– Мне очень приятно слышать этот комплимент, я тоже в восхищении. – Ее снова охватывало возбуждение, и голос стал глухим. Я постараюсь не обольщаться.

Он поднял голову и улыбнулся:

– Лучше обольсти меня.

Она не могла сдержать улыбки. Господь ее простит, но его непристойные намеки еще сильнее возбуждали ее. Опустив руки вниз, она обх'ватила ладонью объект его шуток и слегка его шлепнула.

– Да, Маккензи. Чувствуется, что он всегда готов.

Эта глубоко запрятанная сторона ее натуры, которой она всегда стеснялась, нашла теперь выход. Она никогда не была такой бесстыдной с Уэсом, но почему-то ничего не стыдилась, когда дело касалось Зака.

Конечно, нельзя не признать, что между двумя этими мужчинами была колоссальная разница. Тихо смеясь, он хитро посмотрел на нее.

– О, сударыня, пока ночь не кончена, вам придется убедиться в этом – и еще очень много раз.

Она закрыла глаза, голова ее закружилась от неодолимого наплыва страсти. Она чувствовала себя свободной. Это было восхитительное ощущение: она могла больше не изображать сопротивление – да и не хотела! С самого первого раза, когда она посмотрела в его гипнотизирующие сапфировые глаза и поняла, как сильно он желает ее, эта ночь стала неизбежной. Ведь она знала, что в ее глазах он видит ту же самую страсть.

Часы летели быстро. Они без устали изучали друг друга – руками и губами, иногда настойчиво, иногда нежно. Смеясь и плача, стеная или вздыхая. Он нашептывал ей на ухо всякие непристойности. Она принимала его вызов и пыталась осуществить его фантазии, и они снова сливались в единую плоть, задыхаясь от экстаза. Он со стоном возносился к вершинам страсти.

Она испытывала море ощущений. Возбуждение? Да! Предвкушение? Да! Но она не была игрушкой в его руках. Каждое прикосновение, каждая ласка его пылких губ становились пронзительным напоминанием о том, как сильно она стремилась к этому моменту. Это возбуждало ее больше, чем все, что она могла вообразить в самых смелых своих мечтах.

Хотя временами в ее мысли закрадывалось отрезвляющее осознание, что это не может продолжаться вечно. Он хотел ее по тем же причинам, что и Уэс, – просто чтобы удовлетворить свою похоть. Интересно, испытает ли она больше наслаждения, если их соединит любовь, а не только физическое влечение?

Однако этой ночью она позволила себе поверить в то, что он лелеет ее, восхищается ею, любит ее – так же, как и она.

И она сама призналась в этой любви. Каждое ее движение, ласка, каждый горячий поцелуй, вздох или стон восторга, вырывавшийся из ее уст, говорили: «Я люблю тебя, Зак». Слов она боялась – не осмеливалась сказать о своих чувствах вслух, чтобы он не рассмеялся ей в лицо. Потому что, если он рассмеется, иллюзия сразу же-рассыплется – и ее сердце разобьется на кусочки.

Она прильнула к нему каждой клеточкой своего гибкого тела, наслаждаясь чувством покоя, которое она обрела в его объятиях – объятиях мужчины, которого любит.

Наконец, полностью обессиленные, они заснули.

Зак проснулся не сразу. Он чувствовал себя как с похмелья: тело ломило, руки и ноги были словно налиты свинцом. Через открытое окно в комнату проникал солнечный свет и бил ему прямо в глаза. Ему удалось перекатиться на живот, и он со стоном зарылся лицом в подушку. Теперь он окончательно проснулся и первым делом припомнил все обстоятельства прошедшей ночи. Роуз нигде не было видно. Да и было ли все это на самом деле или просто привиделось в ночных фантазиях, какие время от времени мучают любого мужчину?

Он перелег головой на другую подушку, чтобы спрятаться от солнца, которое снова добралось до него, и вдруг ему в ноздри проник слабый аромат жасмина.

Значит, это был не сон.

Зак снова перевернулся на спину и лежал, раздумывая о Роуз. Он перебирал в памяти все подробности прошедшей ночи – ночи самого замечательного секса, который когда-либо был в его жизни.

