Чтобы восполнить нехватку офицерского состава, с Балтики на броненосцы прибыли 10 мичманов.

3 июня в 10 часов утра корабли эскадры, подняв флаги и вымпелы, начали кампанию.

Первой утром 7 июня в море вышла «Чесма». Имея во всех четырнадцати котлах пар, доведя обороты винта до 86, броненосец на мерной миле достиг 13,2 узла. Этот однодневный выход показал, что котлы и машины «Чесмы» самые «прожорливые», по сравнению с другими кораблями. Вечером корабль вернулся на рейд.

На следующий день в море ушел «Синоп». В течение трех часов на нем также испытывали машины. Выход омрачился несчастным случаем. Машинисту 1-й статьи Ивану Гонченко размозжило руку, которую затем пришлось ампутировать.

10 июня на испытания вышла «Екатерина II». Доведя работу машин до 90 оборотов, броненосец легко шел 14-узловой скоростью.

Последующие двадцать дней эскадра простояла на рейде. Это время посвятили рейдовым учениям, особенно важным для команд броненосцев. На этих сложнейших по устройству плавучих сооружениях весьма сложными были и расписания, и взаимодействие личного состава по тревогам. Требовались немалые практические навыки в освоении новых механизмов, башенных установок, котлов, машин, минного и другого оборудования. Для их приобретения необходимо было время, а слаженности действий всего экипажа в походе и на стрельбах можно было достигнуть только напряженными тренировками. Этим и занимались броненосцы, застыв на якорях.

Одновременно с рейдовыми учениями на эскадре тренировались устанавливать мины со стрел и плотов. Не бездействовали и корабельные минные катера — они ходили для стрельб в Инкерман.

В течение этих трех недель лишь миноносцы на короткое время уходили в море.

К 5 июля окончилось пребывание на «Чесме» рабочих Петербургского Металлического завода. Они в который раз проверили систему заряжания орудий и наведения установок, сданных в «казну». При этом подтвердились давние опасения проектировщиков. При наведении двух установок на один борт «Чесма» получала крен в 6,5°, что сильно усложняло наведение орудий и управление стрельбой.

Планируемый выход эскадры в море задержал приезд в Крым королевы Эллинов (Греции) великой княгини Ольги Александровны, возвращавшейся из Петербурга в Афины. 7 июля королева прибыла в Севастополь. Императорский поезд остановился у пристани в Южной бухте, и она под гром салюта перешла из вагона на пароход «Эриклик», который доставил ее со свитой на флагманский «Синоп».

В честь королевы на «Синопе» состоялся обед с участием офицеров корабля и высших должностных лиц Севастопольского гарнизона. Затем королева на гребном катере, где гребцами были офицеры с «Сино- па», отправилась сначала на канлодку «Черноморец», пришедшую несколько дней назад из Пирея, и вечером на «Эриклике» отбыла в Грецию. Весь день пребывания королевы Ольги Александровны эскадра простояла, украсившись флагами.

10 июля представители Металлического завода сдали в «казну» и артиллерию «Синопа», и в этот же день броненосец ушел для испытаний.

Сделав из каждого 305-мм ствола по 15 выстрелов, представители завода убедились в полной их исправности. С этого момента в обслуживание артиллерии броненосца вступила команда.

На следующий день на стрельбы вышли «Екатерина II» и «Чесма». Стреляли по буксируемым щитам. Для этого и для повседневного обеспечения к каждому броненосцу прикрепляли по миноносцу (к «Сино- пу» — «Килию», к «Чесме» — «Геленджик», к «Екатерине II» — «Гагры»).

14 июня эскадра пополнилась новыми кораблями. В кампанию вступили минный крейсер «Казарский» и миноносцы «Адлер» и «Анакрия». На следующий день, загрузившись углем, все 14 вымпелов эскадры вечером вышли в плавание вдоль черноморского побережья.

Около 20 часов 15 июля корабли, обогнув Херсонесский маяк, повернули на юг и пошли вдоль погружающегося в сумерки крымского побережья.

В два часа ночи на «Памяти Меркурия» вышла из строя центральная помпа, питающая котлы. Крейсер лег в дрейф. С ним осталась канлодка «Уралец». Эскадра же продолжила плавание.

