Трудности со снабжением преследовали и тяжелый танковый полк Беке, и 17-ю танковую дивизию. Разведывательный батальон и противотанковый дивизион дивизии уже вели бой на окраинах Вотылевки. Когда саперный батальон прибыл в Павловку, дивизия направила в Вотылевку боевую группу Финка (1-й батальон 40-го мотопехотного полка и 2-й батальон 63-го мотопехотного полка) при поддержке нескольких «Тигров» Беке. В результате боя большая часть Вотылевки была вновь занята немцами, но советские войска все еще держались в восточной части села.

В первой половине дня 198-я дивизия послала один батальон при мощной поддержке артиллерии и реактивных минометов в атаку на Виноград. Ему удалось войти в город и очистить от врага его южную часть. Остальные силы дивизии столкнулись с сильным советским сопротивлением и практически не имели продвижения.

Около 16:00 танковый полк Беке пополнился достаточным количеством горючего и боеприпасов, чтобы направить подразделение для восстановления связи с передовой группой 16-й танковой дивизии. В. результате завязался большой танковый бой. По немецким оценкам, в этом бою участвовало больше 40 советских танков. Немцы заявили об уничтожении 31 из них.

Немцам было ясно, что, хотя наступление началось удачно, на второй день оно начинало стопориться. Примерно в 18:00 5 февраля полковник Эрнст Мерк, начальник штаба III танкового корпуса, обсуждал этот вопрос с генерал-майором Вальтером Венком, начальником штаба 1-й танковой армии. Мерк убеждал Венка, что корпус может рассчитывать на успешное наступление на Бужанку, то есть в восточном направлении, а не в северном, в котором стремились продвигаться до сих пор. Недостатком этого решения было образование еще одного узкого выступа линии фронта, для прекрытия которого потребуется больше ценных войск. Тем не менее Мерк одобрил этот вариант и решил использовать боевую группу Хуберта и 17-ю танковую дивизию, чтобы атаковать Репки. Это позволило бы корпусу занять более широкий и безопасный район, откуда можно будет продолжать наступление, независимо от того, продолжится ли оно по исходному плану или же его направление изменится почти на девяносто градусов. Венк пообещал, что он как можно скорее обсудит этот вопрос с Хубе, и меньше чем через час сообщил, что Хубе согласен.

Хубе также поддерживал связь с фон Манштейном. Когда разрабатывался изначальный план, дорожные условия были гораздо лучше, а с оттепелью в начале февраля немцы в Советском Союзе до сих пор не сталкивались. Хубе был совершенно уверен, что его танк сможет раздавить любую советскую оборону, состоящую из пехоты и противотанковых пушек. Учитывая опыт боев, которые вели его части во второй половине января и в первый день операции «Ванда», эта уверенность, вероятно, была оправданна.

Однако предельно затрудненное снабжение и почти полная непроходимость дорог для колесного транспорта, составлявшего большую часть техники танковых частей и в немецкой, и в Советской армии, означали, что от удара танков будет мало пользы. Фон Манштейн считал, что имело бы смысл попытаться атаковать в другом направлении, поскольку медленное продвижение 5 февраля дало Красной армии возможность переместить свои танковый и механизированный корпуса для отражения немецких атак на нынешнем направлении. Хубе ответил, что 1-я танковая армия уже рассматривала этот вариант, но потеря времени на перегруппировку была неприемлема. При нынешнем состоянии дорог перегруппировка, которая в обычных условиях заняла бы несколько часов, потребует дни.

Предположение фон Манштейна о том, что советское командование подтягивает подкрепления, было верно. Как мы уже видели, Ватутин направил 2-ю танковую армию Богданова в наступление на западную сторону клина, который образовал III танковый корпус в обороне 1-го Украинского фронта. 6 февраля прибывали новые части. 202-я и 340-я стрелковые дивизии подтягивались к району расположения передовых групп III танкового корпуса, а 32-я противотанковая бригада занимала оборонительные позиции на северной стороне Гнилого Тикича. Ватутин торопил подкрепления, хотя две стрелковые дивизии не были готовы идти в бой немедленно. Напротив, 2-я танковая армия была готова к бою и получила задачу контратаковать в районе Тыновки утром 6 февраля, но атака не имела успеха.

