Я очень осторожно поставила кофейную чашку на стол.

— Знаю, — вам это не понравится, но мне нужно срочно ехать, опаздываю на работу. Я знаю, я обещала с вами поговорить, но…

Уэдерз перебил меня:

— И наш разговор состоится. Вы начнете прямо сейчас и закончите, когда я скажу.

Я попыталась испепелить его взглядом, но, видно, плохо старалась, и у меня не очень получилось. Я опаздывала на работу, которой слишком дорожу, чтобы потерять, и страшно волновалась за дочь. В данный момент Уэдерз занимал одно из последних мест на шкале моих ценностей.

— Ладно, — я вздохнула, — предлагаю компромисс. Вы дадите мне возможность переодеться, а потом мы поговорим до тех пор, пока мне не нужно будет уходить.

— Нет, так дело не пойдет, мы сделаем по-другому. Вы переодеваетесь, потом я отвожу вас на работу, и если вы, не выходя из моей машины, ответите на все мои вопросы, я отпускаю вас в клуб. Если нет, я разворачиваю машину и мы вместе едем в участок.

— А как я потом доберусь до дома? — спросила я.

— Друзей у вас хватает. — Глаза Уэдерза насмешливо блеснули. — В крайнем случае, если вас некому будет подвезти, я вернусь и подброшу вас до дома, сочту это своим долгом.

Именно это ему и нужно. Ему нужно, чтобы я сидела перед ним, как птица в клетке, а он мог бы наблюдать за мной и контролировать каждое движение. Он мне не доверяет. Что ж, отлично, я ему тоже не доверяю.

— Ладно, я согласна играть по вашим правилам.

Я прошла мимо него, направляясь в гардеробную. На этот раз я позволю ему одержать маленькую победу, что не так уж важно. Гораздо важнее держать его подальше от Шейлы, пока я сама ее не найду, не научу уму-разуму и не притащу за уши в полицейский участок. Я-то с Уэдерзом как-нибудь справлюсь, а вот Шейла и двух минут не продержится под градом его вопросов. Одному Богу известно, что она ему может наговорить и во что он в конце концов может заставить ее поверить.

Я сняла с вешалки плечики с черным платьем, украшенным блестками, и собиралась гордо удалиться в спальню. Не тут-то было, Уэдерз последовал за мной.

Гордо подбоченившись, я смерила его презрительным взглядом.

— Если не возражаете, я бы хотела переодеться.

Уэдерз нагло ухмыльнулся:

— Нет, Мэгги, нисколько не возражаю.

— В таком случае мне нужно остаться одной!

— Мэгги, я слишком стар, чтобы дважды попасться на один и тот же трюк. Вы больше не сбежите от меня через черный ход, — холодно заявил он, явно не собираясь уступать.

Он стоял передо мной, скрестив руки на груди, этаким крутым ковбоем — шесть футов сильного гибкого мужского тела — и понимающе смотрел на меня своими чистыми голубыми глазами. Для него это была своего рода игра, и проигрывать он не собирался.

— Ну хорошо, ковбой. — Я посмотрела на него так, как будто мне было все нипочем. — Проходите, будьте как дома, устраивайтесь поудобнее вон в том кресле-качалке.

Оказавшись возле кресла раньше Уэдерза, я быстро развернула его так, чтобы оно смотрело в угол рядом с дверью.

— Садитесь, здесь вы сможете следить за дверью.

Теперь у меня ухал молот не только в голове, но и в груди. Глядя, как Уэдерз идет через комнату к креслу, я вспоминала, как увидела его впервые, он тогда был в тесных линялых джинсах, удивительно ловко сидящих на нем. Совсем не таким я представляла себе наше будущее.

— Не оглядывайтесь! — предупредила я.

— А вы не давайте мне повода, — возразил Уэдерз. — Начинайте отвечать.

Он опять взялся за свое, заставляя меня отвечать на дотошные вопросы по поводу того, где я была и что делала вчера.

Стоя у него за спиной, я медленно расстегнула джинсы. Уэдерз продолжал говорить, словно ему было безразлично, что я позади него раздеваюсь до нижнего белья.

— Когда Вернелл дал вам этот пистолет? — спросил он. Я сняла джинсы и швырнула на кровать.

— Лет шесть или семь назад, точно не помню.

— Была какая-то особая причина?

