– Твой свадебный букет. Я подумал, что тебе не захочется ничего слишком вычурного.

Она выхватила цветок у него из рук и с наслаждением вдохнула свежий аромат, одновременно пытаясь успокоиться.

– Спасибо, что ты проявил внимание ко мне хотя бы в этом.

– Кстати, о проявлении внимания – не могла бы ты на сегодня отменить свой комендантский час и позволить Томми присутствовать на нашей свадьбе?

– Возможно, я покажусь тебе старомодной, Руарк, но мне представляется непристойностью присутствие двухлетнего ребенка на свадьбе у своих родителей.

Он усмехнулся и продел ее руку себе под локоть. – Ну что же, отменяю свою просьбу. А теперь, дорогая, давай скорее приступим к церемонии. Боюсь, что в своем шерстяном платье, да еще в такую жару, ты увянешь гораздо быстрее, чем эта роза!

Он подвел ее к осанистому джентльмену, сидевшему в кресле рядом с Сарой:

– Судья Свит, позвольте представить вам мою нареченную невесту Энджелин Хантер.

Тот поднялся.

– Счастлив познакомиться с вами, мадам. Ну что ж, приступим? Леди и джентльмены, – объявил он, и в комнате тут же установилась тишина, – прошу вашего внимания. Церемония начинается!

– Ставки сделаны, игра началась, – прошептал Роберт, стоявший в дальнем углу.

– Черт побери! Неужели твой брат намерен устроить здесь пьяную сцену? – сквозь зубы проворчал Руарк, так что его услышала одна Энджелин.

– Я уверена, что Роберт не пьян. Наверное, он просто решил пошутить, – вступилась за брата Энджелин.

– Кто-нибудь должен ему объяснить, что это неудачная шутка, – заметил Руарк.

«Кто-нибудь» тут же нашелся – Селеста уже спешила через весь зал к Роберту. Ее зеленые глаза, похожие на изумруды, на этот раз метали сердитые молнии.

– Роберт, ну зачем ты смущаешь сестру? – начала она выговаривать мужу. – Она и так чувствует себя не в своей тарелке. И почему ты продолжаешь ненавидеть Руарка? Он ведь хочет поступить с ней по справедливости. Мне кажется, ты должен быть благодарен ему за это!

– Только не говори мне, что он и тебя обворожил, – фыркнул Роберт. – Славьте, братья, несравненного Руарка Стюарта. Аминь!

– Твоя язвительность тебя погубит. Берегись – скоро от тебя вообще ничего не останется!

Высказав свое негодование, Селеста отошла от Роберта.

Между тем свадебная церемония окончилась так же стремительно, как и началась. Через несколько минут брачное свидетельство уже было должным образом скреплено подписями жениха, невесты и свидетелей. Руарк, взяв Энджелин за руку, спросил:

– Не хочешь ли чего-нибудь выпить со мной вдвоем?

– Пожалуй, нет.

Она повернулась, намереваясь уйти, но он мягко удержал ее:

– Пожалуйста, подожди минутку. Нам надо поговорить.

– Мы уже вдоволь наговорились вчера, Руарк. Она искоса взглянула на брачное свидетельство, которое он держал в руке, и добавила:

– Угрозами и насилием ты добился того, чего хотел!

– Эта бумага связывает нас лишь юридически, а мне бы хотелось, чтобы ты действительно стала моей женой, Энджел…

Странно – он почти умолял ее! Какая резкая разница с тем, как он разговаривал с ней накануне… Энджелин, однако, не растрогалась.

– Я и так твоя жена, Руарк.

– Ты понимаешь, что я имею в виду. Мне нужна настоящая жена. Вспомни – мы ведь были близки, Энджел! Почему бы нам не повторить те волшебные мгновения?

– Ничего волшебного на свете не существует, Руарк, – это всего лишь иллюзия… Пойдем к гостям – нехорошо оставлять их одних.

И она отошла от него. К тому времени как пришла пора сесть за праздничный стол, Энджелин уже поняла, что ее шутка грозит обернуться против нее самой – слишком неподходящей была сегодня погода для такого теплого платья. Все двери были раскрыты, все окна распахнуты в надежде поймать хотя бы слабое дуновение вечернего ветерка. Однако во влажном, душном воздухе не чувствовалось ни малейшего колебания. Ни один листочек даже не шелохнулся. Мужчины уже давно сняли сюртуки и жилеты и сидели за столом в одних рубашках с засученными рукавами. Энджелин почувствовала, как на лбу у нее выступила испарина. За весь день она не проглотила ни кусочка, да и сейчас, ощущая слабость и дурноту, лишь лениво ковыряла в тарелке, не в силах есть.

