СКРИПКА СОСКУЧИЛАСЬ ПО ИМПРОВИЗАЦИИ Так опять, опять ты хочешь жалоб? Под смычком опомниться, кляня? Весь огонь импровизаций шалых Не зажжет ответного огня; Весь огонь бессонницы. И в хламе Старых песен что еще найти? В полуночном поле за холмами Даже звезды меркнут на пути. В оглушенной звуками пустыне, В том финале с окриком «Держись!» – Буреломом стихнувшим застынет Песнь, как ночь, и эта ночь, как жизнь. 1921 ИМПРОВИЗАЦИЯ День на исходе. Некуда убежать От вечера, обыденного и плоского. И хочется без конца, без конца играть Осеннюю Песню Чайковского. И хочется, чтоб кто-нибудь близкий душой, Любящий мою печаль и улыбки, Слушал и плакал вместе со мной, Когда я плачу на скрипке. Нет, не буду Осеннюю. И так тоска. И так ни радости, ни ласки. Слушайте! Я нашел, что надо было отыскать. Слушайте! – Это нянины сказки. – – Деточка, жила-была царевна В государстве дальнем, у большой реки. Отказала юная царевна Рыцарю, пришедшему просить ее руки. Рыцарь удалился, злобу затая. Думал: нет, царевна, будешь ты моя. И исполнил рыцарь свой лихой завет. Год прошел – царевны больше в замке нет. Увезли ее за море синее Злые люди на сером челне. Встало солнце над родиной в инее И пропало в холодной волне… – Ах, нянечка, какая страшная сказка! Неужели же злые люди Не отпустят ее никогда? Нянечка! Я поеду за ней, Чтоб она дома жила, Чтоб ей больше не делали зла! – Она уже умерла. Не смейтесь! Ах, если б был хоть один такой, Для кого я что-нибудь значу! Прильнув к замолчавшей скрипке щекой, О себе и царевне плачу. * * * Где в снегу Казбек… Кавказская песня 1. «Салям алейкум! Не плачь, не рыдай…» Салям алейкум! Не плачь, не рыдай, – Всё равно ты мне будешь – жена. Ах, глаза твои – словно окна в рай, Твой голос поет, как зурна. Довольно! Я от ожиданья устал. О, сладко с любимой в ночи! Как строен твой стан, как жарки уста… Не бейся, джаным, не кричи. Нас двое в седле. Несись рысаком, Как птица лети, Карабах! Жених далеко. Пророк – высоко… Шакалы хохочут в горах. 2. «Пусть звенит сааз: «О звезды…»
Пусть звенит сааз: «О звезды, – Слезы ночи, бирюза…» – Для меня одно лишь звезды – Милой ясные глаза. Пусть звенит: «Как ярок пурпур Розы в зелени куста…» – Для меня одно лишь пурпур – Милой нежные уста… Грудь высокая колышет Чарчафы узорный край. Спит. Раскинулась, – не дышит… – Ханум, день пришел! – Вставай! И опять клинок кинжала Гладит слабою рукой… Поцелуй ее как жало, А на сердце – тот – другой. 1921 ВОСПОМИНАНИЕ О ПРИКОСНОВЕНИИ РУКИ Дотронулась до сердца, Как медиум до блюдца, И грусть – куда ей деться? И снова песни льются. И стало так, что впору Хватать суму и посох, Чуть засинеет прорубь На облачных торосах. И только дождь зашепчет По желтым, блеклым липам, – Всех уверять, что жемчуг Сегодня с неба выпал. Смотри, какое диво! – Где есть такие грезы, Чтоб на плакучих ивах Цвели, дышали розы?! 1921 «Да, в сумерки яснее все улики…» Е.В.Л. Да, в сумерки яснее все улики. В такие сумерки. И ясно в этот час: Лишь на полотнах мастеров великих Есть женщины, похожие на Вас. Одни из тех, о ком столетья пели И за кого на смерть, ликуя, шли, На плаху шли и гибли на дуэли Поэты и мечтатели земли. Ах, все они давно лежат в могилах, И только вам – стучаться у дверей, Чтобы искать своих родных и милых В каталогах картинных галерей. 1921 «Эта боль – как туго затянутый пояс…» Эта боль – как туго затянутый пояс – До конца, до последней петли. По пригородам волочащийся поезд, Пустые платформы, плетни… И врезан в тоску, и в вагонную давку, И в небо – далёким крестом Тот вечер, когда о судьбе моей справку Мне выдал адресный стол В залог, что с другою душой неразрывно, Как рельсы, склепают, свинтят Сообщники – Бог, захлебнувшийся в ливнях, И дачный погромщик – Сентябрь. Так надо, так, верно, кому-то угодно – Чтоб день был дождём пропылён, Чтоб лето казалось уже – земноводным Седых, допотопных времён. И плыли назад полустанки и поле, Мосты, огороды в селе, Чтоб кто-то – разбужен вагонным контролем – В агонии шарил билет. Ищите! Ведь это душа моя – биться По стёклам, по лавкам устав, Сдалась и с обратным билетом сонливца Вскочила на встречный состав. Вечер слезится в окне запотелом, Вместе со мною роняя слова, Захлёбываясь падежами: С вами, о вас, к вам. Нечего делать – Подъезжаем. Москва. 1921, Пушкино – Москва |
