На льду лежал уже полуаршинный снег.

В полкилометре от ледоколов под снегом оказалась вода, а снег представлял кашицу, пропитанную водой. Когда ледоколы пробили проход во льду, то во время прилива вода выступила на лед и пропитала снег.

Предстояло идти по воде, покрытой сверху снегом. Пока приближались к ледоколам, у всех даже хорошая обувь промокла, не говоря уже о лаптях с обмотками.

Ноги хлюпали в холодной воде внутри валенок или сапог. Выгруженные мешки и кули с продовольствием арестанты носили на себе на остров, шествуя все время по глубокому снегу, пропитанному водой.

Я работал в ночной группе, когда был сильный буран.

Большинство поморозили себе руки и ноги, а сплошь то и другое вместе.

Я был одет гораздо лучше многих других: имел меховую шубу, на голове теплую папаху, на руках варежки, а на ногах новые хорошей катки валенки. Однако, в ту ночь я поморозил себе пальцы на ногах и пальцы на правой руке.

Утром после ударника удрал в лесничество, в Варваринскую часовню. В то время я служил там, а жил в Кремле в 10-ой роте. Самовольно остался в лесничестве, чтобы не попасть опять на ударник.

Лесничий донес, что я сильно заболел и слег.

Тут симуляции не было: — фактически я поморозил себе руки и ноги, которые распухли и были воспалены. Но, оставаясь в Кремле, это не приняли бы во внимание и снова погнали бы на ударник.

* * *

Выгрузка ледоколов продолжалась непрерывно двое суток. Многие несчастные арестанты поморозились, и уж нечего говорить, что много простудилось и схватило воспаление легких.

Ночью в буран были и такие весьма жуткие картины.

«Шпана» была одета в лохмотья, на ногах имела выданные на эту работу лапти, а на руках ничего. Они отбегали в сторону, куда вода еще не дошла и на поверхности льда ее не было; разгребали снег и располагались группами на льду по 4–5 человек, и, плотно прижавшись друг к другу, сидели кучкой. Как долго они сидели, имея самочувствие и не теряя сознания — неизвестно. Тайну сию они унесли с собой в загробную жизнь...

Возвращаясь после относа груза на остров, наталкиваемся на такую группу притаившихся, скорчившихся и неподвижно лежащих людей, обращаемся к ним: «Товарищи, ведь, вы замерзните!..»...«Нет, ничего», едва слышно кто-нибудь отвечает.

Снежная метель хоронила их, покрывая их сугробами снега...

А летом с ледоходом море приняло их в свое объятие и послужило им вечной усыпальницей...

Кошмарные условия работы при выгрузке ледоколов надолго останутся в памяти у бывших соловчан, даже не утративших здоровья при этой работе...

2) Подобный предыдущему был другой случай работы во льдах в ту же зиму.

Транспортные головотяпы засадили и оставили во льдах баржу «Клара Цеткин»^[13].

«Клара Цеткин» была в одиночестве скована льдами в открытом море. Соловецкая администрация решила провести «Клару Цеткин» в сухой Соловецкий док для ремонта.

Работа арестантов состояла в том, что нужно было проделать канал во льду для прохода «Клары Цеткин».

* * *

Бедные арестанты работали на затопленной водой площади льда, и это при жалкой обуви (некоторые в казенных лаптях с мешочными портянками).

У каждого обувь была всегда пропитана холодной водой.

В добавление к этому была суровая холодная зима с частыми снежными метелями... Работа продолжалась более двух недель.

Опять-таки многие простудились и схватили воспаление легких.

Страдающие грудными болезнями приблизили намного конец земной жизни...

* * *

Здесь я привел для иллюстрации лишь яркие примеры выполнения некоторых ударных работ. Напоминаю, что эти работы сверх нормы повседневного принудительного труда.

На Соловках ударников множество.

Они применяются для выполнения самых разнообразных работ, — от рубки капусты для солки до спуска пароходов после ремонта на воду.

* * *

Часто бывает, что арестантов с одного ударника без передышки назначают на другой.

Со мной так было много раз.

Например, однажды (это было в воскресенье) был я на ударнике для выгрузки кулей с рожью и переноски их на мельницу.

По выполнении урока возвращаюсь в роту.

Оказывается, рота стоит в коридоре, построенная для набора людей на новый ударник.

Нарядчик, увидев меня идущим, приказывает становиться в группу, предназначенную на ударник.

— «Помилуйте!» взмолился я, «я только что возвращаюсь с ударника, — был на выгрузке кулей». «Ничего, товарищ, не умрете. Становитесь без разговоров». Пришлось идти на новый ударник — на расчистку места для катка.

Уже раньше было сказано, что непосредственное над заключенными начальство проявляет безнаказанно произвол, насилия, охотно принимает взятки, прибегает к вымогательству и прочее.

И это особенно выявляется при назначениях на ударники: одни никогда не ходят на ударники, тогда как другие с одного ударника посылаются на другой.

Свое повествование о Соловецкой каторге, мягко именуемой большевиками «лагерь принудительных работ Особого назначения ОГПУ», я закончу кратким описанием шедевра коммунистической карательной системы, — штраф-изолятора на гopе Секирной...

Тоже довольно приличное и мнимо-закономерное название...

В действительности это кошмарное место, в общей серии Соловецкого эксперимента, есть самое ужасное — это своего рода пекло коммунистического ада.

Это страшное место прозвано арестантами, да и в России оно слывет под тем же названием — «Секирка».

* * *

На Соловках для провинившихся арестантов установлены два вида ареста: кратковременный и продолжительный.

Для кратковременного ареста, до одного месяца, в каждом отделении лагеря и на каждой командировке имеются карцеры.

Я воздержусь описывать в подробностях эти катакомбы Соловецкой каторги, гораздо мрачнее и суровее, чем клетки для диких зверей...

Обычно арестантов, подвергнутых карцерному содержанию, или запирают в каком-либо мрачном подвале, или набивают ими какое-нибудь чердачное помещение.

Помещения, занятые под карцеры, не имеют нар, часто без света, холодные, сырые...

В своем месте было указано, что соловчане имеют над собой многочисленный начальствующей персонал (командный, административный и производственный).

Каждый начальствующий тип стремится с одной стороны показать свою энергию, свое рвение на службе перед старшими такими же типами, а с другой стороны, — желает проявить свою власть над забитыми уже узниками. Вот причина, почему всегда много соловчан подвергнуто карцерному содержанию.

И карцеры не только не пустуют, а сплошь и рядом переполнены до последней крайности, лишь можно с трудом сидеть на полу плотно один к другому. Из этого мрачного человеческого улья постоянно идет спертый зловонный воздух, напоминающий смрадный воздух свинного гайна (логовища) с примесью могильного запаха.

Само собой, во время карцерного содержания не может быть и речи о выполнении гигиенических потребностей. Бывает, что арестанты-карцерники не умываются в течение всего карцерного заключения (неделя, две недели, месяц), если не удастся спрыснуть лицо водой где-нибудь на работах вблизи воды.

* * *

Для продолжительного карцерного содержания ГПУ учредило на Соловках особый штраф-изолятор на горе Секирной.