К Посланию Иосифа к Нифонту прибавлена еще приписка как в рукописях, так и в печатном издании.

Рассматривая ее как часть Послания к Нифонту, ученые наши (Шевырев, профессор казанский, а за ними и священник Булгаков) пришли к заключению, что Нифонт провел первые годы своей юности в Боровском Пафнутьевом монастыре, вместе с Иосифом, что дружеский союз Иосифа с Нифонтом был так крепок, что первый спустя много времени с сильной скорбию вспоминает разлуку с последним. Но приписка эта не относится к Нифонту, а написана Иосифом как отдельное письмо к своему брату Вассиану, о котором он упоминает в Послании к Нифонту, как о посреднике между ним и Нифонтом, и через которого было переслано Послание к последнему. Иосиф мог на одной и той же тетради написать и Нифонту, и брату. Приписка эта могла войти в сборники нераздельно с Посланием к Нифонту. Первый, близкий к делу переписчик мог случайно не означить, что эта приписка относится к Вассиану. Другие позднейшие переписчики не хорошо вникли в содержание и также не означили, что приписка относится к брату Иосифа, Вассиану. Тон приписки резко отличается от тона разобранного нами Послания. В приписке Иосиф называет того, к кому пишет, братом: «о любимый и сладчайший ми брате» и это братское, скорее учительское, чем ученическое, отношение выдержано от начала до конца; тогда как в Послании к Нифонту везде соблюдена почтительная форма выражения, свойственная игумену, поставленному в необходимость давать советы епископу, Иосиф в самом начале приписки грустит о том, что разлучился с братом и что они более не живут вместе, как жили когда-то. Известно, что Вассиан, брат Иосифа, долго жил при последнем в Боровском монастыре и был в иосифовом монастыре в первые годы его основания. Кроме того, из Послания к Нифонту видно, что Вассиан как раз в то время был в Москве.

Выражая грусть свою от разлуки с братом, Иосиф под конец говорит: «Ныне же, увы мне! Все конечно тебе от мене разлучиша. Увы! естества убо воспаляясь пламень печали поядает мене и острейши ныне вонзеся в моем сердци копие нашедшого на тя искушения и на всех нас». Естества пламень в связи с грустью о разлуке нельзя объяснить иначе, как тем, что Иосиф намекает на кровное родство свое с Вассианом. В конце письма мы встречаем такое выражение: «Помяни убо еже от юности твоей сопребывание со мною, и еще о Бозе духовную любовь помяни, яко от млады версты тя восприях». По житию Пафнутия Боровского мы знаем, что когда Иосиф уже был одним из старейшей братии, то при нем находился брат его «юн, новопострижен».

Нифонт поставлен был во епископа Суздальского из архимандритов Симонова монастыря 9 декабря 1485 года. Иосифу в 1485 году еще не было 50 лет, так что Нифонт, как бы рано ни удостоился архимандритского сана, был одних лет с Иосифом.

В письме к Вассиану Иосиф преимущественно говорит о ереси жидовствующих и убеждает брата отбросить всякое малодушие и даже пострадать до смерти за благочестие. Из этого письма видно, что Вассиан в то время вынес на себе гонение еретиков; в двух местах Иосиф говорит о скорбях, выпавших на долю Вассиана от жидовствующих.

Послание это обходится без примеров из житий святых и выписок из священных правил. Это не столько поучение, сколько ободрительное слово учителя к ученику, в котором он уверен, и вместе с тем задушевная речь любящего брата.

Для характеристики Иосифа в Послании важно то обстоятельство, что он искренно желает, чтобы любимый брат и до смерти пострадал за благочестие. Письмо это написано с большим красноречием; язык везде блещет фигурами. Но, несмотря на это, сквозь заимствованные из языка греческих церковных писателей обороты виднеется искренность и сила, своеобразно владеющая этими оборотами. Вот одно такое место о Зосиме:

«Подвигнися убо, брате, пострадати за пострадавшого по нас, да твоими подвиги очистит Господь церковную и доброцветущую ниву от пагубных и жидовских плевел и порежет серпом гнева своего, и свержет в геенскую пещь и мечем уст своих отсечет главу сатанина и дивия вепря, пришедшого от луга, озобавшого святительский виноград его, и осквернившего святительский великий престол, и исторгнет тя от зубов его».

Присоединенное в списках к Посланию к Нифонту, Послание к Вассиану написано одновременно с ним, за что говорит самое его содержание.

Почти одновременно с Посланием к Нифонту и Вассиану написал Иосиф и свое Сказание о новоявившейся ереси новгородских еретиков, Алексея протопопа и Дениса попа и Федора Курицына и инех иже такоже мудрствующих. Сказание это — единственный памятник, сохранивший историю появления у нас ереси жидовствующих. Современный нам историк может добавить к Иосифову рассказу некоторые частности из Послания Геннадия к Зосиме и другого его Послания к Прохору Сарскому.

Карамзин рассказал о появлении ереси, следуя Иосифу. Соловьев отчасти передал его же сказание. То же самое делали и историки церкви, черпая сведения свои о появлении ереси жидовствующих целиком из Сказания Иосифа.

В нем изложена в последовательном порядке история ереси жидовствующих от появления еврея Схарии в Новгороде и все то, что случилось во время митрополита Геронтия и самого Зосимы еретика.

Но прежде, чем говорить о ереси, Иосиф начал издалека. Его вступление особенно любопытно потому, что в нем излагается взгляд русского книжного человека того времени на свое историческое прошедшее.

