«Кто в завесы потаенные…» Кто в завесы потаенные Дней грядущих вникнуть мог? Мы проходим, облеченные В тяжкий пурпур наших тог. Пусть разбиты, пусть измучены, Мы смеемся над судьбой: Не веками ль мы научены Выходить с улыбкой в бой? И в долине ли оснеженной, В колоннаде ль пестрых зал Для груди моей изнеженной Может быть, готов кинжал. Смерть дохнет минутой медною, Шпагу выронит рука, – Но зовут хвалой победною Нас грядущие века, И в перстнях яснеет золотом Геральдический узор; Куй же, смерть, единым молотом, Нашу славу, свой позор! Январь 1920 Одесса «Я поверить не мог…» Я поверить не мог правде ума, что нашей жизни миг, Точно искры огонь, смерть унесет в тьмы бесконечной даль; Я поверить не мог, что мы живем лишь для земли одной Как живет мотылек, утром родясь, чтоб умереть к ночи; Я поверить не мог, что всё добро, вся красота земли, Всё, что здесь создавал ум мудрецов, – всё умереть должно В бездне хаоса тьмы. Только теперь жизни я смысл познал. С мира ткани сорвав грез молодых тихой тоской души. [27 ноября 1911] ШЕКСПИР Первый Сонет Доселе я не знал тебя, певец, Тебя, творец великих привидений; Я не любил твоих любимцев тени, Как лицедей, ты был бездушный лжец. Мне святотатным мнился твой венец, Мне лживыми твои казались пени, Не верил я словам твоих сомнений — Кто без души проникнет вглубь сердец? Ты был мне чужд. Но как светло, как странно Напев любви мне слушать неустанной В твоих сонетов пламенных строфах! И вот твой лик сияет светом новым, И я склоняюсь пред венцом лавровым, Тебе судьбой дарованным в веках. ШЕКСПИР Второй Сонет Посв. В. И. Базанову Титан любви, Сикстинская Капелла Поэзии, мистерий крестный ход, Где в элевзинских таинствах народ Искал души, не забывая тела, – Как тетива тугого самострела Звучит, стреле смертельный давши лёт, Так он, в веках неузнанный, живет В величии безвестного удела. Ты хочешь знать, какою силой странной В моих стихах горит огонь нежданный, Что в них волнует и зовет? Молчи. Прочти его – и ты узнаешь севы, Моей души взрастившие напевы: В твоих руках – стихов моих ключи. «И ты мне сделалась запретной…»
И ты мне сделалась запретной, Струя кипучего вина! Твоею влагой искрометной Уж не налить бокал заветный, Не осушить его до дна. Простите, шумные тревоги Веселых дружеских пиров! К вам благосклонны будут боги; А я, стоящий на пороге, О вас заплакать я готов. С вином – шумливее собранья, Острее стрелы эпиграмм, Свободней дружбы излиянья, Любви пленительней признанья, Вернее доступы к сердцам. Как часто пьяного Амура В вине за крылья я ловил, Как часто день, прошедший хмуро, В чаду вечернего сумбура Великолепным находил! И вот, пришла пора иная: Былые неги забывай; Прощай, о пена золотая, Прощайте янтари Токая, И кровь Бургундского, прощай! Печален жизненный эпилог, И сроки близятся в тиши, – Пора! А ты, от Вакха пылок, О Заяицкий, друг бутылок, Мне эпитафию пиши! 1914 Москва ПОЧЕМУ НЕЛЬЗЯ ЗАКУРИВАТЬ ТРЕМ ОТ ОДНОЙ СПИЧКИ СРАЗУ С высоких гор спустились до Ирана Суровые пришельцы диких стран; Их ордами раскинут шумный стан, Где зацветут напевы Тегерана. Огни сверкают в полосах тумана, Для вещих глаз расходится обман, – И взорам мудрых путь неложный дан: Читать в огнях, как в Ведах Индустана. И если три огня сплелись в одном, То знает мудрый: сестры дышат злом, Вы трех костров не зажигайте пламя! И если три звезды, прорезав ночь, Летят с небес, от врат Ормузда прочь – Ломать шатры, бежать, и прятать знамя! [1923] КОБРА Где тихих рощ неведома услада, Где древние раскинулись леса, Где ядом трав исполнена роса И на цветах дрожат росинки яда, Где ветви пальм – могучая преграда, Сокрывшая от взора небеса, Где вольный ветер полнит паруса Могучих туч, отцов грозы и града; Где по тропе, заросшей и неверной, Бредут слоны своей походкой мерной, Где ветер веет радостен и добр – Там иногда внезапно молкнут шумы, Смолкают птицы, в чащи мчатся пумы: То гордый царь ползет могучих Кобр. [1922] |
