Едва она на место встала, Утихли птицы, смолк прибой. На камень сел Иктин устало. «Перикл, — Аспазия сказала, — Зенит Искусства пред тобой!» ДРЕВНЕГРЕЧЕСКАЯ АРХИТЕКТУРА Не величие, не роскошества — Гармония глыб, Не своенравные новшества — Но схваченный Архетип. ИЗ ПОСМЕРТНО ОПУБЛИКОВАННЫХ РУКОПИСЕЙ АМЕРИКАНСКИЙ СТОЛЕТНИК НА ВЫСТАВКЕ Говорят, будто это растение цветет раз в столетие, однако всякий знает, что подобное мнение — лишь предрассудок, связанный с миром цветов. Если цветение и задерживается на десятилетия (обычно оно происходит раз в восемь-десять лет), это связано с климатическими условиями или составом почвы. Влекло немногих торжество Столетника в цвету, Хоть в десять центов лишь была Цена за красоту. Что до цветка — он свысока Взирал на всех подряд, Вот так же отрешенно пуст Зверей в неволе взгляд. Но все ушли, огни зажглись, И смерклись небеса. «Сбылось! Но не по мне пришлись Вы, гордость и краса! — Промолвил изможденный куст. — Теперь я всем знаком, Но сколько роз цвело, меня Считая сорняком!» БИСЕР ИЗ РОЗАРИЯ * * * Вы, кто поставил Розам храм, Молитесь в нем сейчас. Ведь лишь исчезнет фимиам, Все стены рухнут враз. * * * Купите Розу, ей цена Лишь несколько монет. И чтоб цвела в саду она, Премудрости в том нет. Страсть к Розам не напрасна: Вам белой розой станет хлеб, А мясо — розой красной. * * * Крадет пустыня, точно вор, Ваш сад за пядью пядь. Поставьте поскорей забор, Чтоб розы не отдать. ПРИНЕСЕННЫЕ В ЖЕРТВУ Вы — дети тех счастливых лет, Когда Она вошла в мой дом, Вернувши миру яркий цвет, Как радуга дождливым днем, Я вас лелеял и берег, Растил в раздолье луговом. Так не бросайте ж мне упрек За ревность к миру, что в себе Я успокоил лишь теперь, Вас заперев в моей судьбе И запечатав плотно дверь, Чтобы отныне наглый вор Не мог похитить ничего, Чтоб не прочло вам приговор Толпы тупое торжество. Спасая от недобрых глаз, Пусть крепче ночь обнимет вас. АРХИПЕЛАГ
Перевод С. Сухарева и С. Шик Плыви в час утренней прохлады, Минуй безлюдные Киклады: Пустынны сонные громады — Где те, что жили тут? Сияет солнце с небосклона, Но Делос пуст без Аполлона, Не молит Селкирк исступленно Защиты у Творца. Когда Тезей, подобно Рэли, К неведомой стремился цели, Тогда цвели и зеленели Все эти острова. Но даже в скорби запустенья Они, прекрасные с рожденья, Напоминают дни творенья, Когда весь мир был юн. И совершенством неизменным Напоминают взорам бренным О празднестве самозабвенном, Когда царил здесь Пан. То Полинезия нагая — Но где благоуханья рая? Им дышит тишина благая Маркизских островов. КЛЕВЕР Ты краски радости даришь Полям в начале лета; Ты грудь Зорянки озаришь, Расцветишь лик Рассвета. УСТАРЕВШИЙ ХАРАКТЕР НА ВЗГЛЯД БОЯЗЛИВОГО Он в Ламанче томится, В пыли бородка и платье; Мается и томится, Одно у него занятье: В фолиантах потрепанных рыться. Он кодекс составил Рыцарских правил: Страдальцам на помощь приди, Умри, но зло не щади! Так стареет он и хиреет, А любой бакалейщик почтенный Толстеет прилежно, светясь безмятежно Дурацкой улыбкой блаженной. КАМОЭНС Вперед, вперед, нет отдыха в пути: Чтоб в Хаосе Гармонию найти, Деяньем величайшим Бога чти. В подлунной изобильна красота, Миры иные сотворит мечта, Мысль тему ловит — и поют уста. Пусть светлый пламень ярче полыхнет, Пусть, из песка людских страстей и злобы Расплавив злато самой чистой пробы, Сияньем стройным тронет небосвод И до пределов Эпоса дойдет. |
