Пока Селинор держал свою речь, Эрин молчала. Она не доверяла королю Андерсу. Мысли путались в голове из-за недостатка сна, девушка так сильно устала, что сегодняшняя дорога проходила для нее словно в тумане, все казалось нереальным. Все деревья и холмы представлялись словно нарисованными, с неестественно четкими очертаниями, а дневной свет угнетал и придавал всему какой-то желтый оттенок. Ее немножко знобило, но она была слишком уставшей, чтобы чувствовать боль или тяжесть, сил не хватало даже на то, чтобы думать.

Пока Селинор докладывал королю Андерсу о своем путешествии, тот ехал с полузакрытыми глазами, склонив голову и полностью погрузившись в свои мысли. Он будто хотел представить себе сражение, и поэтому пытался вызвать у себя в голове его образ и прочувствовать то, что пережил Селинор. Время от времени король прерывал рассказ и задавал вопросы. Почти все вопросы были незамысловатыми. Например, он спросил:

— Вот это заклинание, брошенное беспощадным магом, ты говоришь, оно выжало из тебя всю воду. Как это?

— Когда оно попало в меня, — отвечал Селинор, — пот градом полился из всех пор, я почувствовал, что мой мочевой пузырь сейчас лопнет, это вызвало жуткое желание немедленно справить нужду. Ручьи пота неустанно стекали по телу. Одежда промокла в считанные секунды.

— И что насчет желания справить нужду? — спросил король Андерс.

— Пришлось сделать это прямо на месте, как обычно, — сказал Селинор. — Сражение было в разгаре, поэтому было не до кустов или каких-то там стеснений. Хуже было то, что я не мог остановить мочеиспускания.

Король Андерс с пониманием кивнул и позволил сыну продолжить.

Рассказ его длился часы. На любой вопрос, заданный королем Андерсом, Селинор отвечал с легкостью — слишком просто, по мнению Эрин.

Она вдруг вспомнила, ведь король Андерс послал сына шпионом в стан Габорна. Но хотя Селинор и говорил, что не доверяет своему отцу и беспокоится, не выжил ли старик из ума и потому избавился от своего собственного провидца, он продолжал играть роль шпиона. И теперь Селинор ничего не утаил. Эрин не была уверена, то ли король Андерс просто ловко умел добиваться нужного ответа — во время их разговора король вел себя спокойно, как обычный дружелюбно настроенный собеседник, всего лишь пытающийся разобрался в ситуации, — то ли у Селинора был слишком длинный язык.

Селинор рассказал все, вплоть до того момента, как Эрин выбрала его своим мужем: так поступали все представительницы рода Флидсов.

— Правда? — отреагировал на новость король Андерс, взглянув назад на Эрин. — Ты женился на ней? Твоя матушка будет в ужасе!

— Почему это? — спросил Селинор.

— Она давно мечтает о большой свадьбе в Южном Парке — чтобы были долгие месяцы подготовки и тысяча приглашенных лордов.

— Мне жаль, что это расстроит ее, — сказал Селинор.

Король Андерс повернулся и тепло улыбнулся Эрин:

— Да нет же, она не будет расстроена. В этом я уверен.

Когда Селинор закончил свой рассказ, король Андерс поинтересовался:

— Ты говоришь, Габорн путешествует с внушительным количеством печатей силы. Сколько их там?

— Пять больших ящиков, — ответил Селинор, — думаю, что отец Габорна похитил их у Раджа Ахтена во время захвата Лонгмота. Каждый ящик несут двое солдат, наделенных рунами силы, ибо ящики весят не менее трех-четырех сотен фунтов. Как мне кажется, в каждом ящике около четырех тысяч печатей силы.

— Гм… — удивленно хмыкнул король Андерс. — Действительно, это немалое сокровище. — Воины за спиной короля Андерса зашумели, вполне оценив размеры сего богатства.

— Ага, — прокомментировал Селинор, — это хороший куш, но помимо этого есть еще кое-что, что тебе стоит знать. Ты мог слышать, как посредники Габорна день и ночь напролет читают заклинания в Замке Сильварреста, отдавая дары, хотя сам Габорн не хотел принимать ни один из них.

— Не хотел? — спросил король Андерс.

— Он не любит прикосновений печатей силы, — ответил Селинор. — Говорят, он лорд, связанный клятвой.

