Желтый дом выглядел особенно ярким при свете утреннего солнца. Он казался чистым и свежим, в то время как Грозовая Обитель производила впечатление неряшливого и запущенного места. Глядя на эту усадьбу, Камилла неожиданно для себя ощутила, что ей не так уж хочется возвращаться в мрачное обиталище Джаддов. Насколько более привлекательны и гостеприимны Голубые Буки!

Еще раз взглянув на соседний особняк, Камилла увидела, как из лесу на лужайку выскочил пятнистый далматин и помчался к дому. С крыльца со смехом спустилась женщина и приласкала собаку. Бриз донес до Камиллы отдаленный звук ее голоса. Она не могла с такого расстояния разглядеть хозяйку Голубых Буков и не знала, уродлива эта женщина или хороша собой, молодая она или старая. Но не приходилось сомневаться в том, что Росс Грейнджер был для нее желанным гостем. Выйдя из лесу, он подошел к женщине, и они рука об руку поднялись на крыльцо.

Камилла пошла дальше, размышляя над увиденным. Тропинка снова шла лесом, затем вывела на опушку перед домом Джаддов. Вместо того чтобы пойти к веранде, откуда она отправила в путь, Камилла обошла дом сзади и увидела, что двор с этой стороны выглядит более прибранным и аккуратным. На расчищенном участке земли, веером разбегаясь от установленных в центре солнечных часов, тянулись клумбы, на которых пробивались первые ростки. Мраморная скамейка возле солнечных часов приглашала к отдыху и размышлениям.

Камилла пошла по узкой дорожке между клумбами, разглядывая показавшиеся из земли стебельки цветов. Затем взглянула на окна дома, но не увидела в них никаких признаков жизни. Снаружи Грозовая Обитель казалась необитаемой, хотя Камилла знала, что внутри находились люди.

Грейс открыла ей заднюю дверь; проходя мимо кухни, Камилла пожелала доброго утра Матильде, поварихе и домоправительнице. Из гостиной доносились голоса, и Камилла поняла, что печальный ритуал, связанный со смертью дедушки, уже начался. Прежде чем она успела проскользнуть на лестничную площадку, в дверном проеме появился мистер Помптон.

Он торжественно протянул ей руку.

— Печально встретиться снова при таких обстоятельствах, мисс Кинг. Но я рад, что вы повидались с дедушкой до его кончины.

— Да, ему захотелось со мной встретиться, — сказала она. — Спасибо, что съездили за мной.

— Я выполнял его распоряжение. — Мистер Помптон говорил с Камиллой вежливо, но, похоже, относился к ней и теперь не более одобрительно, чем тогда, в Нью-Йорке. Ясно, что он действовал ее приезду сюда вопреки собственной воле. — Как долго вы собираетесь здесь оставаться? — спросил он

Камилла покачала головой.

— Я уеду сразу после похорон. После смерти дедушки, я здесь нежеланный гость.

Мистер Помптон не стал этого отрицать; он только сухо поклонился и вернулся в гостиную.

Когда Камилла начала подниматься по лестнице, из библиотеки появился Бут и пошел рядом с ней.

— Ты ходила на прогулку? — спросил он. — Так и не удалось уснуть?

— Мне было не до сна, — ответила она.

Бут казался сейчас более мягким и умиротворенным, чем ночью.

— Твое возвращение домой ознаменовано печальным событием, — заметил он. — Если ты останешься с нами на какое-то время, все образуется.

Камилла промолчала, не поддавшись искушению напомнить Буту, что его мать встретила ее не слишком приветливо. Когда они поднялись на второй этаж, из коридора вышла Гортензия с подносом в руках.

Сегодня на ней было необычайно пышное черное платье, с ниткой черного янтаря, мерцавшей в вырезе лифа. На подносе стоял чайный сервиз, рядом с ним — пузырек с лекарством.

— Я так и знала, что Летти доведет дело до простуды, — раздраженно проговорила она. — А теперь она опять убежала в детскую. Как будто мне больше нечем заняться, кроме как за ней ухаживать.

Бут взял поднос у нее из рук.

— Позволь мне отнести это тете, мама. Камилла мне поможет, мы поднимемся к тете вместе. Ты, наверное, знаешь, что Помптон ждет тебя внизу.

Гортензия с удовольствием отдала ему поднос и неуверенным жестом безуспешно попыталась поправить прическу «помпадур».

