— Знаю, — помолчав, сказал он. — Мы оба знаем. А когда ты снова приедешь в Колорадо?
— Скоро.
— Надолго?
— Пока эта история не закончится. Пока не получу то, что мне нужно.
— Мне неприятно об этом говорить, но, думаю, мои предки действительно виновны, — признался он. — Думаю, они и вправду были каннибалами. Но я все равно буду защищать их репутацию. Я не считаю, что все нужно сводить к научным доказательствам. По-моему, все зависит от того, как эту историю…
— …истолковать, — сказали они в один голос и оба повесили трубку.
— Кто это? — просипела Нина, свернувшаяся калачиком на диване.
— Так — приятель, — ответила Джесси.
Глава восемнадцатая
ТЕСНЕЕ СПЛОТИМ РЯДЫ
Джесси не уснула до рассвета — все хлопотала, чтобы подругам было удобнее. Она раздала им все имевшиеся одеяла и подушки. Женщины в основном спали прямо там, где их настиг сон. Некоторые свернулись по-кошачьи — Сью Кэрол на одном диване с Лисбет, Нина на кушетке. Марта, укрытая накидкой и детскими одеялами, расположилась на полу в самом центре комнаты; поворачиваясь во сне, она то и дело ударялась о стоящую рядом кроватку. Клер лежала к ней спиной в обнимку с диванным валиком. Даже во сне Марта вела себя покровительственно и пыталась укрыть подругу своей накидкой, но Клер все время ее сбрасывала. Так они и спали бок о бок, противоборствуя и в то же время согревая друг друга. Марта слегка похрапывала и время от времени морщила нос, словно чуя поживу.
Клер погрузилась в забытье. Ей снились дети, причем не только ее собственное дитя, но бесконечное множество других. Она чуть не задохнулась от изумления и восторга, ведь ей привиделось то чудо, тот секрет, который все мы узнаем при рождении, но вскоре забываем. Она почувствовала себя младенцем, и ей показалось, что это она покидает матку, продвигается вниз, преодолевает врата тела и выходит на свободу, к свету и жизни. «Так вот как мы появляемся на свет…» — успела подумать Клер, прежде чем истина ускользнула от нее. Через мгновение чудо уже нельзя было вернуть, как невозможно восстановить лопнувший мыльный пузырь, но Клер все равно чувствовала себя избранной — пусть всего лишь на секунду, но она обрела это священное знание. Она пробормотала во сне: «Так вот оно что…» Может, этого было вполне достаточно — взглянуть на чудо одним глазком, на секунду уловить радужные переливы, пусть даже исчезающие. Во сне у Клер бесчисленные младенцы куда-то летели головой вперед и кувыркались в пространстве. Тем временем ее собственное дитя перевернулось во чреве.
Оглядывая свой чердак в четыре часа утра, Джесси попыталась вспомнить, откуда взялась старая фраза: «Город никогда не спит». Может, из какого-то полицейского сериала, снятого в «золотой век» телевидения? Теперь эту фразу приватизировал и заставил работать на себя некий банк, и она ассоциировалась с клекотом банкоматов на Таймс-сквер, выплевывающих новенькие двадцатки при свете полной луны. Таким образом, за фразой «Город никогда не спит» могло скрываться и недреманное око полицейского, бдительно охранявшего наш покой в прошлом, и нынешнее бессонное бытие нашего странного мира, круглосуточно подсчитывающего барыши и потери.
«Что бы ни значила эта фраза, — думала Джесси, на цыпочках подходя к огромному окну, — этой ночью город уснул». Пусть ненадолго, уже перед самым рассветом, но он все-таки сомкнул глаза, несмотря на бушевавшую метель, которую впоследствии назвали «снежной бурей столетия».
Однако к пяти часам утра, судя по виду из окон Джесси, «снежная буря столетия» казалась уже и не бурей вовсе, а чем-то вроде передышки перед новыми напастями. Снег как бинтом обматывал раны города. На всем, что раньше было грязным, неприглядным, уродливым, теперь лежал белый покров, плотный и мягкий, освещенный лиловым сиянием.
На двенадцатом этаже в доме № 16 по Бутан-стрит это сияние озаряло лица женщин, по-прежнему лежавших вместе посреди кавардака, оставшегося от вечеринки. Одни крепко спали, другие что-то бормотали спросонья, переговариваясь между собой во время своих блужданий из одного мира в другой.
