— Ты с чем будешь? — спрашиваю я у Олли, открывая холодильник.

— С яичницей и ветчиной, если можно, — отзывается бессовестный наглец.

Через полчаса мы въезжаем на узкую улочку за пределами центра. Сразу за углом — многоуровневая парковка, но цены там просто грабительские, так что мы с Олли предпочитаем самостоятельно предпринять необходимые меры. Останавливаем фургон у тротуара и читаем объявление на столбе: «ПАРКОВКА ТОЛЬКО ДЛЯ ВЛАДЕЛЬЦЕВ РАЗРЕШЕНИЙ. САМОВОЛЬНО ПРИПАРКОВАННЫЕ АВТОМОБИЛИ БУДУТ ЗАБЛОКИРОВАНЫ ИЛИ ОТПРАВЛЕНЫ НА ШТРАФНУЮ СТОЯНКУ». Отлично.

Мы вылезаем из фургона, распахиваем задние дверцы и закрепляем на заднем колесе блокиратор. Честное слово, великолепная штука! Мы пользуемся ею чуть больше года и уже сэкономили сотни фунтов — никаких тебе штрафных талонов. Это все равно что пожизненное разрешение на бесплатную парковку. Странно, что никто, кроме нас, еще не обзавелся собственным блокиратором, только не спрашивайте, где его взять, потому что наш я и Ол обнаружили случайно — на своем же фургоне. Какой-то недальновидный коп однажды заблокировал колесо нашего автомобиля. Теперь у него одним блокиратором меньше, а мы с Олли оставляем машину, где захотим.

— Так почему Мэл сегодня не на работе? Обленилась? — спрашивает мой приятель, пока мы занимаемся установкой блокиратора.

— У нее сегодня отгул. Остались три дня от отпуска, надо использовать их до Пасхи, иначе «сгорят».

— А сколько всего дней в отпуске?

— Кажется, двадцать.

— Боже, подумать только: всего двадцать свободных дней в году! Где же найти время на все дела? — От одной мысли об этом Олли передергивает.

— На какие?

— Ну… не знаю. К примеру, телик посмотреть. Уже на то, чтобы просматривать все интересные передачи, понадобится целый рабочий день.

— Да, и не забывай, сидение на заднице тоже отнимает уйму времени, — соглашаюсь я.

— Фигня это все. Я имею в виду работу. Полная бессмыслица, — хмурится Олли.

Я заканчиваю с блокиратором, мой приятель прилепляет на лобовое стекло стикер дорожной службы с надписью «ДЕМОНТИРОВАТЬ ЗАПРЕЩЕНО».

— Хорошо. А вспомни-ка тех бедолаг, что строили египетские пирамиды. У них и двадцатидневного отпуска не было, и даже выходных. Работали без перерыва, пока не падали замертво, — говорю я, чтобы окончательно добить Олли.

— Да ладно, ты бы на такое не согласился. Бросил бы к черту кирку и перешел на пособие, — машет рукой Олли.

— Ага, прямо представляю себе: «Прошу прощения, Рамзес Третий, но на моем жиро ничего нет. В чем дело? Перевод задерживается?»

Мозг Олли отказывается воспринимать данную концепцию. Мой приятель так и стоит с глупым видом, пока я забираю с заднего сиденья наши кейсы и вручаю один из них ему.

— А почему он задерживается?

За углом, совсем рядом от того места, где проистекает наша ученая дискуссия, в магазине «Оптика» человек подбирает себе оправу для очков. Что тут особенного, удивитесь вы, а я скажу вам что: этому человеку не нужны очки. Вообще-то у него немало физических недостатков, однако остроте зрения можно лишь позавидовать. Человек строит гримасы собственному отражению в зеркале, затем вытягивает шею и наблюдает за бизнесменом в полосатом костюме на другой стороне оживленной лавки. Как и все посетители «Оптики», бизнесмен примеряет оправу, но, в отличие от наблюдающего за ним человека, не может как следует разглядеть свое отражение через простые стекла, которые вставлены во все оправы, выложенные для образца. Джентльмен наклоняется ближе к зеркалу, щурится, затем пробует надеть свои очки поверх магазинных и таким образом получить минимальное представление о том, как смотрится на его носу новая оправа.

