И я немедленно начал собирать необходимые материалы для создания парашюта. Труднее всего оказалось найти гибкие прутья для каркаса, который я позже собирался покрыть своей одеждой из перьев, но потом я вспомнил, что в пещере видел много старых, покинутых эрлоорами гнезд. Они были свиты из прочных эластичных лиан и отлично подходили для моей работы.

Несколько последующих дней, в одиночестве сидя у окна, я занимался тем, что разрезал острыми раковинами веревки, которыми был связан, так что, хоть с виду они и держались, порвать их можно было в любой момент. С наступлением ночи, когда мерзкие существа, покинув свое логово, отправились на охоту, я принялся за дело. Мне казалось, что я должен был управиться до их возвращения.

Страж мой отправился вместе с остальными, вероятно решив, что я смирился со своим заточением.

Это был удобный случай, которым стоило воспользоваться.

Мне очень недоставало необходимых инструментов, да и рука, пораненная эрлоором, никак не заживала. Тем не менее, работая в темноте, я сумел сплести крепкий каркас, напоминающий большой зонтик без ручки и с отверстием посередине. Незадолго до рассвета он был готов, а еще немного времени спустя в пещеру начали слетаться стаи эрлооров, наполняя пространство шелестом крыльев и противным запахом вспотевших тел.

Надо было дожидаться наступления дня, поэтому я спокойно сидел в своей нише, заслонив спиной парашют и дрожа от нетерпения. Таким образом прошло примерно полчаса. В пещеру тяжело влетали отдельные вампиры, прячась от яркого света.

Наконец они собрались все до последнего, rf мерный храп, доносившийся отовсюду, говорил, что чудовища крепко спят.

Это было время предрассветных сумерек, когда ночь' медленно уступает заре. Я настолько устал от бессонной ночи и ожидания близкого, как мне казалось, освобождения, что, не дожидаясь восхода солнца, вбежал в коридор, неся каркас парашюта. Выглянув в окно, я увидел на горизонте яркую светлую полоску, от реки поднималась влажная свежесть — близился новый день.

Я с наслаждением дышал чистым холодным воздухом.

Решено было долее не откладывать. Я тщательно осмотрел свой парашют, привязал его к спине и прыгнул. Подо мной была пустота…

Едва миновав третью часть расстояния, я увидел перед собой какую-то темную массу. Потом меня подхватили на лету и потащили вверх. Я чувствовал себя голубем в ястребиных когтях.

По иронии судьбы меня заметил последний из возвращавшихся эрлооров!

Как же горько упрекал я себя за собственное нетерпение! Вампир схватил меня поперек туловища и так крепко прижал к себе, что я едва дышал!

Насколько это было ужасно, я не берусь описать. По хриплому дыханию и лихорадочному хлопанью перепонок вампира я чувствовал, что он с трудом удерживает меня — я для него был слишком тяжел. Какое-то время мне казалось, что эрлоор выпустит меня и я рухну в реку. Он летел все ниже и ниже, но вдруг резким рывком взмыл кверху и последним усилием положил меня на окно. Я был полумертв. Потом, вероятно желая лишить меня возможности бежать снова, вампир принялся терзать мое несчастное творение, которое стоило мне стольких трудов ..

Потом он крепко схватил меня и поволок по коридору, в знак радости резко посвистывая.

Притащив и швырнув меня на мое обычное место в логове, он громко завизжал, и эрлооры от его вопля мгновенно проснулись.

Я снова увидел множество горящих глаз и услышал угрожающее ворчанье. Но теперь чудовищами двигало отнюдь не любопытство. В их хриплых голосах я чувствовал злобу.

Они толкали меня, царапали, наваливались всей тяжестью тела, а я, как индеец, привязанный к столбу пыток, молил бога, чтобы меня поскорее растерзали на куски. В какой-то момент я ненадолго потерял сознание и меня озарило. Один из вампиров ринулся на меня, выпустив когти, а я отключился. Меня словно окутало какое-то облако. Я вдруг увидел некое подобие индийской пагоды, Альберту, тебя, Ральф, и еще какого-то незнакомого человека…

— Черт возьми! — воскликнул Ральф. — Наверняка это случилось в тот самый день, когда по желанию капитана некий йог по имени Фара-Шиб вызвал твой образ!.. Ты выглядел настолько реально, словно и впрямь появился среди нас! Я тоже был там и видел тебя вместе с эрлоором.

