Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Нечего терять время на дальнейшее расследование. Он виновен. Виновен в существовании империалистического государства, ставшего тюрьмой для народа. Доказывать еще что-то нет никакой необходимости. — Комендант отошел от входа в камеру и посмотрел на шефа группы «21». — Ну, принимайся за работу.

Тот кивнул и пошел за оружием. Вернувшись, он рывком открыл дверь изолятора и, прежде чем сенатор успел обернуться, трижды нажал на курок. Голова сенатора упала на грудь.

Точно в семнадцать часов по вашингтонскому времени Босс дает сигнал тревоги всем американским спецслужбам по коду ноль-ноль. Это означает, что в самое ближайшее время следует ожидать удара ядерных сил противника. Это означает также, что президент вместе со своим штабом должен немедленно проследовать в убежище — на командный пункт. Начальники штабов отдельных родов войск отдают приказания в точном соответствии с имеющимися в запечатанных конвертах директивами. С этого момента решение о применении ядерного тактического оружия находится исключительно в руках президента.

Времени остается чертовски мало, ведь он обещал Люси, что сегодня возьмет ее на яхту. Она должна ждать его к шести. Босс наклоняет бутылку и, не отрывая ее ото рта, выпивает солидную порцию виски. Спустя три минуты начинает пульсировать красный огонек на пульте управления связи, действующий попеременно со звуковым сигналом. Босс нехотя включает переговорное устройство.

— Что случилось, Стив? — слышится взволнованный голос президента. — Ты где? Отвечай! Ведь молчит наша система раннего предупреждения. Что происходит?

— Неужели вы ничего не знаете, господин президент? Только что в Кремле закончилось совещание. Они должны на нас напасть, должны нас уничтожить.

— Мне по этому поводу никто не докладывал. Джексон, откуда у тебя такая информация?

— Как откуда? Ведь Люси только что вернулась из Москвы. Она хорошо информирована, вы сами об этом прекрасно знаете. Они уже запускают ракеты. Одна из них должна взорваться в саду Белого дома. Ха! Ха! Ха!.. Ну и торопятся же они, да? Но мы их разделаем, как вы думаете? Я очень рад, что наконец-то, наконец-то, наконец-то…

Последние три слова он произносит все тише и тише и тут же падает на пол. Микрофон передает шум падающего тела.

В ту же минуту открывается дверь и в кабинет врываются Степпс, начальник штаба военно-воздушных сил и врач. Степпс перешагивает через тело лежащего и нажимает на большую голубую кнопку на пульте управления связи. В мир летит сигнал, отменяющий тревогу: «Афина, Афина…»

Два человека кладут на носилки потерявшего сознание Джексона. Врач вводит ему иглу в вену у сгиба руки и подключает капельницу. Придерживая вверху бутыль с лекарством, он сопровождает санитаров, направляющихся к стоящей во дворе машине «скорой помощи».

За стол всемогущего до сегодняшнего дня Босса садится адмирал Степпс. Он вытирает пот со лба и соединяется с президентом.

— Адмирал Степпс докладывает: руководство Национального совета безопасности принял. Тревога отменена. Приступаю к выполнению операции «Квиринал»… Так точно, господин президент, по решению врачебного консилиума Джексон до конца своих дней останется в госпитале «Нотр-Дам».

— Теперь долго не протянешь, Большой Шеф, — буркнул про себя адмирал. — Ты уже стар и немощен. Без этого кресла ты снова станешь никем.

В полдень все радио- и телевизионные станции Италии сообщили о декрете президента республики, который распустил парламент, все политические партии и общественные организации. Тот же декрет сообщал о создании временного правительства республики под председательством малоизвестного политика, выполнявшего до сих пор функции политического советника в штабе ВЕТО, Анджело Веттурани. Эти решения, совершенно легальные, ибо в стране продолжал действовать закон об угрозе политическому строю государства, означали, что власть в стране взяли в свои руки крайне правые политические силы. В телеграмме президенту США Веттурани заверил, что Италия останется активным участником борьбы с коммунистической опасностью, которая грозит миру.

