Пико замолчал, пытаясь разгадать по выражению лица Ахмеда, каким будет его ответ, но тут в их разговор вмешалась Клара.
– Профессор Пико, а вам не кажется, что вы совсем забыли обо мне?
– Вовсе нет. Нам удалось, проделать такую огромную работу исключительно благодаря вашему участию. Все, чего мы здесь достигли, было бы невозможным без вас. Мы вовсе не хотим чтобы лавры достались только нам – как раз наоборот.
Сделав небольшую паузу, Пико продолжил:
– Мы все оказались здесь благодаря вашим усилиям, Клара Именно поэтому мне хотелось бы, чтобы вы согласились прекратить раскопки и поехали с нами. Вы – ключевая фигура в нашем проекте. Вы будете нужны и при подготовке выставки, а также и при организации конференций и семинаров, для сопровождения найденных предметов в те города, в которых, по вашему мнению, можно будет их экспонировать. Однако у нас ничего не получится, если вашему мужу не удастся убедить правительство разрешить нам вывезти из Ирака найденные нами предметы.
– Возможно, мой муж не сможет этого сделать. А вот мой дедушка – сможет.
Заявление Клары никого не удивило. Пико и сам подумывал о том, что неплохо было бы поговорить об этом с Альфредом Танненбергом, если Ахмед не даст ему однозначно положительного ответа. За несколько месяцев, проведенных в Ираке, Пико уже успел понять: в этой стране нет ничего такого, чего не смог бы сделать Танненберг.
– Было бы замечательно, если бы Ахмед и ваш дедушка сумели уговорить правительственных чиновников, чтобы они дали нам разрешение показать всему миру сокровища, так долго лежавшие в земле здесь, в Сафране, – сказал Пико.
Ахмед подумал, что с его стороны сейчас было бы неразумно пытаться вступить в словесную перепалку с Кларой – как, впрочем, и с Пико. Уж лучше выиграть время, а для этого заверить их, что он сделает все возможное, продемонстрировать свою заинтересованность. Кроме того, это стало бы для него хорошей возможностью выбраться из Ирака: с легкой руки Пико у него совершенно неожиданно появлялся вполне благовидный повод выехать заграницу. Однако проблема заключалась в том, что многие из найденных предметов никогда не покинут Ирак – ни в сопровождении Ахмеда, ни в сопровождении Ива Пико.
– Хорошо, я попытаюсь уговорить министра, – пообещал Ахмед.
– Согласия министра недостаточно, – возразила Клара. – Придется уговаривать самого Саддама. Только он может дать разрешение на вывоз из Ирака художественных ценностей, а тем более таких древних.
– Так вы поедете с нами? – спросила у Клары Марта.
– Нет. По крайней мере, пока. Однако мне нравится ваша идея познакомить весь мир с теми предметами, которые мы нашли в Сафране. Тем не менее, я пока останусь здесь, потому что все еще надеюсь найти те таблички. – Клара сказала это вызывающим тоном. – Само собой разумеется, вы не вывезете отсюда ни одного предмета до тех пор, пока не будет подписан документ, в котором будет указано, благодаря чему и кому стала возможной эта выставка.
Участники собрания еще некоторое время бурно обсуждали детали предстоящего отъезда из Ирака и – что было гораздо важнее – как лучше организовать задуманную выставку.
Когда Клара в сопровождении Джиана Марии возвращалась к себе в дом, в лагере уже не было слышно ни звука. Клара не сомневалась, что Фатима еще не спит и ждет ее возвращения. Ахмед, стараясь не попадаться никому на глаза, зашел в палатку полевого госпиталя, в которой ему предстояло провести эту ночь.
– Тебе хочется спать? – спросила Клара у Джиана Марии. – Нет. Я хотя и устал, но вряд ли сейчас засну.
– Я обожаю ночь, потому что именно ночью мне лучше всего думается. Пойдешь со мной к раскопкам?
– Прямо сейчас? – спросил Джиан Мария, не в силах скрыть удивления, вызванного этим предложением.
– Да, прямо сейчас. Хуже всего то, что, как ты уже знаешь, за мной постоянно ходят двое охранников. Я, правда, еще с детства привыкла, что за мной все время кто-то присматривает, поэтому, когда я не могу от них избавиться, я просто стараюсь о них не думать.
