У Говарда ушло тридцать минут и две чашки кофе на то, чтобы ознакомиться со всем, что я ему принесла.

– Кто еще знает обо всем этом?

– Никто. – Я очень на это надеялась.

– Ты никому не говорила?

– Нет. Кроме Кики, которая не скажет ни одной живой душе.

– Хорошо. Мы используем это как рычаг, когда я найду его. Если он тут же не упадет нам в ноги, пригрозим, что предадим огласке его интрижку.

– Нет! Только не это!

– Прости, но я должен напомнить, что у нас больше ничего на него нет. По крайней мере, пока. Нам нужно доказать, что он украл твои деньги. Технически на данный момент они просто пропали.

– Я не о том! Я имею в виду, что мы не можем ничего предавать огласке!

– Это еще почему?

– Мистер Граут, я полагаюсь на вашу осмотрительность. Я не могу позволить, чтобы весь Уиллоу-Крик узнал, что мой муж сделал что-то с моими деньгами и сбежал с другой женщиной.

– Не хочу тебя огорчать, дорогая, но это именно то, чего он от тебя ожидает. Скорее всего, он рассчитывает, что ты будешь стараться сохранить все в тайне и у него не возникнет никаких проблем. Для начала попробуем действовать по-твоему. Но если ты хочешь получить обратно свои деньги, должен сказать тебе, что я не собираюсь миндальничать.

Я согласилась с этим. У меня закружилась голова.

– Хорошо, – сказал он, – этого мне достаточно, чтобы начать. – Он встал, давая понять, что мне пора уходить, но в последнюю минуту снова посмотрел на меня и поднял одну из папок. – Пока я буду работать, мой тебе совет: постарайся заставить свою идиотскую художественную галерею приносить прибыль. Или хотя бы не приносить убытков.

Я выпрямилась:

– Что вы имеете в виду?

– Галерея – черная дыра, куда уходят деньги, а ты не можешь этого допустить. И никто, будучи в своем уме, ее у тебя сейчас не купит. К тому же любая продажа имущества еще сильнее запутает твои дела. Так что потрать немного времени, займись галереей, чтобы она начала приносить доход.

Я, должно быть, выглядела столь же сбитой с толку, как Никки, когда мы начали обсуждать подходящие напитки для чаепития.

– Найдите художника, миссис Уайер. Устройте выставку. Сделайте что-нибудь, что принесло бы какой-то доход. Вы больше не можете задерживать выплату налогов.

– У меня есть художники.

– Да, те, кто пишет не для всех и работы которых никто не покупает.

– Верно.

– Найдите кого-нибудь стоящего. – На секунду он задумался, а затем прокричал: – Никки! Кто сделал ту чертову статую, на которую я потратил столько денег? Имя у него, как у педика, да и выглядит он так же.

Она отозвалась:

– Сойер Джексон?

Я вспомнила скульптуру в холле.

– Он самый, – сказал Говард. – Где его студия?

Никки назвала адрес в южной части города:

– Но он не любит посетителей. Ценит уединение. Кроме того, не устраивает показов. На самом деле, думаю, он сейчас строит что-нибудь.

– Что строит? – не понял Говард.

– Не знаю. Когда я в последний раз его видела, он говорил больше о строительстве, чем об искусстве. И еще, перестань называть его педиком, Говард. Это нехорошо.

– Пышечка, дай Фреди его номер телефона и адрес. – Он взглянул на меня. – Если ты сможешь убедить кого-то, кто не выставляет свои работы, устроить показ у тебя, вокруг этого будет долго стоять шумиха, а это как раз то, что надо, чтобы галерея Хилдебранд перестала быть убыточной.

Никки уперла руки в боки.

– Но Говард...

– Никки, куколка, не бери в голову. Конечно же, Фреди Уайер будет просто сверхобходительной с твоим маленьким голубым другом. – Он ухмыльнулся мне. – Никаких дразнилок и кричалок.

И правда, хоть кричи. Он захихикал:

– Если уж кто-то и может уговорить другого сделать, что надо, то это ты, Фреди.

Что ж, могу только сказать, что он сообразительный малый. Сойер Джексон может отказывать кому угодно, но, как правильно понял Говард, я – не кто угодно. Я не сомневалась, что, услышав мой звонок, он тут же отменит все встречи. После того как я увидела его работу и во мне пробудился интерес, я была твердо намерена позвонить.