Еще одной стороной дела, которую нужно было учитывать Хубе и фон Манштейну, было медленное продвижение XXXXVII корпуса. Его слабые силы не давали фон Форману серьезных шансов на успех. Следовательно, изначальный план, предусматривавший окружение советских 5-й гвардейской и 6-й танковой армий в окрестностях Звенигородки с одновременным освобождением двух окруженных немецких корпусов, имел плохие перспективы. Возможно, было бы правильнее использовать III танковый корпус для наступления по кратчайшему пути для соединения с группой Штеммермана. Учитывая трудности со снабжением передовых групп III и XXXXVII танковых корпусов, наступление по возможно более короткому маршруту оказывалось более выгодным вариантом.

Пока в высших эшелонах немецкого командования разгорались споры о дальнейшем наступлении, на фронте продолжались бои. Большую часть дня 6 февраля тяжелый танковый пункт Беке осуществлял прикрытие узкого коридора к передовой группе 16-й танковой дивизии в Косяковке. Было сделано все возможное для подвоза горючего и боеприпасов в Косяковку, где перед этим немцы некоторое время испытывали их острую нехватку, лишившись снабжения. Грязь была очень глубокой. 17-я танковая дивизия докладывала, что дороги еле-еле могли преодолеть даже гусеничные машины. Даже полугусеничная техника застревала.

Грязь не только препятствовала продвижению к полю боя, она затрудняла и эвакуацию раненых. На передовой ни одна из сторон не имела возможности оказать надлежащую помощь тяжелораненым, которых полагалось вывозить в тыл. Санитарные машины вели неравную борьбу с грязью, добираясь в медицинские пункты. Раненых ждал долгий мучительный путь, большая продолжительность поездок означала, что за день удастся вывести меньше раненых. Некоторые раненые умирали раньше, чем их успевали эвакуировать с передовой[161].

6 февраля боевая группа Хупперта, передовая группа 1-й танковой дивизии, присоединилась к немецкому наступлению. Усиленная саперами и штурмовыми орудиями, а также батальоном пехоты из 198-й пехотной дивизии, боевая группа пошла в атаку из Павловки в 09:45 и прорвала советские позиции под Виноградом. Скоро немцы достигли церкви в Винограде, и в течение второй половины дня город был очищен от советских войск. Последовала советская контратака, но она была отбита.

34-я пехотная дивизия и подразделения из «Лейбштандарта» несли ответственность за оборону Тыновки, вокруг которой шли жаркие бои. Советские войска пробились в северо-восточную часть Тыновки, но подразделения 16-й танковой дивизии восстановили положение. Дивизия также сумела отправить один из своих мотопехотных полков на Татьяновку, и северная половина села оказалась в руках немцев, несмотря на упорное сопротивление советских солдат.

Прибывали остальные силы 1-й танковой дивизии. Сначала их использовали для прикрытия фланга 1-й танковой армии с юго-востока. Подразделениям не удавалось поддерживать одинаковую скорость продвижения по разъезженным дорогам, поэтому дивизия прибывала по частям. Например, прибыли многие танки из батальона «Пантер», но мало кто кроме них. Таким образом, батальон как единое целое не был готов к бою, хотя 51 «Пантера» с технической точки зрения была боеспособна.

Начальники штабов немецких частей и соединений принимали активное участие в принятии решений, как на этапе планирования, так и в ходе операций. 6 февраля генерал-лейтенант Ганс Шпейдель, начальник штаба 8-й армии, посетил штаб 1-й танковой армии для обсуждения текущего положения. И Венк, и Шпейдель были согласны, что две армии должны прилагать основные усилия вблизи стыка между ними, в общем направлении на Моринцы. Время поджимало, по предварительным оценкам, 9 февраля у окруженной группировки должны были подойти к концу запасы.