Дукаис поднялся и налил себе полный стакан виски.

– Если выпить виски, пропадет отвратительный привкус во рту.

Ни Браун, ни Бэрри даже не двинулись с места: они все еще находились под впечатлением только что увиденного. Затем Браун наконец вышел из оцепенения и стал расспрашивать Дукаиса о подробностях случившегося.

– А что сказал Ахмед?

– Ахмед и мои люди в Сафране, похоже, пришли к единому мнению: Альфред вот-вот умрет. Еще несколько дней назад они полагали, что он не протянет и недели. Но они ошиблись. Альфред для того и убил Ясира, чтобы дать нам понять, что он все еще жив. Он хочет, чтобы мы знали: он по-прежнему контролирует свою территорию, а мы там и шагу не сможем сделать без его разрешения.

– Так что же все-таки сказал Ахмед? – еще раз спросил Браун.

– Мой человек в Каире говорит, что единственное, о чем сейчас думает Ахмед, – так это как поскорее дать оттуда деру. Впрочем, Ахмед выполнит то, что от него требуется. Мой человек однозначно дал ему понять, что из этого бизнеса никто не может выйти, когда ему вздумается. Нам сейчас не стоит ничего менять – нужно просто сидеть и ждать. До начала этой чертовой войны осталось не так уж много времени.

– А как там Клара Танненберг? – спросил Бэрри.

– Ахмед вроде бы считает, что она превратилась в такого же дьявола, каким всегда был ее дедушка.

– Они нашли таблички?

– Нет, Ральф, они их не нашли, однако Клара, по-видимому, твердо намерена перелопатить еще несколько тонн земли. Да, кстати! Ахмед сообщил, что Пико убедил Клару и Танненберга помочь ему вывезти из Ирака все те предметы, которые были найдены в ходе раскопок. Они планируют организовать большую выставку в нескольких европейских столицах, а кроме того и в Штатах, так что, по всей видимости, они рано или поздно тебе позвонят. Ты ведь друг этого Пико, да?

Прежде чем ответить Дукаису, Бэрри сделал большой глоток виски и тяжело вздохнул.

– Ну, мы с ним знакомы. В научных кругах мы – то есть те, кто хоть чего-то достиг, – все друг друга знаем.

– Значит, найденные в Сафране предметы не прибудут сюда вместе с остальным товаром, – пробормотал Браун.

– Этот небольшой сюрприз преподнесли нам Клара и ее дедушка. Старик, похоже, не возражает против их продажи. Он считает, что эти предметы рано или поздно должны просто исчезнуть, однако только после того, как его внучка объездит с ними полмира. Думаю, Альфред полагает, что нам следует быть терпеливыми и смириться с этой задержкой.

– Он совсем рехнулся! – презрительно бросил Браун.

– А я думаю, что он еще вполне в здравом уме, – возразил Дукаис.

Президент агентства «Плэнит Сикьюрити» открыл свой портфель и, достав три папки, передал их Брауну.

– Это подробный отчет. В нем до мелочей описано все то, что происходило в последние несколько дней в Сафране, включая убийство медсестры и двух охранников.

– Но почему ты нам об этом ничего не говорил? Что же там все-таки произошло? – спросил, все больше раздражаясь, Бэрри.

– Вот об этом я вам сейчас и собираюсь рассказать. А потом прочтете обо всем в отчете. Вы попросили меня выяснить, каком во на самом деле состояние здоровья Танненберга, но он практически не появляется на людях, особенно после того, как приехал в Сафран. Поэтому один из моих людей попытался пробраться к нему в комнату. У него это получилось, однако по ходу дела у него, похоже, возникли кое-какие трудности, и ему пришлось прикончить медсестру и двух охранников. А еще он серьезно ранил старую служанку Танненберга. Мой человек видел, что Танненберг со всех сторон был обставлен медицинской аппаратурой и уже еле дышал, однако старику, похоже, удалось очухаться. Вот и все. А теперь я пошел. Если возникнет необходимость внести в наш план какие-либо изменения, поставьте меня в известность.

– Нет, не будет никаких изменений. Мы не будем отклоняться от первоначального плана, – заявил Браун.