Что это за женщина! Мог ли он подозревать в ней такую силу страсти? Рыжие волосы и соблазнительные губы прогоняли его прочь, в то время как немыслимые голубые глаза без слов звали к себе и заставляли действовать. Когда она перестала быть неприступной, казалось, небеса разверзлись. Она стала дикой ведьмой – самой чувственной, самой невообразимой женщиной из тех, с какими он когда-либо ложился в постель. Он выжил прошлой ночью только благодаря своей счастливой звезде, придававшей ему силы. Но сейчас он был готов и дальше заниматься с ней любовью, снова и снова находя силы, черпая их из слияния их тел.

Он вспомнил, какими темными становились ее глаза, когда ее охватывал новый приступ страсти, .вспомнил нежные прикосновения ее рук. В нем снова закипела кровь, и плоть поднялась. Почему она убежала, не разбудив его? Им о многом еще надо договориться. В следующий раз он позаботится, чтобы она не сбежала от него так быстро.

Но она – думает ли она о следующем разе? Или она все еще собирается выйти замуж за этого Рейборна? Может быть, именно поэтому она и ушла не попрощавшись?

Он просто катастрофический болван. Связался с женщиной, которая не скрывает, что собирается замуж за денежный мешок. Она намерена продать себя в надежде на легкую жизнь. Да кто он такой, чтобы критиковать ее? Он прекрасно знал, что она обручена, когда вчера вечером она пришла в его комнату. Почему это не остановило его? Может быть, надо посмотреть на комоде, не оставила ли она там пару монет, когда уходила? Это очень на нее похоже.

Чувствуя отвращение к себе, он перевел глаза на свое вздыбленное мужское естество.

– Вздор, Маккензи! – прорычал он. – Тебе просто нужно пи-пи.

И он выпрыгнул из кровати.

Когда Зак сошел вниз, он не нашел там никого из шайки Тейта, поэтому ему ничего не оставалось, как направиться в «Харви-Хаус». После вчерашней ночи он не мог оставаться в стороне и равнодушно наблюдать, как Роуз выйдет замуж за Рейборна. Интересно, решился бы он на это, если бы она не пришла к нему в комнату прошлой ночью? Как только он подумал о ней, у него сразу потяжелело внизу живота. Боже, она у него в печенках сидит! До этого момента он не позволял ни одной женщине так сильно вмешиваться в его жизнь.

Горячая ванна, которую он принял утром, освежила его. Он смыл со своего тела ее запах, но почему-то его все еще преследовал аромат жасмина, как будто она все время стояла с ним рядом.

Когда он открыл дверь ресторана, над его головой звякнул колокольчик. Зак задержался на пороге и огляделся. Утренний поезд пришел и ушел, и теперь в обеденном зале сидело всего лишь несколько местных жителей, привыкших здесь завтракать. За дальним столиком в углу он увидел Быка и Джо. Тейта, Щуки и Каина вместе с ними не было. Вот уж кого он не горел желанием сейчас лицезреть. Неплохо бы избежать также общества Быка и Джо, но тогда было бы слишком уж замечательно. Поэтому Зак медленно профланировал в их сторону и плюхнулся на стул.

– Что-то не видно сегодня Тейта.

Если Тейт собирается прикончить его, обязательно надо быть в курсе, где болтается этот ублюдок. Интересно, с кем Тейт толковал прошлой ночью? Похоже, события начинают разворачиваться с невиданной быстротой, так что следует предупредить Билли.

– А ты ничего не слышал? – спросил Бык.

– О чем?

– Шериф посадил его под замок. Прошлой ночью Тейт напился до чертиков и принялся лупить шлюху в «Лонг-Хор-не». Когда бармен попытался его приструнить, Джесс сначала врезал парню, а потом начал крушить направо и налево весь притон.

– А что поделывают Щука с Каином – сидят с Тейтом в его келье и держатся с ним за ручки?

– Они ускакали куда-то рано утром, – ответил Бык. – Сказали, у них какое-то поручение от Джесса.

– Что за поручение?

– Не спрашивал. Это не мое дело, – ответил Бык многозначительно.

В разговор вмешался Джо, его глаза горели от нетерпения. Он просто обожал скандалы.

– Неужели ты не слышал всю эту возню и гвалт прошлой ночью?

– Я был занят.