— Мне кажется, в моих словах нет ничего смешного, Эмили.

— Простите меня, пожалуйста. Вы только взгляните на меня! Мне очень льстит, что вы считаете, что я похожа на ту привлекательную леди на фотографии, которую вы нам показывали. Это просто уморительно.

— Я думаю, что вы очень на нее похожи. Она надела очки и протянула руку.

— Дайте мне еще раз взглянуть на карточку. Детектив отвел глаза.

— У меня нет ее с собой.

— Если бы я была таким добросовестным детективом, как вы, Джош, я бы ела, пила и спала с ней все двадцать четыре часа в сутки.

— Она потеряна.

— Ну, тогда все понятно. Значит, вы просто не помните, как она выглядит.

Маккензи свирепо взглянул на нее.

— Я совершенно точно помню, как она выглядит! Это моя работа — помнить все детали.

— Прекрасно, забудем о фотографии, коль у вас ее нет. Но если бы я была богатой наследницей, неужели вы думаете, что я работала бы здесь? Мне нравится быть официанткой, но не так уж это легко.

— Может быть, вам захотелось перемен. Может быть, вам стало скучно.

— Разве Нью-Мексико похоже на место для увеселительной прогулки? А обслуживание грубых ковбоев, по-моему, слишком сильное развлечение, чтобы с его помощью бороться со скукой.

— То же самое мне говорила и Роза.

Эмили нахмурилась:

— Вы расспрашивали обо мне Розу? Роза ничего не говорила ей об этом.

— Конечно.

— Роза еще меньше склонна говорить правду, чем я.

— Я это понял.

— Теперь понятно, почему вы позвали меня обедать. Почему-то это сильно разочаровало ее, даже несмотря на то что она с самого начала знала, зачем он ее расспрашивает. К тому же она день ото дня все больше чувствовала себя Эмили Лэйн, а Эмили Лэйн должно нравиться, что за ней ухаживает такой мужчина, как Джош Маккензи.

Джош, должно быть, уловил нечто в интонации девушки и бросил на нее быстрый взгляд. Внезапно воротничок стал ему тесен. Его охватило чувство замешательства, даже стало стыдно, что он обманул надежды простой рабочей девушки.

— Простите меня, Эми. Я поступил нечестно. Позвольте, я провожу вас домой.

Ей не стоило упускать эту возможность. Сгорбившись, Эмили поднялась и посмотрела на него сверху вниз.

— В этом нет необходимости. Женщины вроде меня привыкли сами находить дорогу к дому, — произнесла она, даже не пытаясь скрыть своего разочарования. — Спасибо за обед, мистер Маккензи.

И она пошла к выходу.

— Эмили! — позвал он, но она не остановилась.

«Сара Бернар, чтоб вам пусто было, Джош Маккензи! И не пытайтесь уверить меня, что на сей раз я переиграла».

Ему надо было еще заплатить по счету, поэтому Эмили уже поднималась по ступеням крыльца своего дома, когда он наконец нагнал ее. Едва девушка ступила на первую ступеньку, Джош схватил ее за локоть. Увидев, что она упорно продолжает подниматься, он стиснул его сильнее. Эмили медленно обернулась. Ее лицо оказалось как раз напротив его лица — их губы разделяло всего несколько дюймов. Ну вот, это еще что, с какой стати ей думать о его губах?

Может быть, это оттого, что он стоит так близко, что его дыхание даже щекочет ее щеку?

В свете луны его щетина казалась еще темнее, а губы — полнее и соблазнительнее, чем днем.

— Эмили, я очень сожалею. Пожалуйста, простите меня.

— Вам не за что просить прощения, Джош. Я поняла: вы просто выполняете свою работу. Мне следовало бы знать, что такой привлекательный мужчина, как вы, вряд ли заинтересуется некрасивой девушкой вроде меня…

Его поцелуй прервал ее слова.

Ее целовали много раз раньше, но никогда — никогда! — так, как сейчас. Мужчины, которые целовали ее, никогда не осмелились бы делать нечто подобное, имея на щеках однодневную щетину. Контраст мягких губ, ласкающих ее губы, и жесткой бороды, царапающей щеки, вызвал в ее теле волну новых ощущений.

Теперь Джош держал ее за локоть мягко и ласково. Его рука обхватила Эмили за талию, и он крепко прижал ее к себе. Его тело было жестким и горячим, а ее — гибким и холодным как лед. Они прильнули друг к другу, как две половинки какого-то неизвестного целого — целого, о котором она знала так мало!

