«Милая, ты грезишь на рассвете…» Милая, ты грезишь на рассвете, И в распах светлеющих окон Тихо-тихо навевает ветер О любви неотразимый сон. Слышишь ты? Дыханье моря крепнет. Погляди: за узкой щелью штор В синей дымке розовеют гребни Захмелевших от покоя гор. День идёт. Он будет тих и жарок. Дремлет сад, обрызганный росой. На губах несу тебе в подарок Свежесть утра и морскую соль. НОВЫЙ ГОД Я встал перед рассветом, рано, Когда ещё не брезжил свет. И этот год ушёл и канул В водоворот забытых лет. Пусть говорят: «Не всё равно ли – Декабрь, январь – пустой обряд». А мне он близок, мил до боли – Последний вечер декабря. Сегодня всё, что было в жизни, Опять моё, опять со мной, Как скорбь о брошенной отчизне, Такой далёкой и родной… Ах, всё пройдёт – не верь обману – Как дым, как призрак бывших бед, Как этот год, что нынче канул В водоворот забытых лет. 1919, Судак АЛУПКА В тумане дальняя долина, И склоны гор укрыла ночь, А тонкий голос муэдзина Ещё не свеян ветром прочь. Но месяцем открыт и найден Аул, повисший на скале… Молись, проси блаженства – на день Сто раз и не вставай с колен. Нет, всё равно, такого рая На небе не было и нет: Земля – одна. Земля вторая Не родилась ещё на свет. Как тихо! Голос не повысишь… Ночной благоуханный зной. Маяк на потемневшем мысе – Такой далёкий и родной… И море спит, вздохнуть не смея. Ай-Петри к миру говорит. В его зубцах Кассиопея, Навеки врезана, горит. Шесть синих звёзд. Осьмое диво! В чьей из корон земных царей Кто-либо видел переливы Таких сверкающих огней! 1920 ГЕРО И ЛЕАНДР 1. «Милый, далекий, родной, мне снилась надгробная урна…» Милый, далекий, родной, мне снилась надгробная урна. О, как я жду и боюсь. – Долго ты не был со мной. Тучи закрыли закат, и море вечернее бурно. Милый, молю, пережди этот гремящий прибой. Всё ж путеводный огонь зажгу и от ветра укрою. О, как я жажду тебя – ласки хотя бы одной. Сердце любовью горит, а душа непонятной тоскою… О, как я жду и боюсь, милый, далекий, родной. 2. «Факел далекий погас, и сомнение руки сковало…»
Факел далекий погас, и сомнение руки сковало. Ярость пенящихся волн давит дыханье, как дым. Геро, подруга, любовь, неужели ты любишь так мало, Что, не дождавшись меня, ложе разделишь с другим? Нет, не доплыть, не доплыть, с волнами и горечью споря. В сердце предсмертная грусть, губы закушены в кровь, В уши звенят голоса: «Мы вольные дочери моря, – Брось тосковать о земле – сладостней наша любовь». – Факел далекий погас. Ты рвешься то вправо, то влево. – Полно, ведь Геро с другим, Геро не выйдет встречать. – Полно, прекрасный Леандр, позабудь вероломную деву, – Скоро мы будем твои мертвые губы лобзать. 1920, Ялта ГОРОД У МОРЯ 1. «Небо – железный раскалённый колпак…» Небо – железный раскалённый колпак. В нём – зелёным эгретом – тополь. Сегодня вечером целая толпа Уезжает на Константинополь. В порту объявление: «Пароход Natale Принимает людей и грузы»… И опять я гляжу в запретную даль Как Робинзон Крузо. 2. «Вперед! Всё внизу останется скоро…» Вперед! Всё внизу останется скоро, Как лики Распутства и Голода, Как далекий возглас церковного хора, Долетевший с ветром из города. Сюда не достигнут тусклые молнии Глаз, подведенных чернью… Море и горы в великом безмолвии Принимают зарю вечернюю. Что мне помнить? Кругом – только небо и птицы. Где Вчера, где Сегодня и Завтра? – Я – только буква забытой страницы В книге Великого Автора. 3.«Глядел, не опустив лица…» Глядел, не опустив лица, Глазами любящими, теми, Как ты сошла с его крыльца В ночную жуть, в ночную темень. Пускай тебе я сделал зло, Но мне так больно, что твой милый Не говорил тех милых слов, Как я, когда ты уходила. Он только раз поцеловал, Не приласкал, не приголубил, С крыльца крутого не сбежал Вслед за тобой в ночные глуби. Бьет колокол – четыре, пять – В поселке дальнем у залива… Помочь тебе? Ведь ты опять Так бесконечно сиротлива… …О, как давно сказала ты: «Пусть будут вечными разлуки»… Я издали, из темноты К тебе протягиваю руки. |
