— Я знаю тебя, спартанец! — прогремел кентавр. — Это ты несколько дней назад отправил меня сюда с афинской улицы.

— Как и остальных, угадал? Я убил вас всех.

— И все мы здесь, чтобы отплатить услугой за услугу! — широко улыбнулся кентавр, приветственно раскинув руки.

Кратос взглянул наверх и обнаружил, что местонахождение монстров позволяет понять, куда ему двигаться дальше. На каждой кости, ведущей выше, толпились бывшие противники, погибшие от его руки. Он взобрался на первую кость, навстречу первой группе чудовищ. Кентавр вскричал и замахал мечом над головой.

Сколько времени — часов, дней, месяцев, десятилетий — Кратос провел в бою, он не знал. По-прежнему никакой усталости, всегда одинаковый свет и бесчисленные полчища врагов. Он карабкался и дрался. В какой-то момент перед ним возникла колонна невероятной высоты, она состояла из вращающихся навстречу друг другу сегментов, снабженных острыми как бритва ножами.

Отступив немного назад, спартанец задрал голову в надежде увидеть, где она заканчивается, но верх колонны исчезал в багровом тумане. Пронзительный свист лезвий, рассекавших воздух, не мог заглушить криков, которые издавали падавшие в объятия Аида души мужчин и женщин. Чтобы добраться сюда, Кратосу пришлось преодолеть немалое расстояние, но если он хочет убить бога, необходимо двигаться дальше.

Он глубоко вздохнул и внимательно посмотрел на вращающиеся ножи, выбирая «спокойные» участки, хотя и понимал, что это весьма условное спокойствие. Все сегменты вращались с разной скоростью: одни быстрее, другие медленнее. Кратос твердо знал: как только он начнет взбираться, не будет ни пути назад, ни времени на раздумья и отдых.

В два прыжка миновав первый ряд ножей, он, казалось, вырвался из первой смертельной ловушки, как вдруг ему лезвием отрезало часть левой сандалии. Кратос отпрянул и зачем-то оглянулся назад.

Не зевать. Не останавливаться.

Верхние лезвия оказались на уровне глаз. С трудом удерживаясь на постоянно вращающихся кольцах и резкими прыжками продвигаясь наверх, спартанец едва сохранял голову на плечах. То сбавляя темп, то нащупывая удобную опору и снова устремляясь ввысь, он миновал ножи ряд за рядом. Одно из колец вращалось в обратную сторону и словно вынуждало его отступить. Кратос подался назад, но затем, углядев просвет в круговерти ножей, сумел проскочить.

Постепенно он почувствовал ритм, увидел некоторую логику в казавшемся бессистемным вихре смерти. Но сзади послышался крик, возвестивший о приближении гарпии. Не смея отвлекаться от вращающихся ножей, Кратос продолжал свой путь.

Кровь ручьями стекала с ею истерзанной спины, падая туда, откуда спартанец начал восхождение. Но гарпия слишком увлеклась атакой, не заметила надвигавшихся на нее лезвий, за что и поплатилась. Кратос едва успел проводить быстрым взглядом обезглавленное тело, голову гарпии он так больше и не видел, слишком занятый тем, чтобы не разделить ее судьбу.

Дважды сверкающие клинки грозились лишить спартанца жизненно важных частей тела Одна рана была пустяковой, тогда как из глубокого пореза под ребрами, полученного, когда Кратос увидел верх смертоносной колонны, кровь струилась нескончаемо. Вдохновленный близким избавлением, он напрягся, чувствуя, как выступившую от усилий испарину сушит ветер от вращающихся ножей.

Когда до вершины оставался лишь один ряд лезвий, Кратос предпринял последний рывок и уже через миг, обессилев и разодрав ногу об острие, упал на торец колонны. Однако, увидев перед собой высокого легионера в огненных доспехах, тут же вскочил с клинками Хаоса в руках. Сердце спартанца бешено стучало, все чувства обострились. У легионера не было шансов противостоять молниеносным ударам, которые обрушил на него высоко подпрыгнувший Кратос, — один из мечей раскроил ему череп, и живой мертвец вспыхнул, превратившись в огненный шар.

