– Вы знаете этих людей, сестра Джоанна? – настаивал Гардинер. Он говорил медленно и с расстановкой, словно обращался к слабоумной. – Пожалуйста, отвечайте на мои вопросы.

– Да, знаю. Но какая между ними связь?

– Эдуард Третий основал Дартфордский монастырь почти двести лет назад. Вам это, безусловно, известно.

– Да, епископ, – кивнула я.

– Для него было крайне важно, чтобы рядом с Лондоном, поблизости от королевского двора, находился монашеский орден. И не просто какой-нибудь орден, но Доминиканский. А почему Эдуарду Третьему было так важно основать в Англии первый доминиканский монастырь?

Я попыталась вспомнить, что нам рассказывали в Дартфорде.

– Потому что доминиканцы – наиболее святой орден, сеющий слово Господне и живущий по Его заветам.

Епископ Гардинер улыбнулся:

– Есть вещи, которые с течением времени не меняются. Даже теперь молодые послушницы-доминиканки одержимы гордыней.

Я мучительно покраснела: ведь гордыня считается грехом.

– Простите, епископ Гардинер.

– Нет-нет, это только делает честь вашей настоятельнице. – Он продолжил свой рассказ: – Элеонора Кастильская, супруга Эдуарда Первого, пыталась основать монастырь в Дартфорде, но безуспешно. Лед тронулся только при ее внуке, короле Эдуарде Третьем. Он оплатил строительство из своих собственных денег. И настоял, чтобы четыре старейшие доминиканские монахини были привезены из Франции и стали сестрами-основательницами Дартфорда. Многие в то время не понимали, почему король принимает в этом столь горячее участие. Его старший сын и наследник, принц Эдуард по прозвищу Черный принц, умирал. Англия только что проиграла несколько сражений Франции. Парламент отказался подписать Билль о налогообложении. И тем не менее король был заинтересован в основании Дартфордского монастыря. И не просто заинтересован, он был одержим этой идеей. Между прочим, все иностранные послы отмечали это в своих донесениях. А вы знаете, какова причина?

– Нет.

– Во многих наших монастырях хранятся священные реликвии. Но в Дартфорде ничего такого нет – ни для утешения сестер, ни для того, чтобы привлечь паломников. Верно ли это?

– Да, верно. – Я потерла глаза, чувствуя усталость и недоумение.

– Сестра Джоанна, а разве вам не приходилось слышать, что в Дартфордском монастыре со времен короля Эдуарда Третьего хранится некая необычайно ценная реликвия?

– Нет, епископ, не приходилось.

Гардинер нагнулся поближе, и его глаза вопрошающе вперились в мои.

– Вы уверены? Абсолютно уверены, что в Дартфордском монастыре нет ничего такого особенного?

Я опять лихорадочно искала ответ.

– Сестры на протяжении долгих лет ткали изумительные гобелены. Дартфорд славится ими.

Губы Гардинера искривились. За несколько секунд все его лицо побагровело. На шее сбоку вздулась вена. С силой схватив обеими руками меня за запястья, он произнес совершенно иным – грубым – голосом:

– Неужели вы думаете, что я проделал весь этот путь ради каких-то гобеленов?!

Я была настолько потрясена тем, как внезапно изменился мой собеседник, что не смогла ничего ответить.

Он ухватил мои руки еще сильнее и прошипел:

– Сестра Джоанна, вы когда-нибудь видели корону Этельстана?[20]

Сердце мое упало. Я попыталась было спешно изобразить недоумение, но по виду епископа поняла, что опоздала.

Он отпустил мои руки и рассмеялся – то был высокий торжествующий звук, похожий на кашель.

– Вы ее видели, вы знаете о ней. Я был прав. Я был прав! Корона спрятана в Дартфорде! Слава Господу в Его милости, я не ошибся! – Он радостно потер ладони. – Когда я узнал, что в Тауэр заключена послушница из Дартфорда, та самая девушка, которая прислуживала Екатерине Арагонской… Когда мне сказали, что она терпеливо снесла побои от Норфолка, а потом попросила принести ей труды Фомы Аквинского, я понял! О, я понял, что получил в руки инструмент! – Епископ Гардинер опустился на колени и сложил ладони в молитве. – Благодарю Тебя, Господи, за милость Твою и великодушие. Все будет исправлено и восстановлено пред очами Твоими. – Он открыл глаза и поднялся на ноги, тщательно отряхнув пыль с белой мантии. – А теперь, сестра Джоанна, скажите мне: где найти корону Этельстана?

– Я прошу прощения, епископ, – спокойно сказала я, – но вы ошибаетесь. Я ничего не знаю об этой короне.

– Еще как знаете, – возразил он. – Это же очевидно. Не забывайте, я по образованию юрист. И чувствую, когда люди меня обманывают. В особенности если это люди, непривычные ко лжи, вроде вас.

Я покачала головой.

Выражение торжества исчезло с его лица.

– Сестра Джоанна, я делаю это, чтобы помочь вам, чтобы помочь всем монастырям.

«Это ложь, – подумала я. – Я не скажу тебе ни слова».

– Где находится корона Этельстана? – повторил он.

– Я не знаю.

– Кто вам говорил о ней в Дартфордском монастыре?

– Никто.

Епископ глубоко вздохнул. Я видела, что он с трудом сдерживается.

– Сестра Джоанна, спрашиваю вас еще раз: где находится корона Этельстана?

Я подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза:

– Честное слово, епископ, я не знаю. Клянусь, что никто в Дартфорде не говорил мне про корону Этельстана. Это чистая правда.

– Сестра Джоанна, я не могу вести досужие разговоры в то время, когда враги наблюдают за каждым моим шагом. В последний раз спрашиваю: что вам известно о короне, которая хранится в Дартфорде?

Я ответила молчанием.

Епископ Гардинер повернулся ко мне спиной, направился к двери камеры и крикнул:

– Выпустите меня! – Все так же стоя лицом к двери, он сказал мне: – Запомните, сестра Джоанна: все неприятности, которые теперь произойдут с вами, вы сотворили своими собственными руками.

Я сидела ни жива ни мертва. Епископ вышел из моей камеры, так больше и не обернувшись.

Я не знала, кто теперь придет ко мне или куда меня отведут. Но молилась, чтобы это случилось поскорее. Я боялась, что не вынесу новых душевных мучений, если опять останусь в одиночестве. Черная тоска навечно поглотит меня.

Господь уже долгое время не отвечал на мои молитвы. Но на сей раз моя просьба была услышана. Не прошло и часа, как в мою камеру явился сэр Уильям Кингстон. Он пришел один.

– Следуйте за мной, сестра Джоанна, – велел он.

Я, не сказав ни слова, двинулась за ним: вниз по лестнице, потом из Бошама на лужайку. Солнце светило так ярко, что я, отвыкшая от его сияния, споткнулась на ступеньках.

Кингстон повел меня в другое квадратное каменное сооружение в южном конце Тауэра. Оно было меньше Белой башни и Бошама.

Войдя внутрь, мы спустились по ступеням, которые переходили в длинный коридор. В конце его, сложив руки на груди, стоял епископ Гардинер. Он уставился на меня пронзительным, сердитым взглядом.

Сэр Уильям подвел меня к моему мучителю и, поклонившись ему, вполголоса заметил:

– Епископ, мне не очень нравится такой поворот событий.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.