В этот день не вышла ни одна газета, редакции и типографии были заняты органами безопасности. С самого утра продолжались аресты и облавы на деятелей коммунистической и сотрудничающей с ней социал-демократической партий. Арестованных отвозили в помещения казарм многочисленных военных частей. Стихийно возникавшие попытки организовать рабочие демонстрации и митинги жестоко подавлялись при помощи огнестрельного оружия. С этого момента стали заполняться больницы и морги. Над страной, известной своей красотой и солнцем, — колыбелью европейской культуры — навис кошмар страха и самого настоящего террора.

Американский флот на Средиземном море начал маневры вблизи итальянского побережья, а гарнизоны американской армии в Западной Германии были подняты по боевой тревоге.

На следующий день состоялось чрезвычайное заседание Совета Безопасности Организации Объединенных Наций. Решительные протесты против преследования коммунистов начали поступать не только из европейских стран. Из Москвы пришло предостережение в связи с дальнейшей эскалацией международной напряженности, и одновременно начали работать телетайпы «красной линии», непосредственно связывающей столицы обеих супердержав. Мир затаил дыхание.

— Бизнес, господин комиссар, имеет свою логику. Меняются географические направления коммерческих сделок, меняются их условия, а дела идут проторенными, неизменными путями, — сказал с улыбкой Рико. — Мы, люди бизнеса, не любим таких чрезвычайных ситуаций, неожиданностей и неуверенности в завтрашнем дне. Знаете, надо продавать, чтобы жить…

— Это значит, что ваша фирма свертывает свои дела в Италии? Вы предвидите застой?

— Наоборот, господин комиссар. Я предвижу расцвет сталелитейной промышленности. Италия несколько отстала в области вооружений. Моя фирма будет действовать, вы не беспокойтесь. Но мы будем совершенствовать нашу деятельность, совершенствовать.

— Понимаю. Пожалуйста, вот разрешение на выезд. Когда вы собираетесь уезжать?

— Ближайшим самолетом во Франкфурт-на-Майне. Завтра там начинается совещание представителей нашей фирмы.

— Желаю успеха, синьор Фабиани. — Комиссар подал ему руку и проводил до двери.

Вернувшись в свою квартиру, Рико бросил в чемодан кое-какие личные вещи и оглянулся. Эти комнаты в течение двух последних лет служили ему домом. Он оставляет здесь мебель и кое-какие воспоминания. Рико немного подумал, потом взял фломастер и написал большими буквами: «Успеха!», а записку положил на телевизор. Это для его преемника. Он не знает, кто этот человек, и, вероятно, никогда в жизни с ним не встретится, но уверен, что на него возложат не менее важные задания, чем те, которые пришлось выполнять ему самому.

«Семья» дала знать, что пора уходить с государственной службы. После возвращения домой его ждут дела совсем другого рода и несколько другого масштаба. Теперь он будет пускать в оборот миллионы и умножать их в соответствии с железными законами, действующими в самой совершенной мафии в мире. Если все пойдет хорошо, то через несколько лет он сам станет главой «семьи». Да, это не такие уж плохие перспективы.

В таком же прекрасном настроении, довольный собой и выполненной работой, Рико через несколько часов встретился с Зиффом. На американском военном аэродроме на базе около Франкфурта в офицерском клубе проходило небольшое торжество. Новый шеф Национального совета безопасности, адмирал Степпс, поручил Зиффу вручить Фабиани приказ о присвоении ему звания полковника Главного разведывательного управления. Полковник Рико Фабиани по этому случаю дал торжественный обед, в котором кроме Зиффа участвовали офицеры базы. Вечер был необыкновенно приятным, и его жалко было прерывать, но тут доложили о готовности к полету специального самолета военно-воздушных сил США.

Уже над Атлантическим океаном немного уставший, но довольный Рико спросил Зиффа:

48
{"b":"174871","o":1}