Посмотрев на груду пепла, оставшуюся от легионера, спартанец ногой сбросил ее с колонны, отправляя в последний путь по реке Стикс. Затем осмотрелся в поисках дальнейшего пути, но с вершины колонны идти было некуда. Взгляд Кратоса упал на вереницу вращающихся ножей — что ж, если потребуется спуститься, чтобы найти другой путь, он спустится. Спартанец уже подошел к краю, как вдруг послышался непонятный звук, заглушивший крики несчастных, падавших в подземное царство. Кратос едва успел отскочить от свалившейся откуда-то сверху каменной глыбы.

Губы спартанца сложились в мрачную улыбку — к валуну была привязана веревка, конец которой исчезал в вышине. Пусть дальше его ждут гарпии, зато колонна с вращающимися ножами уже пройдена. Собравшись с силами, он обвил ногами канат и проворно полез вверх. Пядь за пядью Кратос выбирался из Аида с той же методичностью, с какой до этого шел по трупам своих врагов. Хотя он и был тенью, их оружие наносило ему раны, а победа над ними — исцеляла.

Вскоре царство мертвых исчезло из виду, а вверху показался потолок, с которого свисали какие-то плети, похожие на корни деревьев. Подобравшись ближе, Кратос понял, что это действительно корни — корни растений из верхнего мира. Из мира живых!

Он прибавил скорости и забрался в отверстие; этот отрезок пути оказался не из легких. Ход сужался, плечи спартанца покрылись грязью, но веревка по-прежнему была туго натянута и вела наверх. Он продвигался медленно, задыхаясь и ощущая, как его сдавливает со всех сторон. Потом почувствовал запах и вкус, показавшиеся знакомыми.

Грязь. Земля.

Кратос выплюнул изо рта песок и плотно сжал губы. Приложив усилие, на какое раньше даже в мыслях не был способен, он сделал несколько мощных гребков сквозь удушающую земляную массу, затем попытался согнуть колени или хотя бы расставить ноги пошире. Сердце стучало словно молот, легкие горели от недостатка воздуха…

«Теням не нужно дышать», — мысленно повторял спартанец и продолжал карабкаться вверх, не останавливаясь, чтобы подивиться этому чуду или задаться вопросом, как такое могло произойти. Он рычал и задыхался, заставляя себя двигаться, шевелить слабеющими конечностями, сквозь толщу грязи пробираться все выше, к свету и воздуху. В тот самый миг, когда казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди, рука нырнула в пустоту.

В лицо дунул свежий воздух, и усталости как не бывало. С остервенением Кратос разгребал землю над головой, пока наконец не увидел ночное небо, окутанное облаками, кроваво-красными от пожаров.

— Афины! — прохрипел он. — Я в Афинах…

Выбравшись, Кратос обнаружил вокруг себя земляные стены, локтей пять высотой.

Он стоял в открытой могиле.

Кратос всей кожей ощущал покалывание, как будто его охватил озноб. Поведя вокруг взглядом, убедился, что догадка верна: он на дне той самой ямы, вырытой рядом с храмом Афины.

Одним прыжком выбравшись на поверхность, он повернулся к горящему городу. Вдали виднелся колоссальный силуэт Ареса, под ногами которого рушились здания.

— А, Кратос, ты как раз вовремя. Я закончил всего минуту назад.

Спартанец резко обернулся и пригнулся, готовый сражаться за свою вновь обретенную жизнь. Но перед ним стоял всего лишь старый знакомый, могильщик.

Теперь, однако, он выглядел отнюдь не таким дряхлым, а в голосе не было и намека на старческое дребезжание. Некогда мутные глаза горели недюжинным умом.

— Кто ты?

— Интересный вопрос, но на разговоры нет времени, мой мальчик. Тебе надо поторопиться. Ты нужен Афинам.

— Но… — Кратос беспомощно махнул рукой в сторону пустой могилы. — Но как ты узнал, что я…

— Думаешь, только Афина за тобой присматривает, спартанец? Ты прошел большой путь, чтобы доказать, что достоин многого, но главное испытание еще впереди.

Из Афин донесся оглушительный рев, и Кратос обернулся, чтобы взглянуть на торжествующего Ареса, который, хохоча, продолжал сеять разрушение. Спартанец почувствовал, как в нем закипает гнев.

— Кто ты? — спросил он, не поворачиваясь к могильщику.