«Псы войны» — тут опять наемники, целых пятеро, во главе с майором Карло Шенноном. Глава могущественной горнорудной компании Мэнсон поручает им осуществить государственный переворот в африканской республике Зангаро, чтобы прибрать к рукам богатейшее месторождение платины. Однако наемники, хоть и наемники, но не чужды благородства и после победы вручают власть не ставленнику Мэнсона, а некоему «независимому вождю». С датами в этом романе дело обстоит чуть менее четко, но все же можно понять, что подразумеваются весна и лето 1970 года.

Что объединяет все три романа, выпущенные — суммарно— фантастическим тиражом 25 миллионов экземпляров?[19] Культ супермена? Да, бесспорно. Но в беллетристике последних десятилетий суперменов рождалось более чем достаточно — одним этим столь сногсшибательный успех не объяснишь.

Интервью для журнала «Эпока» продолжалось так:

«— Вы отдаете себе отчет, что у вас, как у писателя, нет своего стиля?

— А я не считаю себя писателем. Я журналист, рассказывающий ту или иную историю, и все. Еще мальчишкой я мечтал о путешествиях. Учиться я перестал, как только закончил школу. Меня влекла к себе настоящая жизнь…»

Легко заметить, что ответ не вполне соответствует вопросу, но важнее другое: настоящая ли жизнь лежит в основе форсайтовских романов? Отбросим издержки суперменства — правдоподобно ли то, что останется? В общем-то, да. Покушения 25 августа 1963 года не было, но попытки устранить генерала де Голля были, причем неоднократно. Эдуард Рошман — фигура вымышленная,[20] но фашистские преступники, разгуливающие на свободе, — не вымысел, а прискорбный факт. Республики Зангаро не существует в природе, но разве мало заговоров против молодых африканских, и не только африканских, стран знает новейшая история?

И тем не менее до «настоящей жизни» Форсайту куда как далеко. Если в его романах и проявилась приверженность к журнализму, то наихудшего западного образца. Те достоинства, что без устали нахваливаются издателями: злободневность политических предпосылок темы, умение строить интригу плюс хваленая точность в прорисовке мелких деталей, — самому Форсайту всегда представлялись чисто ремесленными приемами, помогающими в решении главной задачи — «сделать деньги». «Писать я не люблю, — не раз признавался он, — процесс писания меня раздражает».

Откуда же успех? Думается, что золотоносная «формула Форсайта» — авантюрный роман-репортаж на псевдодокументальной основе — своей успешностью обязана эффекту чисто иллюзионному. Рассыпанные по тексту детали репортерского свойства — названия улиц, ресторанов, магазинов, ссылки на действительные исторические события и т. д. — для читателей не слишком требовательных сходили и сходят за истинные приметы окружающей жизни. Лихо закрученная интрига накладывается на постоянную «иллюзию узнавания», и это, в свою очередь, как бы усиливает напряженность интриги. Надо отдать Форсайту должное: финты, скрепляющие сюжет, он изобретает с отменной, прямо цирковой ловкостью. Но литература и цирк — это все-таки не одно и то же.

Три романа, о которых шла речь, были выпущены подряд, в 1971, 1972, 1974 годах. А потом наступила длительная пауза. Форсайт заявлял, что переутомился и выдохся, что писал лишь для того, чтобы заработать, а теперь, когда цель достигнута, с удовольствием накроет пишущую машинку чехлом и не притронется к ней до смертного часа. Так продолжалось до осени 1978 года, когда «Интернэшнл геральд трибюн» оповестила, что Форсайт «берет свои слова обратно» и через год выпускает новую книгу. Заголовок уже придуман — «Дьявольская альтернатива».

Не будем гадать, менялся ли замысел в процессе работы, но заголовок изменений не претерпел. Не изменилась — на первый взгляд — и «творческая манера» Форсайта, его демонстративное внимание к мелочам. Однако даты в новом романе не точны и даже не приблизительны, а просто фиктивны: действие «Дьявольской альтернативы» развертывается начиная с апреля 1982 года. Что же происходит, по Форсайту, в 1982 году?