Дукаис поднялся и, не попрощавшись, вышел из гостиной. Он был взволнован не меньше Брауна и Бэрри, однако не мог допустить, чтобы кто-нибудь из них это заметил. Он ведь руководил организацией, нанимавшей людей, способных убивать других людей по самым гнусным мотивам, причем варварскими способами, так что ему нельзя было показывать окружающим, что он испугался, увидев в ящике пару отрубленных ступней, пару отрезанных кистей и пару вырванных глаз.

Единственным утешением для Дукаиса было то, что Майк Фернандес, бывший полковник «зеленых беретов», заверил его, что план предстоящей операции проработан очень тщательно и нет абсолютно никаких оснований опасаться провала. Дукаис верил в Майка больше, чем в любого другого из своих «бойцов», и если Майк говорил, что все пройдет благополучно, значит, так оно и будет.

Роберт Браун и Ральф Бэрри некоторое время сидели молча. Каждый думал о своем. Эти два утонченных человека, ценители искусства, были поражены до глубины души. Больше всего Роберт Браун боялся реакции своего «покровителя». Джордж Вагнер легко выходил из себя, хотя никогда не повышал голоса. Однако его внешнее хладнокровие не могло обмануть Брауна: суровый взгляд Вагнера давал однозначно понять, на что способен этот человек. Вагнер, в общем-то, был таким же, как и Альфред, с той лишь разницей, что его рабочие дни проходили в устеленных коврами кабинетах в Вашингтоне, а Танненберг в это время рыскал по городам Востока.

– Я оставлю тебя на минутку, мне нужно позвонить, – сказал Браун Ральфу Бэрри.

Ральф кивнул. Он понимал, что его шефу сейчас предстоит тяжелый разговор. Джордж Вагнер был не из тех людей, кто может смириться с таким дерзким поступком – даже если этот поступок совершил его старый друг Альфред Танненберг.

Люди были изнурены: Клара почти не давала им отдыхать. Раскапывая храм, они за прошедшую неделю перевернули несколько тонн земли.

Ив Пико решил не вмешиваться. Он почти не принимал участия в той лихорадочной деятельности, которую развернула Клара.

Другие археологи ей помогали, чем могли, но одновременно они занимались упаковкой оборудования, чтобы быть готовыми к тому моменту, когда Ахмед Хусейни скажет, что уже можно уезжать. Они пока еще не решались отказывать Кларе, когда она их о чем-либо просила.

За Кларой повсюду следовал Айед Сахади. Альфред Танненберг заявил Айеду, что тот и дальше будет находиться здесь и выполнять обязанности бригадира рабочих, и что если в лагере произойдет еще какое-нибудь происшествие, то Сахади поплатится своей жизнью.

Джиан Мария почти не расставался с Кларой и очень переживал, когда вдруг терял ее из виду.

Фабиан и Марта оказывали Кларе всяческую поддержку. Их поражала сила воли Клары и ее выносливость: она почти не спала и не делала перерывов для приема пищи.

Клара покидала зону раскопок только для того, чтобы навестить дедушку и Фатиму, да и то она проводила с ними лишь по нескольку минут и затем сразу же возвращалась на раскопки.

Она мысленно упрекала себя за то, что не находится возле своего дедушки в последние дни его жизни. Альфред Танненберг был обречен, и только огромная сила воли поддерживала жизнеспособность его организма.

Фатима уже могла ходить, и хотя ей еще нельзя было выполнять никакую работу, она настойчиво упрашивала доктора Наджеба позволить ей перебраться в дом Танненберга и находиться рядом с ее господином.

– Госпожа Хусейни!

Клара не обратила внимания на то, что ее зовут, и продолжала расчищать шпателем и кисточкой какой-то полуразрушенный выступ, похожий на верхнюю часть колонны. Она для себя решила, что не будет откликаться, если кто-либо будет обращаться к ней, называя фамилию ее мужа. Она не стала никому об этом говорить, но рассчитывала на то, что все со временем это поймут и перестанут называть ее «госпожа Хусейни». Однако ее звали снова и снова.

– Госпожа Хусейни! Госпожа Хусейни…

Клара раздраженно обернулась и увидела мальчика лет десяти. Он напряженно смотрел на нее, боясь, что она рассердится: ему сказали, что у этой женщины тяжелый характер и что она может на него наорать. Увидев, что Клара улыбнулась, он облегченно вздохнул.