Я задрала свитер, сняла его через голову и бросила поверх джинсов. Теперь я осталась в бюстгальтере и трусиках из розового атласа. Уэдерз сидел не более чем в шести футах от меня, но надежды на то, что в этой комнате может произойти нечто романтическое, было ничуть не больше, чем за все три года, что я в разводе с Вернеллом.

— Глупо, конечно, но он подарил мне пистолет, пытаясь спасти наш брак.

Я сняла с плечиков черное платье с блестками.

— Спасти брак?

— Ну да. Я потащила его к консультанту по семейным проблемам, и та сказала, что для укрепления брака нам нужны общие увлечения. Пистолет — это, по мнению Вернелла, хобби. Он думал, что мы будем вместе выезжать за город и там стрелять по консервным банкам или еще по чему-нибудь такому. Надеюсь, во втором браке он не сделает подобной глупости.

Уэдерз рассмеялся.

— Стрельба по мишени как общее увлечение?

— Ну, у каждого из нас свои представления о романтических прогулках за город, — заметила я, надевая черные туфли на шпильках.

С некоторым опозданием я отметила в хрипловатом голосе Уэдерза какие-то странные нотки и посмотрела в его сторону. Уэдерз и пальцем не пошевелил, и я вдруг поняла почему: у него не было в этом необходимости. С того места, где он сидел, ему достаточно было лишь посмотреть чуть-чуть вправо — каждое мое движение отражалось в зеркале, стоящем на туалетном столике.

— Кошмар! — взвизгнула я.

— В чем дело? — невинно поинтересовался он.

Я долго сверлила взглядом его затылок. Может, я напрасно забеспокоилась и на самом деле ему ничего не видно? Я подошла к самому его креслу и присела на корточки за спинкой так, чтобы мои глаза оказались на одном уровне с его глазами. Так и есть, ему нужно лишь совсем чуть-чуть повернуть голову направо.

— Великолепный вид, не правда ли? — вкрадчиво произнес он.

Придумать достойный ответ я не успела: он уже встал и направился к двери.

— По-моему, нам пора, вы ведь, кажется, опаздываете?

Я бросилась за ним, держа в голове десятки язвительных ответов, но не могла вымолвить ни слова. Когда я присела на корточки за креслом Уэдерза и он повернулся ко мне, в спальне внезапно стало жарко. У нас с ним осталось незаконченное дело, но для него сейчас не время.

Мы молча вышли через гостиную и направились к машине Уэдерза. Он смерил меня взглядом и спросил:

— С какой стати вас понесло в «Мобил хоум кингдом» после того, как я велел вам туда не соваться?

Чары развеялись, мы снова вернулись на знакомую почву.

Уэдерзу явно не хотелось меня отпускать, но и удерживать меня он не мог. Я ответила на все его вопросы, пересказала ему свой разговор с Берти Секстой, во всех подробностях живописала, как меня огрели по голове в гардеробной дома-трейлера. Только одним я не стала с ним делиться — рассказом Шейлы. Этот вопрос придется отложить.

Он остановился прямо перед входом в клуб «Золотой скакун», демонстрируя всему свету, в том числе и Клетусу, который работал у дверей, что Мэгги Рид прибыла в сопровождении полиции. С таким же успехом он мог бы взять мегафон и прокричать: «В прямом эфире, прямо из местной тюрьмы, мисс Мэгги Рид!» Но мне было все равно. Главное, что я не опоздала и могу избавиться от Уэдерза.

— Если не сможете добраться до дома, сбросьте мне сообщение на пейджер, — сказал детектив, когда я захлопнула за собой дверцу машины.

Нет уж, даже если мне совсем не с кем будет доехать до дома, я не стану ему звонить. Да что там, я не стану звонить, даже если он вообще останется последним человеком, который может меня куда бы то ни было подвезти! Но вслух я этого не сказала: Маршалл Уэдерз мне еще понадобится, когда Шейла наконец перестанет запираться и решит рассказать полиции то, что она слышала.

Я вошла в дверь «Золотого скакуна», когда оркестр уже разогревался. Если Клетус и удивился тому, что меня доставили на полицейской машине, то виду не подал. Вместо этого он одобрительно вскинул брови, оценив мое черное платье и туфли на шпильках, склонил голову набок и попытался подмигнуть. Подмигивать Клетус не умел, и со стороны его подмигивание выглядело как косой взгляд в сочетании с кривой ухмылкой.