– Найди его телефон, Никки, – сказал Говард, сверля меня взглядом. – А ты, Фреди, позвони ему, назначь встречу, пойди и поговори с ним. Подумай, что бы такое тебе с ним состряпать. А я тем временем поработаю над твоим делом.

Когда я встала, Говард улыбнулся мне:

– Похоже, теперь у тебя есть чем заняться.

Я уничтожающее посмотрела на него, и постепенно его наигранная улыбка потухла. Но этим я и ограничилась, так как не собиралась опускаться до его уровня.

– Благодарю вас за помощь, мистер Граут, – сказала я просто. – Буду ждать следующей встречи, как только вам удастся продвинуться.

После этого я вышла из его местами прекрасного дома, села в машину и обхватила руль руками с идеальным маникюром, недоумевая, в какую – чертову, добавил бы Говард Граут – историю я впуталась.

Добравшись до дому, я решила сразу же позвонить скульптору и договориться о встрече – надо взглянуть на его работы. Увидев статую у Граутов в холле, я не сомневалась, что и другие его произведения окажутся впечатляющими. Но, как известно, одного таланта для успеха недостаточно. Мне нужно с ним встретиться, посмотреть, как он выглядит, что собой представляет и что вообще о себе думает.

Красавцем ему быть необязательно. Если окажется, что творения этого Сойера Джексона смогут привлечь внимание состоятельных жителей Уиллоу-Крика и вызвать желание что-нибудь приобрести, я вполне смогу работать с геем. Разумеется, слишком голубое поведение мне ни к чему, принимая во внимание, что галерея Хилдебранд должна начать приносить прибыль, но легкий налет голубизны будет уместен – ведь Сойер Джексон неуловим, а это так возбуждает воображение дам.

Я взяла телефон и набрала номер, который дала мне Никки. Раздались долгие гудки. Несколько секунд спустя я поняла, что жду напрасно – даже автоответчика не было. Я не большой любитель этих устройств, но у кого в наш век нет горничной, секретаря или хотя бы автоответчика, чтобы отвечать на телефонные звонки?

Я подумала, что ошиблась, и снова набрала номер. На этот раз быстро сработал автоответчик. У меня возникло четкое ощущение, что кто-то включил его, пока я повторно набирала номер. Записанный на пленку голос произнес: «Я работаю. Оставьте сообщение. Если смогу, я вам перезвоню».

Маловероятно, что он окажется приятным человеком. Если он сам так же груб, как его автоответчик, вряд ли мне удастся продать хоть одну его работу – по крайней мере на показе, на котором он будет присутствовать. Я не понимала, как Говарду Грауту могло прийти в голову, что этот человек вытащит из долгов галерею Хилдебранд. Конечно, Говард не обращал внимания на такие мелочи, как хорошие манеры или, наоборот, их отсутствие.

И все же я не могла забыть чувственные изгибы мраморной статуи, высеченной Сойером Джексоном.

Прозвучал сигнал автоответчика. «Это Фредерика Хилдебранд Уайер, галерея Хилдебранд. Мне сказали, что вы могли бы согласиться принять участие в показе, который я устраиваю в своей галерее. Я бы хотела поговорить с вами в любое удобное для вас время. Пожалуйста, перезвоните».

Я едва успела продиктовать свой номер, как автоответчик отключился.

Но это все были мелочи. Гораздо больше меня волновало приближающееся чаепитие. Членов Лиги, которые пожелают прийти к Никки, еще надо было поискать.

В первую очередь я позвонила матери, так как уже начала планировать дебют Никки – камерный ленч с несколькими моими близкими подругами. Честно говоря, действительно близких друзей я приглашать не собиралась – так, несколько дам, не самых важных, которым достанется роль подопытных кроликов. Мне предстоит совершить чудо, и для начала надо провести разведку и посмотреть, как наши дамы отреагируют на мою затею.

Мою мать совсем не просто уговорить, но она все же моя мать и, смею надеться, не откажется помочь мне. Кроме нее вряд ли кто сможет придать хотя бы видимость респектабельности всей этой истории.