Сделав вывод, что оправа ему не подходит, полосатый бизнесмен выбирает другую пару — из тонкой стали, весьма симпатичную, вроде той, что иногда носил агент Малдер в сериале «Секретные материалы». Такие оправы всегда шли нашему джентльмену. Он откладывает свои очки в сторону, вновь приближает лицо к зеркалу и щурится. Как и в предыдущий раз, простые стекла и излишне крупная бирка с охранным чип-кодом очень сильно мешают определить, подходит ли подслеповатому бизнесмену оправа или уродует его. Джентльмен в полосатом костюме дается диву: эти ученые способны продемонстрировать, что случится с человечеством через два миллиона лет, но не могут показать, как он будет выглядеть в новой оправе. Единственный выход — отстегнуть три сотни фунтов за изготовление стекол!

Бизнесмен возвращает дизайнерскую оправу на полку и пытается нашарить свои старые очки, однако, к его недоумению, пальцы хватают только пустоту. Он изо всех сил щурится, водит руками по полке, затем по полу — очков нет как нет.

Покуда джентльмен расширяет зону поиска, человек с превосходным зрением небрежно подхватывает портфель бизнесмена, оставленный без внимания, и потихоньку выходит из лавки, пристроив пару старых очков на полке у дверей.

Десятью секундами позже этот самый человек, зоркий, как орел, налетает на нас прямо посреди дороги.

— Черт!..

— Норрис! От кого драпаешь? — спрашивает Олли. Чтобы торопыга не улизнул, мы крепко держим его за шиворот.

— Ни от кого, — сразу уходит в «несознанку» Норрис. — Неужели в этом городе нельзя даже за автобусом побежать, чтобы тебя не обвинили в краже чужого портфеля?

Я опускаю глаза на портфель, который он держит под мышкой, и по виноватому взгляду Норриса понимаю, что вряд ли тот вышел с собрания совета директоров.

— Кстати, я и словом не упоминал про твой портфель, — замечает Олли.

— Забавно, но и я про ваши ничего не говорил, хотя мог бы. — Норрис кивает на наши с Олли кейсы, в его голосе слышится скрытая угроза.

Норрис только сейчас обращает внимание на наш парадный вид.

— А куда это вы нафуфырились? В суд, что ли?

— Чтоб ты знал, мы идем на собеседование в агентство по трудоустройству, — с гордостью сообщает Олли.

— Зачем? — хлопает глазами Норрис.

Вопрос ставит Олли в тупик.

— Зачем люди обычно ходят в агентства по трудоустройству? — парирует он.

Норрис чешет затылок.

— Не знаю… Наверное, чтобы их не сняли с пособия? — рискует предположить он.

— Точно, — подтверждаю я. — Почти всегда так и бывает. Но в данном случае мы намерены совершить прыжок вверх и пополнить ряды профессиональных служащих.

Норрис окончательно теряется.

— Зачем? — повторяет он.

— Затем, что мы не хотим провести остаток жизни, промышляя грабежом. Может быть, ты хочешь? — сурово спрашиваю я.

— Не знаю. — Норрис выпячивает нижнюю губу и энергично двигает челюстями, пережевывая жвачку. — Пока не заглядывал так далеко вперед. Я все равно через несколько лет сдохну, так какой смысл строить планы?

Неожиданно он пихает меня и Олли друг к дружке, так что мы превращаемся в живой щит, и прячется за нами.

— Прикройте меня! — шипит он.

Джентльмен в полосатом костюме и двое разъяренных продавцов вываливаются из дверей «Оптики» и со всех ног бегут вверх по улице. От Норриса их отделяет немногим меньше ста метров.

— Эй, вот он! — кричим мы и расступаемся, натравливая гончих на зайца.

Все трое грозно требуют, чтобы мы задержали вора, однако это не наша охота, поэтому мы желаем Норрису всего наилучшего и оставляем его играть с новыми друзьями.

— Ну, спасибо! — вопит он, сверкая пятками. — Когда-нибудь отплачу вам той же монетой!

Бизнесмен и глазнюки споро проносятся мимо нас, однако их шансы на успех практически нулевые. У Норриса портфель под мышкой и хорошая фора на старте, так что исход забега предрешен. Заблокируй доступ к своим кредиткам, дружище в полосатом костюме, купи новые ручки и живи дальше, вот тебе дельный совет.

Мы наблюдаем, как дичь и свора уходят в точку на горизонте.

— Ничего прекраснее в мире не видел, — делюсь я впечатлением с Олли. — Убегающий Норрис… Никакой закат не сравнится.

— Итак… доктор Харрингтон… — Горас читает резюме Олли и причмокивает губами.