Перемены стали заметны и в других членах экспедиции. Ард Патринель ежедневно занимался с эльфами–охотниками, а также с Квентином Ли и Ареном Элессдилом, но в остальное время его было почти не видно, Спаннер Фрю был похож на тучу, из которой вот–вот грянет гром. Один раз он разругался с Редден Альт Мером, отчего все выбежали на палубу. Руэ Меридиан со всеми, кроме своего брата и Бека, разговаривала мрачно, поджав губы. Ей явно нравилось быть рядом с Беком, и она большую часть своего времени обменивалась с ним историями. Никто не понимал, что она нашла в юноше, но Бек был на вершине блаженства от ее внимания. Панакс на все качал головой и постоянно вырезал из дерева фигурки. Трулз Рок не показывался.
Однажды на борт поднялся Предд и о чем–то шепотом спорил со Странником. Результатом спора оба остались недовольны, а Крылатый Всадник был просто зол.
Экспедиция длилась уже почти четыре месяца, и люди начали уставать. По нескольку дней, а то и недель не было видно никакой земли. Острова попадались все реже, и потребление воды и пищи пришлось строго ограничить. Свежие фрукты стали редкостью, и на палубе из брезента были устроены сборники для дождевой воды. Рутина выматывала. Дни тянулись, похожие один на другой, и настроение у всех было отвратительным.
— С этим ничего не поделать, — однажды сказала Руэ Меридиан Беку, когда они сидели и разговаривали. — Так действует на человека жизнь на корабле, и чем дольше путешествие, тем острее это проявляется.
Отчасти это можно было объяснить тем, что путешественники и искатели приключений терпеть не могут находиться в ограниченном пространстве. Даже скитальцам стало здесь тесно. Никто из них не совершал таких длительных путешествий, и они обнаружили такие черты своего характера, о существовании которых даже не подозревали. Все это изменится, когда они достигнут цели путешествия, а пока всем надо потерпеть.
— Жизнь тех, кто связан с кораблями, во многом зависит от удачи, Бек, — сказала Руэ. — Полет на воздушном корабле опасен даже с таким опытным капитаном, как Рыжий Верзила. Матросы любят его больше за удачу, чем за умение. Скитальцы — народ суеверный, и они всегда смотрят на приметы. Новое им не по душе, тем более, если это стоит жизни их товарищам. Неизвестность их притягивает, но покой они находят в знакомом и привычном. Здесь есть противоречие, да?
— Я думал, что скитальцы лучше приспосабливаются к переменам, — ответил Бек.
Руэ пожала плечами:
— Скитальцы — это парадокс. Мы любим движение и новые места. И не любим неизвестности. Мы с подозрением относимся к волшебству. Мы верим в судьбу и серьезно относимся к предсказаниям. Моя мать бросала кости, чтобы узнать будущее своих детей. Мой отец читал судьбу по звездам. Во всем этом мало смысла, но в чем он вообще есть? Лучше ли быть дворфом, чем скитальцем? Лучше ли, когда твоя жизнь размеренна и определенна или когда она меняется с каждым поворотом ветра. Все зависит от того, как на это посмотреть. В этой экспедиции мы встречаем много нового, и каждый должен это как–то пережить.
Бека это не пугало. Он от природы мог легко адаптироваться и уже давно научился жить в таких условиях, какие ему преподносила судьба. Может быть, оттого, что он — сирота, воспитанный в чужой семье. Может быть, это от особого мировосприятия. Бек привык во всем сомневаться, и неопределенность, с которой все столкнулись в этой экспедиции, не так сильно его угнетала. Во всяком случае, он отправлялся в эту экспедицию не с такими радужными надеждами, как другие, так что ему было проще сохранять душевное равновесие.
Бек даже обнаружил, что он действует успокаивающе на других членов экспедиции. Рядом с ним они чувствовали себя спокойнее, меньше раздражались. Бек не знал, почему так происходит, но был рад тому, что может принести какую–то ощутимую пользу, и, когда видел, что где–то назревает ссора, делал все возможное, чтобы ее уладить. В этом отношении Квентин тоже был полезен. Горца ничто не могло изменить. Он был по–прежнему полон энтузиазма. Пожалуй, он был единственным членом экспедиции, который получал действительное удовольствие от каждого прожитого дня и с нетерпением ждал следующего. У него просто был такой характер, что немного воодушевляло тех, кто не обладал таким оптимизмом.
