Бессонный, я вижу — блаженны пьянчуги, Глаза их пустые прикрыты во сне. (Мыслей тиски Ломят виски…) В убогой лачуге хмельные пьянчуги Спят, и сны их легки. ПОДВИЖНИК Вот, Он убивает меня; но я буду надеяться. Сердца, что в бой зовут за собой, Полны молодым задором, Неужто дрогнут в споре с судьбой И страх не сочтут позором? Неужто, избравши свет, Его осквернят сиянье, Ничтожным на поруганье Предав свой прежний обет? Неужто Время, все сокруша, Сломает нас? Неужели Вдруг к торгашам метнется душа, Об их возмечтав уделе? Обрушится ль веры столп, Забыв в испытаньях рока, Что Правда так одинока Средь вымыслов шумных толп? Горит по воле Цезаря флот, Пожар милей пораженья! Так пусть все узы огонь пожрет, Коль в узах лишь искушенье. Не гнись под натиском бед, Пусть мглу победит отвага, Хоть свет предаст, а присяга Все та же: да будет свет! ИСКУССТВО Не зря считается игрой Абстрактного мышленья строй. Но форму дать и жизнь вложить В то, что без нас не стало б жить, Расплавить пламя, лед зажечь И ветер мрамором облечь, Унизиться — но презирать, Прозреть — но точно рассчитать, Любить — и ненавидеть, чувство Иакова — вступая в бой Хоть с богом, хоть с самим собой — В себе лелеять, — вот искусство. В МАНСАРДЕ Перевод С. Сухарева и С. Шик София — пышный исполин — Взметнулась в вышину: Искусство! Мне — твоих глубин Жемчужину одну. В КАНАЛЕ Покой и зной, всевластье сна, Стоит сиесты тишина, Как в океане — штиль; Вот так же воздух был сонлив, Когда убила, заманив, Сисару Иаиль. Мой гондольер ленив и вял, Но вдруг конец весла шального В старинный стукнулся портал, В ответ — щелчок засова! Решетка звякает — бог мой! Там, наверху, — призыв немой, Как дивно этих глаз сиянье Как страшно взгляда заклинанье! Знал я опасности роковые — Гнев человека, ярость стихии, Был в чреве морском, Меж белой акулой и черным китом; Во вражеский тыл пробирался тайком, И неотступно мне вослед, В проказе с головы до пят, Брели, обнявшись, Зависть и Навет. Все так. Но этот взгляд… «Эй, гондольер! Ты спишь? Проснись!» И тотчас прочь мы унеслись. А я все думал, вот так штука, Здесь оскандалилась наука, Сирены водятся на свете, Сирены встречным ставят сети! Позор бежать от девы злой? Но есть тому примеры! Улисс бежал — мудрец, герой И сын самой Венеры! ПАДАЮЩАЯ БАШНЯ В ПИЗЕ Вся башня — кружево аркад И ярусов круженье, Строй невесомых колоннад — Строителя свершенье, Кренясь, застыла на ходу И ждет, напряжена: Рвануться? Высота страшна. Отпрянуть? Мчать с разгона? Держа себя, борясь с собой, Дрожит над бездной роковой, К самоубийству склонна! ПАРФЕНОН I ПОКАЗАВШИЙСЯ ВДАЛИ НА ХОЛМЕ Далекий, Согретый солнцем, белый, легкий, Как облако взираешь ты На озаренный дол. Тебе прибавил красоты Столетий ореол. Ты схож с Лаисой. Прихотливы Карниза тонкие извивы, И крен колонн, и переливы Теней. Но восхищенный взгляд, Твои спрямив черты, Здесь видит чистых линий ряд Чудесной красоты. Спинозы мысли справедливы: Единым зодчим рождены вы — Она и ты! Каким мечтам, виденьям чудным Внимал резец, касаньем чутким Навек запечатлев Коней азарт и грациозность, Их укротителей серьезность И кротость юных дев, Очерченных рисунком нежным, Подобных птицам белоснежным, Что замерли, взлетев. |