— Сколько даров он уже принял на себя? — поинтересовался Андерс. Это был глубоко личный вопрос, эти вещи никто никогда не обсуждал на публике, отчасти из-за деликатности вопроса, отчасти потому что это было очень опасно. Эта информация могла быть полезна убийце-наемнику.

— Я не видел его шрамов, — сказал Селинор, — но мне известно, что он потерял свои дары, когда Радж Ахтен уничтожил его Посвященных в Синей Башне. После этого он получил несколько даров в Лонгмоте, но вряд ли их было много — я бы предположил, что где-то порядка пятнадцати — по одному мускульной силы, грации и метаболизма, четыре или пять жизнестойкости, возможно еще немного зрения и слуха. И могу сказать, даров обаяния и голоса он не получал.

Король Андерс понимающе кивнул:

— Что ж, это говорит о нем, как о хорошем человеке. Мне только хотелось, чтобы он стал более мудрым королем. Запомни, Селинор, ни один человек, наделенный властью, не может позволить себе роскошь иметь подобные сомнения.

— Некоторые полагают, что сомнения необходимы, и это отнюдь не роскошь, — возразила Эрин, пожалев о своих словах еще до того, как они слетели с ее уст.

— Они необходимы, — король Андерс развернулся так, чтобы лучше ее видеть и одарил ее радушной улыбкой, — я совершенно не преследовал цели оскорбить Габорна. Он изо всех сил старается, пытаясь справиться с очень тяжелой ситуацией. И я считаю, если он любит свой народ, то он обязан принять эти дары. Да, некоторые посвященные погибнут — мы всегда сожалеем о подобной утрате. Но если бы людям Габорна грозила опасность потерять своего короля…

Он вздохнул.

Эрин внимательно всматривалась в его лицо. Внешне ничего не говорило о том, что Андерс собирается убить Габорна и присвоить себе его печати силы, однако Эрин не могла выбросить из головы подозрения, что подобный план зреет в голове короля.

Король Андерс искоса посмотрел на Эрин:

— Ты не доверяешь мне, не так ли? — Эрин молчала. В ответ на свою реплику король услышал только стук копыт по сухой и пыльной дороге. — Почему же?

Эрин решила не говорить ему правду о том, что она не доверяет ему, ибо даже его собственный сын боялся, что он сошел с ума. Возможно, он сам убил своего провидца, сделать это было в его силах, для того чтобы избавиться от Габорна.

Но даже теперь Эрни до конца не понимала, зачем же король Андерс направляется на юг в Мистаррию. Он говорил, якобы его цель — попытаться остановить войну, которую он сам же начал. Однако король совсем не торопился.

Чтобы нарушить неловкое молчание, Селинор вдруг выпалил:

— Ей снился сон о тебе. Во сне ты был локи.

Король Андерс хотел было тотчас же опровергнуть это утверждение, но, секунду поразмыслив, посмотрел на нее с подозрением:

— Кем был?

— Ей приснился филин из Другого Мира, — продолжил Селинор, — и птица сказала ей, что она должна остерегаться существ, называемых локи, они являются своего рода квинтэссенцией, сгустком зла. Оно может проникнуть в человека и использовать его, словно свои доспехи.

Король Андерс воздел руки к небу и приказал своим людям остановиться. Он развернул коня и стал пристально смотреть на Эрин, словно пытаясь отыскать подходящий ответ.

— Тебе снился филин?! — спросил король Андерс. — Скажи мне, что это был за филин — какой-то особый вид совы, сипуха, например.

За ее спиной послышался сдавленный смех нескольких рыцарей. А один из них даже изобразил уханье совы.

Эрин почувствовала, что начинает краснеть. Она была просто в ярости от того, что Селинор рассказал отцу ее секрет. Девушка никогда и ни за что не стала бы открыто говорить о своем сне.

— Это был филин из Другого Мира, — ответила Эрин, — он сидел в дупле под очень-очень большим деревом.

— И он поведал тебе, что я… локи?

— Нет, — сказала Эрин, — птица не назвала ваше имя. Она лишь предупредила, что локи пришел в наш мир, спрятавшись в теле Темного Победителя, которого убила Миррима. Я не знаю, вселился ли он в вас или нет, мне лишь известно, что теперь он будет искать хозяина, а вы в последнее время ведете себя странно.