Вскоре после встречи с сорокопутами корабль повернул еще больше на север, следуя проложенному на карте курсу. С каждым днем становилось холоднее. Небо большую часть времени было пасмурным, и иногда по утрам палубные ограждения покрывал тонкий слой льда. Ферл Хокен выдал членам экспедиции тулупы, варежки и сапоги, а вахтенные ночью на палубе для тепла разжигали жаровни. Дни становились короче, а ночи длиннее, и солнце все ниже поднималось над горизонтом.
Первый раз пошел снег, а через двое суток «Ярл Шаннара» подошел к острову Мефитик.
Странник стоял на носу и разглядывал приближающийся остров. Крылатые Всадники его обнаружили несколько часов назад, когда совершали обычный разведывательный полет. Получив известие о том, что остров найден, Редден Альт Мер тотчас внес в курс поправки, и теперь Мефитик лежал прямо по курсу — зеленый самоцвет, ярко сверкающий под полуденным солнцем.
Этот остров, как Странник и предполагал, был непохож на два предыдущих. Берега его были низкими. Остров покрывали холмы, густые леса и широкие луга. Здесь не было ни высоких скал, как на Камнеломе, ни голых скальных отмелей, как на Ползучем Ужасе. Этот остров был больше предыдущих, такой большой, что при осеннем полуденном солнце и дымке Странник не видел, где он кончается. Остров совсем не казался страшным. Его ландшафт походил на ландшафт Западной Земли между Стреллихеймскими равнинами и озером Мериан. Когда воздушный корабль снизился и стал совершать медленные круги над побережьем, друид увидел мирно пасущихся ланей и кружащие стайки птиц. Ничто не говорило ни о какой странности или опасности. Ничто не настораживало.
Странник заметил то, что искал, уже при первом заходе. Массивный замок, стоящий на невысоком холме с обрывом с западной стороны. С одной стороны замка находился дремучий лес, с другой — широкая равнина. Замок был старым, стены его осыпались, двери и окна зияли пустотой, на стенах и во дворах было пусто. Когда–то, в другие времена, это было мощное фортификационное сооружение, его вспомогательные укрепления тянулись в разные стороны примерно на милю по поросшей травой равнине. Замок был так же огромен, как Паранор, и так же грозен.
В отличие от других островов, которые были отмечены только названиями, Мефитик на карте, найденной у Каэля Элессдила, был прорисован тщательно. В частности, был отмечен замок. Третий, последний ключ спрятан именно в нем.
Странник, завернувшись в свои темные одеяния, пристально смотрел на замок. Друид знал о все нарастающем недовольстве среди членов экспедиции. Он понимал, что отчасти причина этому — он сам. Он действительно подчеркнуто отдалился от всех людей, но поступил он так, прекрасно сознавая последствия, и у него были на то причины, но не те, о которых подозревали его спутники. Их недовольство — это неизбежное побочное явление. Ему было известно то, что не известно им, и кое–какие соображения заставили его после выздоровления не подпускать к себе близко остальных.
Все это изменится, как только он завладеет третьим ключом и тем самым даст членам экспедиции почувствовать, что скоро они доберутся до тайника, который открывается этими ключами.
Но все не так просто, как кажется на первый взгляд, да и вообще все совсем не так, как кажется.
Друид уже знал правду, но это его ничуть не утешало. Предд имел полное право упрекать его за скрытность. У них у всех есть такое право, и они даже не представляют себе, в сколь многом его можно упрекнуть. Это напомнило ему о том, как он сам относился к друидам прошедших времен. Он понимал, в чем особенность их ордена. Друиды — обладатели власти и хранители тайн. Они манипулируют людьми и обманывают. Их главная задача — инспирировать события и направлять жизнь людей во имя большего блага всех Четырех Земель. Странник не хотел иметь ничего общего с ними раньше и не хотел сильно походить на них сейчас. Несмотря на то, что стал друидом, вступил в их орден, он дал себе клятву, что не будет действовать прежними методами. Он поклялся, что для достижения необходимой, по общему признанию, цели — для объединения всех народов — он не станет прибегать к старой тактике друидов.