Поднимаясь вслед за Бутом на третий этаж, Камилла оглянулась и увидела, что Гортензия, вместо того чтобы поспешить к мистер Помтону, задержалась на лестничной площадке, провожая их взглядом, в котором читалось сомнение.

Наверху Бут направился к старой детской, и Камилла открыла дверь, чтобы он смог внести поднос. Детская ничем не напоминала созданную ее воображением комнату маминых рассказов. Она была длинной, узкой и холодной. Голые стены и почти полное отсутствие мебели. Никто не растопил камин, хотя наглухо занавешенные окна выходили на север. В глубине комнаты Летти лежала на узкой кушетке, свернувшись под стеганым одеялом. Ее лицо распухло от слез.

Увидев Бута с подносом, она еле слышно пробормотала:

— Не стоило беспокоиться обо мне, дорогие.

Бут поставил поднос на столик, покрытый красной бархатной скатертью с каймой.

— Ты знаешь, что я тебя не оставлю, тетя Летти, — ободряющим тоном произнес Бут. — Мама послала тебе немного чая и лекарство. Ты, знаешь ли, не должна болеть.

В ногах Летти лежала свернувшаяся в клубок Миньонетта. При виде Бута она потянулась, широко зевнула и стала с интересом наблюдать за его приготовлениями.

— Мне очень жаль, что вы неважно себя чувствуете, тетя Летти» — сказала Камилла. — Позвольте мне разжечь огонь в камине, а то здесь прохладно.

Бут ответил за нее:

— Не беспокойся, кузина. Когда тетя попьет чаю примет лекарство, она вместе с нами спустится вниз.

Летти робко улыбнулась, взглядом выразив признательность Буту.

— Мне здесь хорошо, — призналась она. — В этой комнате меня согревают воспоминания. Ты знаешь, Камилла, что именно в этой детской твоя мать играла с Гортензией и со мной?

— Сначала прими лекарство, — потребовал Бут, и Летти охотно проглотила микстуру.

— Бальзам с вербеной укрепляет организм, — заметила она. — Я сама приготовила этот эликсир. Какой чай она заварила на этот раз, Бут?

— Понятия не имею, — ответил он, с небрежной грацией наливая чай и передавая чашку тете. — Я запутался в твоих травах. По крайней мере, чай горячий и крепкий.

Летти вдохнула аромат и с улыбкой кивнула головой.

— Тимьян с иссопом. Как раз то, что надо. Вы помните, что говорит в Библии царь Давида «Напоите меня иссопом, и я очищусь».

Она начала пить чай, а Миньонетта беспокойно замяукала.

— Налей ей немного в блюдечко, Камилла, — попросила Летти. — А то Миньонетта подумает, что о ней забыли.

Камилла взяла блюдце, налила в него чай и поставила на пол. Миньонетта мягко спрыгнула с постели и стала лакать теплую жидкость жадным розовым язычком.

— Никогда не видал подобной кошки! — воскликнул Бут. — У нее не болит живот от твоих микстур?

— Конечно, нет! — пылко возразила Летти. — Если не болит у меня, почему он должен болеть у кошки?

Бут пожал плечами и отошел, чтобы принести стул для Камиллы. Летти помрачнела, наблюдая за ним.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — горестно вздохнула она.

— Только о твоем выздоровлении, — заверил ее Бут. — Хочу поскорее увидеть тебя сильной и бодрой. Завтра похороны, тебе предстоит трудный день. Хотя мы проведем их тихо, по-семейному, обойдемся без наплыва гостей из Нью-Йорка.

— Я постараюсь поправиться, — пообещала Летти.

Миньонетта вылизала блюдце и начала умываться.

Камилла поделилась с тетей своими впечатлениями об утренней прогулке, Голубых Буках и пятнистом далматине. Но не упомянула о встрече с Россом Грейнджером. У нее было такое чувство, что Бут не одобрил бы ее поведения, а ей не хотелось его раздражать.

— Я рада, что ты осмотрела Голубые Буки, дорогая, — сказала Летти. — Но на твоем месте я держалась бы подальше от этого дома. Конечно, я ничего не имею против Норы Редферн. Ведь ее мать с детства дружила с Алтеей. Миссис Ландри, мать Норы, живет теперь где-то в верховьях Гудзона. Мы не видели ее многие годы. Нора вдова, у нее трое детей. Лично я считаю ее необычайно смелой женщиной, но Гортензия относится к ней как-то настороженно.