В Советском Союзе намечается неурожай, и, воспользовавшись этим, правительства Запада принуждают (!) нашу страну сесть за стол переговоров о сокращении вооружений. Дело это нелегкое, поскольку, как выясняется, за стенами Кремля разработан план захвата Европы, которому дано кодовое наименование «план Борис» — «в честь Бориса Гудонова, великого русского полководца».[21] Каково? А ведь, между прочим, по выходе романа из печати Форсайт не преминул похвалиться заново: «В этой книге точны даже мельчайшие подробности…»

А главная нить сюжета в том, что миротворцами выступают не только западные правительства, но и их разведывательные службы. Найти «дьявольскую альтернативу», удержать Советы от выполнения «плана Борис» и добиться разоружения оказывается по силам лишь шпиону-супермену Адаму Манро. За неполные сутки он совершает перелет по маршруту Москва — Лондон — Вашингтон — Москва — Берлин и спасает Европу и весь мир, отравив двух беглых уголовников с русскими фамилиями. Чего не сделаешь с благословения начальства и на благо западной демократии!

Одолев «Альтернативу», интервьюер спросил у автора:

«— Как вы организуете свою работу?

— Как любой репортер. Работаю один, без секретарши и без сотрудников, подбирающих документальный материал. Просто беру записную книжку и отправляюсь в разные уголки земного шара. Беседую за стаканом вина с людьми из «Интеллидженс сервис» или ЦРУ. Запечатлеваю в памяти обстановку. Делаю заметки…

— И таких заметок для одной только «Дьявольской альтернативы» у вас, должно быть, набралось великое множество. Ведь действие происходит то в Москве, то в Вашингтоне, то в Лондоне, то бог знает где еще. Вы что, и в Кремле побывали?

— В Советском Союзе я тоже был. Но чтобы узнать, что происходит за Кремлевской стеной, нужно побывать не в Москве, а в Вашингтоне. Американские кремленологи могут сообщить вам обо всем с абсолютной точностью…»

Сказано откровенно. Но какая печальная закономерность: пока Форсайт не касается советской жизни, он остается прежним Форсайтом — иллюзионистом, безошибочным по мелочам. «Иллюзия узнавания» для западного читателя по-прежнему налицо, и действует она, надо полагать, с той же безотказностью, что и раньше. И невдомек читателю, завороженному этой иллюзией (да и рекламной шумихой), что знаменитый автор скатился к обыкновенной «развесистой клюкве», что сведения о Москве и Одессе почерпнуты им в основном «за стаканом вина» у «людей из ЦРУ»…

Раньше въедливые критики, случалось, попрекали Форсайта тем, что его персонажи неотличимы друг от друга ни характерами, ни манерами, ни речью, что они всего-навсего «фигурки, вырезанные из толстого картона». Теперь из картона, и изрядно помятого, вырезаны не только персонажи, но и отправные точки сюжета, и практически все его Движущие пружины.

Но позвольте, он же утверждает, что бывал в Советском Союзе! Действительно был — целых четыре дня. Вот какие впечатления вынес он из своей поездки:

«Я не представлял себе, как меня встретят в аэропорту— букетами гвоздик или придирками. Однако ничего не случилось, абсолютно ничего. За мной даже не установили слежки. Теперь я понимаю: на меня просто не обратили внимания… Я сказал себе: «Меня не проведешь, я их перехитрю». Возвращаясь по вечерам в гостиницу, я фиксировал в памяти все, что увидел: сколько шагов от улицы Горького до КГБ, на каком этаже кирпичная кладка сменяется гранитной облицовкой, обшиты двери деревом или сталью, как зовут старшего официанта в ресторане. Когда я улетал, они даже не открыли ни одного из моих чемоданов. Я мог бы спокойненько все записывать».

И очень жаль, что не записывали, мистер Форсайт. Тогда, по крайней мере, Внуково не превратилось бы у вас во Внуковно, мотель «Можайский» — в «Можорский», Манежная и Боровицкая площади не поменялись бы местами, и не вырос бы на Москве-реке Серафимов мост, неведомый ни нам, ни нашим дедам. Перечень ошибок, зачастую анекдотических, можно было бы и продолжить. Но дело, в конечном счете, не в частных ошибках — дело в том, что самый фундамент книги возведен на зыбком антисоветском песочке, что весь ее сюжет состряпан по рецептам «всезнающих» американских кремленологов.