Джош застонал, не отрывая от нее своих губ, — грубый, дикий звук, который сделал их поцелуй еще более страстным. То, что сейчас они были одного роста, придало Эмили новое ощущение силы: она почувствовала себя захватчицей и ринулась дальше, застонав, когда его язык встретился с ее языком.

Его руки стали гладить ее волосы, потихоньку вытаскивая из них шпильки. Черная волна рассыпалась по ее плечам. Прежде чем Элили смогла остановить его, он сдернул с ее лица очки, и девушка похолодела.

Она отстранилась. Неужели этот поцелуй тоже всего лишь уловка?

Опустив ресницы, чтобы скрыть от него выражение своих глаз, она повела руками, как будто внезапно ослепнув.

— Джош, я совсем ничего не вижу без очков.

— Оказывается, с ними вы тоже ничего не видите. Его губы нашли ее рот.

— Закрой глаза, Эми. Они не нужны тебе, чтобы видеть меня.

Закрыв глаза, она вздохнула, и его губы снова воспламенили все ее существо. Девушке хотелось, чтобы Джош целовал ее снова и снова. Еще никто в жизни не целовал ее так.

Где-то позади них отворилась дверь, и они услышали приятный голос миссис Макнамара, хозяйки дома:

— Комендантский час начинается через десять минут дорогое мои. Все по своим комнатам!

Джош застыл, Эмили тоже. У нее хватило ума не открывать глаза. Ступив вперед, она упала на грудь Маккензи, довольно сильно ударив его по ноге.

— Ох!

Она безвольно повисла у него на руках.

— Могу я получить обратно свои очки?

— Да.

Его голос был хриплым. Эмили хотелось без всяких уверток взглянуть на него, чтобы понять, огорчен ли Джош, что им помешали и прервали поцелуй, — или раздосадован, что он опять ошибся в ней.

Его руки мелькнули около ее лица, и очки очутились на носу.

— Мне надо идти в комнату. Спасибо вам за обед и за…

Она оборвала себя на полуслове. Поцелуй был восхитительный, но будь Эмили проклята, если поблагодарит за это детектива! Этот невозможный человек целовал ее так, что ее оборона дала слабину. Джош снял с девушки очки, чтобы посмотреть, не лжет ли она, не она ли та мошенница, которую он разыскивает. И это после того, как Эмили целый час из кожи вон лезла, чтобы убедить его в обратном! Все это говорит о подозрениях, коварстве… и… и о трусости!

— Эми?

Его голос был мягким, рука — нежной. Джош удерживал ее, чтобы она не убежала.

Девушка посмотрела в его сапфировые глаза, и ей стало ясно, что она не сможет никуда бежать. У него снова был взгляд, как у игрушечной собаки, и этот взгляд тут же разбил ее сердце на куски.

— Что? — спросила она дрожащим голосом.

— Мне очень жаль.

— Вы это уже говорили.

— Я знаю. Мне жаль, что я думал, что вы лжете. И я сожалею, что позвал вас на ужин, чтобы допрашивать вас.

— Это не важно.

— Нет, важно. Вы позволите мне исправиться? Эмили подняла голову:

— Как?

— Я хочу еще раз пригласить вас.

Заметив ее скептический взгляд, Джош быстро добавил:

— На этот раз я приглашаю именно вас.

— Вы, должно быть, думаете, что я ненормальная.

Он усмехнулся, и ее сердце чуть не выскочило из груди.

— Я хочу именно этого: чтобы вы были ненормальной и простили меня. Вы принимаете мое приглашение?

Девушка открыла рот, чтобы отказаться, и вместо этого сказала:

— Да.

Этот человек был просто воплощением неправильного хода вещей, нечего и сомневаться.

Джош смотрел, как Эмили бегом поднялась по лестнице. Его губы все еще горели от прикосновения к ее губам, его тело отяжелело и пульсировало от боли. С чего это ему взбрело в голову целовать эту подозрительную особу?

Неужели он ее все еще подозревает?

Если это Эмили Лэйн, то в ней есть что-то лишнее. Однако сейчас он не был уверен, что она подходит и для роли Эмили Лоуренс. А если это и в самом деле Эмили Лоуренс, значит, он только что видел самое талантливое представление, какое можно себе вообразить. И эта девушка — самая совершенная лгунья из всех, каких агент Джош Маккензи только встречал в своей жизни.