В зал вошли менты. Быстров с отвращением огляделся.
– Нам нужна Инна Нестерова. Кто знает, где она?
– Это я, – Инна сжалась. – Что вам?
– Ваш дядя найден в лесу. Он убит.
Инна дернулась, словно осужденный на электрическом стуле. Неестественно округлила глаза.
– Что? – ахнула она. – Как? Где? Господи…
Она всю жизнь будет стыдиться своей неубедительной актерской игры в тот миг. Даже Болт и Мигунов не поверили. А уж их-то никто не назовет ценителями искусства.
– Вы должны ехать с нами.
Инна подчинилась. Она покидала квартиру, ощущая промеж лопаток прожигающий взгляд Ильи. Девушка знала – после допроса в отделении ее ждет еще один, домашний. И неизвестно, что хуже.
Она объяснила милиции все как есть. Ей не поверили (что неудивительно). Взяли мужика с камерой, поехали на место. Инна все показала. Где стояла она, дядя, как подошел убийца, как убил дядю. Конечно, многое она опустила – например, странные слова Господина Убийцы. Когда все закончилось, приливом нахлынуло облегчение.
На следующий день встретилась с Ильей. Тот наказал ее за то, что засветилась у ментов. Очень серьезно наказал. Так, что Инна два дня не вставала с дивана. И ходила с кровью. Она смотрела на кофейного цвета мочу в унитазе, и думала: «Вот он, цвет моей любви» И хохотала.
А теперь приехал этот следователь с жесткими глазами, опять начинай все сначала.
Точилин допросил ее второй раз. Инна все рассказала, чувствуя на себе взгляд странного мужчины в сером плаще, который молча стоял у стены. Возможно, помощник Точилина. А может, тайный свидетель, которого Точилин приберег на десерт. Который видел, видел, ВИДЕЛ.
Боже, да что видел-то?
«То, что Я убила дядю, Я, Я, Я!»
Об этом она, конечно, умолчала.
Следак, похоже, не верил ни единому слову. Он постоянно перебивал: «Вы уверены? Так все и было? Как странно!»
– Нет, я не уверена! – сказала Инна. – Долго вы будете меня мучить? Я все рассказала что знаю. Не один раз! Вам нравиться надо мной издеваться? Он убил дядю и ушел. Он вернется за мной, понимаете? Я боюсь, боюсь!
Она зарыдала. Точилин хмыкнул. Быстров подал стакан воды.
– Успокойтесь. Здесь вы в безопасности.
Точилин встал, прошелся по комнате.
– Еще парочка вопросиков, Инна Кирилловна. Вы в состоянии отвечать?
– Спрашивайте, – Инна хлюпнула носом. – Все что угодно.
Точилин пожевал губами.
– Баринов Валерий Георгиевич – это имя вам что-нибудь говорит?
– Говорит. Баринов – друг и деловой партнер дяди. Он живет через два дома от нас. Часто бывал у нас дома. Девочкой я сидела у него на коленях.
– Что вам известно об отношениях между Нестеровым и Бариновым? Дядя когда-нибудь говорил с вами о делах?
– Никогда. Мне всегда было до лампочки, чем дядя занимается. Отношения у них были нормальные.
Точилин сел на край стола.
– Инна, знаете, почему дядя никогда не говорил с вами о бизнесе?
– И знать не хочу!
– Он не хотел подставлять вас под удар. Ваш дядя – и Баринов – занимались черт знает чем. Торговля оружием, наркотики, детская проституция. И многое другое.
Он выжидающе уставился на Инну. Она отвела взгляд.
– Я не хочу, чтобы вы бросались бездоказательными обвинениями в адрес нашей семьи. У дяди нимб над головой не светился. Его дело. Каждый крутится как может.
Точилин нахмурился. Подошел к окну, выглянул на улицу.
– Инна, вы не понимаете, в какой опасности находитесь. Вы стали свидетелем убийства. Этого мудака послали очень нехорошие люди. Люди эти не знают, говорил с вами дядя насчет бизнеса, или нет. Они не уверены. А такие люди очень не любят неясности. Рисковать они не станут.
Он повернулся к Инне.
– Они ни перед чем не остановятся.
Быстров кашлянул.
– Александр Сергеич, я думаю, будет лучше…
Тот не слушал. Продолжал сверлить девушку взглядом.
– Ну?
Инна покачала головой.
– Я все рассказала.