Как только начало светать, 16 июля на траверзе маяка и мыса Меганом в медленно тающей утренней дымке стали появляться силуэты сначала больших, а затем и малых кораблей Черноморской Практической эскадры.

Когда утренний туман рассеялся, редким прохожим на набережной и рыбакам на лодках или небольших парусных барказах открылось невиданное до той поры зрелище. Их взору предстали боевые корабли, уверенно идущие десятиузловым ходом двумя колоннами в строгом расстоянии друг от друга, будто связанные невидимыми нитями. В первых проблесках солнца стали отчетливо выделяться три черных массивных корпуса.

Это в кильватерном строю шли, олицетворяя собой мощь возрожденного Черноморского флота, броненосцы «Екатерина II», «Чесма» и «Синоп». У каждого из них в носовой части, разделяя сине-зеленый цвет черноморской воды и черный корпусов, просматривалась полоса струящейся белой пены от воды, рассекаемой форштевнями. Отброшенные в сторону водяные каскады, как бы вскипая, продолжали биться и плясать у высоких отвесных бортов броненосцев, и, переходя затем в корму, соединяясь за ахтерштевнем, образовывали вместе с бурлящими потоками от винтов широкую кильватерную полосу.

Перед случайными восторженными зрителями, выделяясь огромными размерами, вставали один за другим корабли, на каждом из которых в средней части отчетливо виднелась высокая мачта белого цвета с выстреленной в небо деревянной стеньгой, две массивные трубы с черными козырьками, из которых густой полосой тянулся черно-бурый шлейф дыма, видимый за десятки миль, и объемный белоснежный мостик. На мостике хорошо различались желтые раструбы для естественной вентиляции машин и котельных отделений, а на кильблоках покоились шлюпки и катера, заботливо, как впрочем и все остальное на кораблях, ухоженные матросами.

Черные корабельные борта ощетинились стволами орудий различных калибров, смотревших сквозь пушечные порты. А в полутора метрах от верхней палубы неподвижно застыли в своих станках самые мощные орудия главного калибра. Сейчас тихо стоящие, они в любой момент, будь на то воля командира, могли бы «заговорить», извергая из себя огненные смерчи с массой металла.

В то утро эскадра шла в район боевой подготовки. В левой колонне шли три броненосца, в правой — минный крейсер «Капитан Сакен» и миноносцы «Килия», «Гагры» и «Геленджик». Часть же других кораблей ушла на стрельбы.

Около 10 часов миноносцы по команде с флагмана прибавили ход и, обогнув броненосцы, ушли в Феодосию. Те же, в свою очередь, отойдя от берега, начали эволюции. На эскадре следовало «опробовать» новый свод военно-морских сигналов, введенный в Русском флоте. С началом маневров сигнальные фалы броненосцев запестрели различными флагами. Сперва шли строем «пеленга», затем «фронта». После поворота «все вдруг» броненосцы, как по команде, вновь выстроились в кильватерную колонну. Так повторялось по несколько раз.

Эволюции окончили во второй половине дня, и около 16 часов корабли стали на якорь у Феодосии. Через час к ним присоединились и «Память Меркурия» с «Уральцем».

Обширная Феодосийская бухта с небольшой глубиной представляла хорошее место для минных стрельб, поэтому эскадра простояла там неделю.

Сначала все броненосцы пристреливали мины, стоя на якоре. Затем, отойдя от берега на 7–8 миль, произвели стрельбы на ходу. Испытывали мины, определяя угол отклонения (учет поправки на движение корабля — цели и своего корабля) на различных скоростях хода. Для экономии времени каждый броненосец стрелял только одним из аппаратов. «Си- ноп» провел стрельбы только из кормового аппарата, «Чесма» определила углы поправок при 10-узловом ходе, а «Екатерина II» — на полном.

18 июля на полном ходу стреляли «Чесма» и «Синоп». «Чесма», благополучно окончив занятия, ушла в Феодосию, «Синоп» же, потеряв одну из мин образца 1886 г., приступил к ее поиску. На следующий день мину нашли. Корабль вернулся на рейд. Одновременно на плановую минную стрельбу в море ушла «Екатерина II». Всего на ней произвели шесть выстрелов левым бортом.