Подобает ведати, так начинает Иосиф, что в разные времена дьявол насаждал по вселенной ереси, проклятые церковию. В древние времена святые отцы обличали ереси. Все православные, начитавшиеся божественных писаний, держат под клятвою прежних еретиков; чтобы возненавидеть теперешних, предлагается следующее сказание. Далее сказав, что Русская земля древле омрачалась тьмою идолопоклонства, он повествует о воплощении Спасителя, деле искупления, Святом Духе, о просвещении народов чрез апостолов и, наконец, о святом Андрее, как пошел он Днепром вверх, стал под горами «при березе, и за утра встав и рече к сущим ту с ним учеником: видите ли горы сия, яко на сих горах воссияет благодать Божия и будет град велик». Андрей из Новгорода, продолжает Иосиф, прошел «в Варяги и прииде в Рим: проповедати же слово спасенное Рустей земли взбранен бысть от Святого Духа, егоже судьбы — бездна многа». Проповедь Евангельская прошла все страны, только Русская земля по-прежнему пребьюала во тьме идолослужения, до конца оскверненная нечестивыми делами. И уже тысяча лет совершилась по вознесении на небо Сына Божия, и только тогда посетил нас восток свыше и Святая Троица просветила верою и благочестием, премудростию и разумом блаженного Владимира, сына Святославова, внука Игорева и блаженной Ольги, правнука же Рюрикова. Он (Владимир) «всех спасти подвижеся, и всем повеле креститися во имя Отца и Сына и Святого Духа. От того времене солнце евангельское землю нашу осиа и апостольский гром нас огласи и божественный церкви и монастыри сставишася и быша мнози святители же и преподобнии, чюдотворци же и знаменосци, и яко же златыма крилома на небеса взлетаху. И якоже древле нечестием превзыде Русская земля, тако и ныне благочестием всех одоле». В других странах хотя и было много праведников, но зато было много и неверных и еретиков; в Русской же земле многие города, деревни и села многочисленные и неведомые, все овцы одного пастыря, и никто нигде ни видал еретика. И так было в продолжение четырехсот седмидесяти лет. Но ужас (Оле!), что творит теперь сатана, ненавидяй добра вселукавый дьявол….

Насколько эти слова о святости родной земли проникнуты сильным чувством благоговения, настолько сильна и жестока речь Иосифа о еретиках. Строгий ревнитель православия полагал всю силу, все достоинство родной страны в том, что она «благочестием всех одоле», а тут вдруг явились эти еретики, в которых Иосиф видит врагов своей святой родины. Самое повествование о ереси жидовствующих начинается любопытною характеристикою Схарии: «Бысть убо в та времена жидовин именем Схария и сей бяше диаволов сосуд и изучен всякому злодейства изобретению, чародейству же и чернокнижию, звездозаконию же и астрологы: живый в граде Киеве». Прибыл в Новгород «князь Михаил, сын Александра, внук Вольгирдов (Ольгерда), в лето 6979 (1471) в княжение великого князя Ивана Васильевича» и с ним этот жид Схария. Он прежде всего прельстил попа Дениса, который в свою очередь привел к нему протопопа Алексея; оба они стали жидовствующими. Потом пришли из Литвы другие жиды: Иосиф, Шмойло-Скарявей и Мосей Хануш. Алексей и Денис с ними ели, пили и учились жидовству и тому же научили жен и детей своих. Жиды велели им втайне быть жидами, а снаружи казаться христианами. Алексею переменили имя, назвав его Авраамом, а жену Саррою. Потом Алексей научил многих жидовству, в том числе зятя своего Ивашку и отца его, попа Максима и многих других попов, дьяконов и простых людей. Денис поп тоже многих научил жидовствовать и между прочими протопопа Софийскаго, Гавриила. Научили жидовствовать и Гридю Клоча, а тот научил Григория Тучина, отец которого имел великую власть в Новгороде. Тут следуют имена других семнадцати еретиков: поп Григорий и сын его Самсонко, Гридя — диак Борисоглебский, Лаврик, Мишук Собака, Васюк Сухой — Денисов зять, поп Федор, поп Василий Покровских, поп Иван апостольский, Юрька Семенов сын Долгаго, Авдей да Степан крилошане, поп Иван Воскресенский, Овдоким Люлиша, диакон Макар, диак Самуха, поп Наум. Вслед за тем Иосиф, горько сетуя, рассказывает самую сущность ереси. Они отрицают Святую Троицу, говоря, что Христос не рожден от Отца, что то Слово Божие, о котором говорится в Святом Писании, есть обыкновенное слово, произносимое, а Дух Божий по воздуху разливается. Они учат, что тот, кого святые книги называют Сыном Божиим, не родился; когда родится, то назовется Сыном Божиим, но не по существу, а по благодати — подобно Моисею, Давиду и прочим пророкам. Тот же, кого христиане называют Сыном Божиим, был распят иудеями и истлел во гробе. Говорят, что следует держаться Моисеева закона. Говорят: неужели Бог, имея в своей власти все небесныя силы, пророков и праведников, для того чтобы спасти Адама от ада, чтобы исполнить свое собственное желание, должен был сойти на землю, вочеловечиться и пострадать и тем перехитрить дьявола? «Не подобает убо Богу тако творити». Они хулят и унижают Святую Церковь, хулят святые иконы, говоря: что не следует кланяться рукотворению; учат, что не следует писать на иконах Святую Троицу, потому что Авраам видел Бога и двух ангелов, а не Троицу. Еретики бросали священные предметы в нечистые и скверные места, зубами кусали их, как собаки, ломали, жгли и говорили так: «Поругаемся иконам сим, якоже жидове Христу поругашеся. О скверные языки, о мерзские и гнилыя уста, произнесшия такое богохульство!» — восклицает ревнитель.