– Подумайте хорошенько. Не спешите.
– Я. Ничего. Не знаю.
Инна с вызовом взглянула в глаза Точилину. Тот поиграл желваками.
– Что ж, в таком случае – раз вы ничего не знаете – я не могу гарантировать вашу безопасность.
Инна вскинула голову.
– Мне ничего от вас не нужно. Думаете, я не знаю ваши нравы? Вы возитесь со мной только потому, что я богатенькая стерва. Будь я без гроша, вы бы меня мигом на Колыму отправили.
Точилин хмыкнул.
– Ну, зачем же вы так о правосудии… Мы вас отправим на Колыму – когда у нас будут улики против вас.
Быстров снова кашлянул.
Вошел молодой дежурный, отдал честь.
– Что такое? – лицо Точилина дернулось. – Что случилось?
– Вам просили передать, – сержант протянул коричневый конверт.
– Кто просил?
Сержант набрал в грудь воздуха и открыл рот.
Его глаза расширились. Желваки напряглись. Вместо человеческой речи сержант издал невнятный сдавленный звук.
– Что за… – нахмурился Точилин.
Быстров начал медленно подниматься со стула.
– Парень, что с тобой? Э?
Тело сержанта содрогнулось.. Он издал булькающий горловой звук, будто полоскал горло. Побледневшая Инна, открыв от изумления рот, расширившимися глазами смотрела на него.
Павел, до сих пор таившийся в углу, бросился к парню.
Голова сержанта откинулась назад. Хрустнули шейные позвонки.
Глаза вылезли из орбит. Лицо побагровело.
Парень согнулся пополам. Из его горла хлынул поток алой крови с черными потеками. Воздух наполнился вонью тухлой рыбы и гнилых помидоров.
Инна завизжала. Павел схватил ее за плечи и оттащил в дальний угол.
Сержант с трудом разогнулся. Он дрожал. Точилин схватил его за шиворот. Встряхнул.
– КТО ОН? – заорал Точилин в лицо сержанта, брызнув слюной. – Как выглядел? Что говорил? Куда пошел?
Сержант моргал, не отвечая. Он выглядел больным. Точилин вновь встряхнул его. Послышался треск ткани.
– Сержант, ты что! Оглох?
– Я… – слабым голосом начал тот. – Он…
– Что «он»?
– Черный… холодный…
Точилин отпустил паренька. Тот пошатнулся и, словно в лихорадке, прошептал:
– Айлатан…
– Проклятье! – Точилин грохнул кулаком по столу. – Уведите его!
Сержанта увели. Точилин подошел к столу, сощурился на коричневый конверт. Протянул руку.
– Не трогайте! – вскрикнул Павел.
Точилин вздрогнул. Оглядел учителя с головы до ног.
– Это еще кто? Посторонние в отделении? Без премии всех оставлю!
Быстров и Чернухин переглянулись.
– Н-не имеешь права, т-товарищ майор… – начал Чернухин.
– Еще как имею! Здесь все мое, товарищ капитан. Мое! Ясно?
Павел покосился на Инну. Она смотрелась в зеркальце, поправляя волосы. Павел хотел подойти, спросить, в порядке ли она. Девушка с такой ненавистью посмотрела на него, что Павел поспешил выйти.
Глава 7. Хуже и хуже
– Инна!
– Проклятье! – девушка остановилась.
Следователь быстрым шагом пересек коридор. Схватил Инну за руку и потащил к выходу.
– Что вы творите?
– Слушай меня внимательно, милая. Я знаю, ты невиновна. Что бы там между вами ни произошло, дядю ты не убивала.
Инна с надеждой и подозрением покосилась на следователя.
– То, что ты там наговорила – это, конечно, твое дело. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы с тебя сняли обвинения. Однако, если дело дойдет до суда…
– Вы думаете, будет суд? – Инна вздрогнула.
– Инна, все может быть, – прошептал Точилин.
Они вышли из отделения. Обогнули здание и двинулись к автостоянке.
– Вот я о чем. То, что ты там насочиняла – черный плащ, мистика… весь этот туман…
– Я не…
– В суде этого говорить нельзя. Скажешь, что видела человека в черной маске. И все. Ясно?
Инна прикусила губу.
– Этого не было.
– А все же будет лучше, если ты так скажешь.
Инна кивнула.
– Хорошо.
– Сможешь? – настаивал Точилин. – Не испугаешься?
