КОРОЛЬ Черный и головастый, в короне кургузой, Самый высокий из всех фигур, Он блистал лакированным пузом Средь коней плясовитых и грузных тур. Тон его сначала был гордый: «Два шага в сторону! Шаг вперед! Позицию в центре держите твердо! Пешка гибнет, и другая берет!» На доске возникает напряжение, Фигуры источают линии сил. Гибкая сеть защит и нападений Паутиной на ветру висит. Но зазвучала тревожная нота И превращается в трубный вой: Квадраты доски – как пчелиные соты, Куда ворвался враждебный рой. Кособоко, двумя прыжками Хитрый конь Объявляет шах. Удары косо и прямо; За смертную грань задев, Король хочет в сторону. Ах! По линии f Анфиладный огонь! Издалёка напрасна на выручку спешка. «Милая королева! Помогите же, наконец!» Ох, больно бодается рогатая пешка… Плебейской рукой – королевский венец. НАБРОСКИ 1 ОБРЕЧЕННАЯ Замигала, проснулась звезда изумрудная В темно-синем квадрате стекла. Вы сейчас услыхали: как смерть, непробудная, Тишина по углам залегла. В этот час возникает над черными крышами Желто-красной луны полукруг, Паутину плетет меж ветвями нависшими И таится в листве, как паук. Непонятной, таинственной, тонкой отравою Осторожно звенит тишина. Вы боитесь уснуть оттого, что кровавая Над садами свисает луна. 2 Апрель Ты рождена под светлым знаком Девы, Под серебристо-белою звездой: Под ковшиком Медведицы, налево, Ее находят раннею весной, Когда хрустит хрустально-чистым звоном На талых лужах тоненький ледок, Когда так нежен свет луны бессонной И молодой весенний холодок. Тебя не знаю. Образ твой далекий В моей душе с такою ночью слит, И лунный свет, и отзвук одинокий Моих шагов по камню стертых плит. 3 Два голоса Я люблю тебя, чужестранец, За озера холодные глаз И за то, что бешеный танец. Я в их глуби видала не раз. – Быстроводны холодные реки В моей родной стороне, И, должно быть, осталась навеки Эта дикая воля во мне? Волоса, твои мягки и тонки, Но ты мягче своих волос. Ты похож на большого ребенка В плену моих черных кос. – И пахучи, и тонки травы В моем дремучем краю, И, должно быть, они отравой Напоили душу мою. Но душа твоя, о любимый, Непонятна, темна и страшна: Точно туча, висит недвижимо Над моею душою она. – Тех, кто в скорбные годы заката В обреченной земле рождены, Всё равно не поймешь никогда ты, Ты, дитя счастливой страны! 4 Луна Ее одежды из тумана И запредельной синевы, И ночь течет за тонким станом. И бледен свет вокруг главы. Ее глаза полузакрыты: Она извечно в полусне. Планетной вязью перевиты Ее шаги по глубине. Неуловимо-тонкой тканью Ее окутал звездный свет. Она скользит по самой грани Того, что – есть, того, что — нет. И ей оттуда лучше видно, Как нити жизней сплетены. И вот, – молить ее не стыдно О том, чтоб цепкий свет луны Завил и сплел две нити вместе В каких-то глубях бытия И к нам пришел с чуть слышной вестью, Что эта нити – ты и я. 5 Глаза В альпийских глетчерах пещеры Сквозят глубоким синим льдом, И камень древний, камень серый Для льдов воздвиг свой строгий дом. По камню горные потоки Стремят взволнованный сафир, Как бы разбитый гневным роком Небес лазоревый потир. И я люблю, когда во гневе Глубоким льдом блеснет твой взор, Как небо в грозовом запеве, Как рябь встревоженных озер. И я люблю – подобны льдине – Твои бездонные глаза, Когда сквозь лед сияньем синим Сверкнет альпийская гроза. |