– Хорошо, я схожу с тобой к раскопкам. А может, поедем на машине?
– Нет, давай пойдем пешком. Я знаю, это не так близко, но мне необходимо пройтись.
Охранники Клары шли в нескольких шагах позади нее и Джиана Марии, стараясь не проявлять недовольства тем, что из-за этой ночной прогулки внучки их хозяина им тоже приходится бодрствовать.
Подойдя к зоне раскопок, Клара выбрала удобное местечко, чтобы можно было присесть, и жестом пригласила священника сесть рядом с ней.
– Джиан Мария, а почему ты хочешь здесь остаться? Если американцы начнут нас бомбить, твоей жизни будет угрожать опасность.
– Я знаю, но не боюсь этого. Не подумай, что я отчаянный храбрец, однако я не испытываю страха, думая о бомбардировках.
– Но все-таки, почему ты не хочешь уехать? Ты ведь священник, а здесь… ну, здесь у тебя нет возможности выполнять свое предназначение. Мы тут все, конечно, люди безнадежно пропащие, но ты ведь даже и не пытался наставить нас на путь истинный, а относился к нам очень терпимо.
– Клара, мне хотелось бы помочь тебе найти «Глиняную Библию». Если Авраам и в самом деле имел отношение к Книге Бытие… Если он все-таки имел к ней отношение, то та ли эта Книга Бытие, которая известна нам?
– Стало быть, ты остаешься здесь из любопытства.
– Я остаюсь здесь, чтобы помочь тебе, Клара. Я… Меня будут мучить угрызения совести, если я брошу тебя здесь одну.
Клара засмеялась. Ей казалось трогательным и одновременно забавным то, что Джиан Мария считает, будто сможет защитить ее лучше, чем охранявшие ее круглые сутки вооруженные люди. Похоже, этот священник верил, что обладает чудодейственной силой, способной уберечь Клару от любых напастей.
– А о чем ты разговариваешь со своими прихожанами?
– Мой наставник всегда призывает меня помогать тем, кто в этом нуждается, – невпопад ответил Джиан Мария. – А здесь, в Ираке, у людей столько горя…
– Но ведь ты, по правде говоря, никому из страждущих иракцев не помогаешь. Ты находишься здесь, среди нас. Ты все это время работал в археологической экспедиции.
Произнеся эти слова, Клара тут же подумала, что и в самом деле очень странно ведет себя этот священник. Вот уже два месяца он находится среди археологов и работает наравне с другими участниками экспедиции.
– Да, это так. Но ведь я могу быть полезен и тем людям, которые находятся здесь.
– А может, Церковь хочет заполучить «Глиняную Библию»? – с некоторой тревогой спросила Клара.
– Что ты такое говоришь, Клара! Церковь не имеет никакого отношения к тому, что я делаю в Сафране. Мне очень неприятно, что ты не веришь мне. У меня есть разрешение моего наставника на пребывание здесь, он знает, чем я сейчас занимаюсь, и ничего не имеет против. Многие священники занимаются светскими делами, не я один, а потому нет ничего странною в том, что мне позволяют работать в археологической экспедиции. Безусловно, мне рано или поздно придется вернуться в Рим, однако я тебе напоминаю, что провел здесь всего лишь два месяца, а не два года, хотя для тебя, возможно, это время тянулось бесконечно долго.
– Дело в том, что… Ну, если вдуматься, то может показаться весьма странным, что священника вдруг занесло в эту археологическую экспедицию.
– А мне кажется, что я не давал никаких поводов для того, чтобы ты считала мое поведение странным. Я не способен на лицемерие, Клара.
– Знаешь что, Джиан Мария, хотя мы с тобой никогда не обсуждали наши взаимоотношения, хочу тебе сказать, что у меня иногда создается такое впечатление, будто ты – единственный друг, который у меня здесь есть, и единственный, кто не оставит меня в беде.
Они оба замолчали и стали смотреть на усеянное звездами бездонное небо, наслаждаясь тишиной ночи, и все слова казались лишними, никчемными.
Так они и сидели в течение некоторого времени, углубившись каждый в свои мысли, не обращая никакого внимания на изредка раздававшиеся ночные шорохи, которые на фоне воцарившегося безмолвия казались очень громкими.