Поняв, что больше не может скрывать свое состояние, она отложила салфетку:

– Прошу меня извинить – я что-то неважно себя чувствую…

Она попыталась встать, но была вынуждена ухватиться за край стола, так как колени вдруг предательски подкосились. Сидя напротив Энджелин, Руарк внимательно наблюдал за ней во время обеда и не мог понять, что ее беспокоит. Теперь же, увидев, что она еле стоит, он стремительно отбросил свой стул и успел подхватить жену до того, как она упала в обморок. Все разом вскочили с места. Руарк взял Энджелин на руки и направился к двери. Встревоженные Селеста и Майра решили последовать за ним, но он остановил их:

– Это все из-за жары. Возвращайтесь за стол, я сам о ней позабочусь.

К тому времени как Руарк с Энджелин на руках подошел к двери ее комнаты, она начала понемногу приходить в себя. Ногой закрыв за собой дверь, он осторожно положил жену на кровать.

Дальнейшие действия Руарка были весьма решительны – не колеблясь ни секунды, он расстегнул на Энджелин платье, а, сняв его, обнаружил внизу туго накрахмаленную белую нижнюю юбку, от которой, конечно, несчастной женщине было еще жарче. Эту деталь туалета постигла та же участь, что и платье. Затем Руарк не менее решительно стянул с Энджелин туфли и чулки. Она осталась в одной рубашке и панталонах.

В этот момент она спросила слабым голосом:

– Что… что случилось?..

– У тебя был тепловой удар, Энджел. Как ты только додумалась до такого – надеть шерстяное платье в эту адскую жару! – мягко пожурил ее Руарк.

Энджелин все еще была слишком слаба, чтобы осознать, что с ней произошло. Лишь когда Руарк приложил ей ко лбу прохладную влажную салфетку, она понемногу стала приходить в себя. Открыв глаза и обнаружив, что лежит в постели почти обнаженная, а над ней склонился Руарк, Энджелин издала отчаянный крик:

– Ты что это делаешь?

– Ш-ш-ш! Лежи спокойно, Энджел.

Он сменил салфетку на лбу и приложил еще одну к шее.

– Ну как, тебе лучше?

– Да, гораздо лучше. Спасибо.

Руарк подошел к комоду и начал рыться в ящиках. Нетерпеливо разбросав груду белья, он, наконец, извлек то, что искал, – белую батистовую ночную рубашку.

– Надень-ка вот это, а я пока сниму с тебя штанишки.

Энджелин, на которую снова накатила противная тошнота, была не в силах сопротивляться.

– Давай-давай! Мне никогда не удавалось тебя остановить, раз уж ты вознамерился… – ее голос упал почти до шепота, – …снять с меня штанишки…

Последнее слово она произнесла с трудом и тут же снова отключилась. Несмотря на всю серьезность положения, Руарк не смог удержаться от улыбки. Наклонившись над Энджелин, он, поддерживая ее одной рукой, стянул с нее рубашку и кинул на кровать.

Невозможно было остаться равнодушным при виде открывшегося перед ним зрелища. Затаив дыхание, Руарк уставился на великолепные округлости восхитительной груди Энджелин. Она была даже более прекрасна, чем ему запомнилось. Материнство не только не испортило эту грудь, а, наоборот, придало ей еще большее очарование. Дрожащими руками он кое-как натянул на Энджелин ночную рубашку и снова уложил жену на постель. Затем дошла очередь до панталон. Тонкая, прозрачная ткань почти не скрывала изумительного тела, открывшегося его жадному взору. На мгновение Руарк закрыл глаза – ему припомнились восхитительные минуты, когда это тело трепетало под ним в любовном экстазе…

Злясь на самого себя, он отбросил легкое покрывало, лежавшее на постели, и укрыл Энджелин простыней, чтобы защитить от прохладного ночного воздуха – и собственных низменных желаний. Затем, присев рядом с больной, Руарк снова смочил салфетку в воде и приложил ей ко лбу. И опять ощущение прохладной, влажной ткани оживило Энджелин. Она открыла глаза. Руарк взял ее за руку.