— Не отрицаю, ибо все возможно, — отозвался Роберт. — Но я лишь рассказываю. Это необычное состояние длилось всего несколько секунд, а потом я вновь очнулся и осознал всю безысходность своего положения: вокруг пылали ненавистью желтые светящиеся глаза, навстречу мне тянулись острые когти… Я растерялся.

Теперь вампиры не просто вопили и угрожали. То и дело кто-нибудь из них взлетал к потолку, схватив меня лапами, а потом бросал на пол, усеянный костями, и вскоре я был весь изранен. Другие дергали меня за руки и за ноги, словно хотели разорвать на части живьем, а один поднял за волосы вверх. Словом, они жестоко и беспощадно забавлялись мною, как кот мышью.

У меня уже было располосовано когтями плечо, я обливался кровью и почти ничего не видел… Я изо всех сил призывал смерть, чтобы поскорее прекратились эти измывательства…

Я в очередной раз очутился на полу среди стаи разъяренных эрлооров, когда в глубине пещеры раздался жуткий шум, а потом показался красноватый свет, который делался все ярче.

Вампиры немедленно выпустили меня, дико визжа… Они ошарашенно кувыркались в воздухе, словно листья, подхваченные вихрем. Деваться, кроме галереи, им было некуда, а именно оттуда приближался зловещий свет.

Неожиданное, необъяснимое появление огня придало мне сил и уверенности. Я схватил с земли какую-то кость и пошел навстречу спасительному свету, раздавая удары направо и налево.

И вдруг…

Крик ликования вырвался из моей груди: при свете факелов я увидел десятка полтора марсиан во главе с моей преданной Эойей!

Значит, они шли следом за мной и отыскали меня, хотя я покинул их, и теперь хотят меня освободить! С их стороны это был настоящий подвиг!

Увидев меня, мои друзья закричали от радости, но нельзя было терять ни минуты: наш единственный и грозный союзник — огонь мог вскоре погаснуть. Эрлооры и так уже выбили у марсиан из рук несколько факелов, еще несколько погасли от сильных взмахов крыльев вампиров… Я велел снести на середину пещеры все лиановые гнезда и немедленно поджечь их.

Вскоре вспыхнул яркий костер, освещая все закоулки подземелья, и тут начался сущий ад. Эрлооры, пытаясь спрятаться под потолком, задыхались от дыма и падали прямо в полыхавшее пламя, а марсиане устроили им настоящую бойню, добивая дубинками или душа прямо руками без малейшей жалости.

Зрелище было невыносимое. Мне казалось, словно я вижу иллюстрации к одной из глав «Апокалипсиса», нарисованные художником с неудержимым воображением.

Высокое пламя костра, черные базальтовые стены, уродливые силуэты корчившихся в муках эрлооров в пляшущих отблесках огня, текущая ручьями кровь, вопли и душераздирающий вой — от всего этого мороз пробегал по коже…

Наконец, не в силах больше выносить чад горящего мяса, мы вышли по коридору, которого я прежде не замечал. Казалось, его прорыли совсем недавно…

Здесь Роберт умолк и сказал, что хочет немного отдохнуть. Однако слушатели его все еще находились под впечатлением только что описанных ужасов и потому никто не нарушал молчания. Только Керифа встала и подала рассказчику холодный напиток, который Роберт с удовольствием выпил.

Немного передохнув, он продолжил свое повествование.

— Пока шла драка с эрлоорами, лихорадочное возбуждение поддерживало мои силы; я не чувствовал ни усталости, ни боли от полученных ран.

Но когда я вновь почувствовал себя свободным, нервы у меня сдали, и я потерял сознание на целых несколько часов. Несмотря на все свои старания, добряки-марсиане никак не могли привести меня в чувство.

Когда я, наконец, очнулся, Эойя сидела рядом и смачивала мне лицо холодной водой. Заметив, что я открыл глаза, она просияла и принялась меня целовать, то смеясь, то плача.