— По-моему, Викторией вас назвали по ошибке. — Дэну показалось, что его душит галстук, он с трудом набрал воздуха. Не так-то просто быть наедине с этой любвеобильной дамой…

Викки взяла Дэна за руку.

— Идемте, посмотрите как делается серия. Вашим читателям это наверняка будет интересно. Начнут снимать с заставки.

Когда они вышли на главную площадку, Дэн с удивлением увидел перед собой небольшой дворик с деревьями, кустами, травой и цветами. Благодаря усилиям осветителей дворик утопал в солнечных лучах.

— Трудно поверить, что на улице минус двадцать…

— Это Содом-Кроссинг, Дэниэл. — Викки крепко держала его под руку. — Мы находимся чуть ниже экватора. Здесь всегда жарко, — хитро подмигнула она ему.

— Расскажите мне о заставке, которую вы собираетесь снимать.

— Всего десять секунд для сегодняшней серии. Я принимаю солнечные ванны во дворике, а некто тем временем наблюдает за мной в бинокль. — Развязав поясок, Викки вдруг изобразила растерянность:

— Какая же я дурочка! Совсем забыла надеть купальник… — Ресницы ее затрепетали в наигранном волнении. — Стойте здесь! Я сейчас вернусь.

Дэн глубоко вздохнул: теперь он точно знал, что под ее блестящим шелковым кимоно ничего не было. Он с усилием заставил себя снова посмотреть на поразительно правдоподобный летний пейзаж.

Как много на телевидении выдумки и иллюзий, видеоволшебства, превращающего ложь в правду… Нет никакого Содом-Кроссинга вблизи экватора, есть только студия в центре Манхэттэна…

Не верь глазам своим — перед тобой мираж… Дэн задумчиво улыбнулся. Красота, говорят, в глазах любящих: в женщине, которая одному кажется мадонной, другой видит блудницу. Викки Кирклэнд еще должна доказать ему, что существует одновременно в двух этих ипостасях!.. Должна доказать. Это ведь почти невозможно — жить на двух полюсах сразу.

Дэн признался себе, что ему нравится, как ведет себя Викки. Она предпочла стать ведущей в их игре — так пусть и решает, что делать дальше. Но, черт возьми, откровенно говоря, ему эта игра доставляет удовольствие!

— Ты молодец, Викс! Фолкнер у тебя в руках.

Войдя в свою гримерную вслед за Джерри, Викки устало опустилась в обитое оранжевым шелком кресло.

— Он заинтригован вырезом моего кимоно, — объяснила Викки. Она внимательно и серьезно смотрела в гримерное зеркало на ответственного за связь с общественностью. — Вы все хотели, чтобы я стала наживкой, а я не могу понять, кто я — рыболов или рыбка. Кажется, Дэниэл Фолкнер попался мне на крючок, но возможно, он просто играет со мной, испытывает меня.

Джерри подошел ближе и встал позади ее кресла.

— Не волнуйся. — Он принялся разминать Викки плечи — как борцу, отдыхающему в перерыве между раундами. — Расслабься и положись на свой талант. — Джерри поглаживал ее шею и затылок, чтобы снять напряжение. — Попробуй запутать его. Не старайся все время изображать Виксен, а когда он забудет про осторожность, поводи его на крючке, чтобы понадежнее да поглубже засел.

Викки устало вздохнула:

— Я и сама думала о том же. Не стоит заходить слишком далеко так быстро.

— Молодец девочка! — Джерри последний раз погладил ее плечи. — Я, пожалуй, пойду. Нашу рыбку нельзя долго оставлять на свободе: Фолкнер может вцепиться в кого-нибудь из наших.

Поставив локти на гримерный стол и упершись подбородком в ладони, Викки разглядывала себя в зеркале — увы, без всякого удовольствия. Нет, грим был в полном порядке, но она отчего-то казалась себе грязной и вульгарной. А хуже всего было то, что это ощущение не имело никакого отношения к Виксен Мэлори.

Голубые глаза в зеркале были растерянными. Чутье подсказывало Викки, что она вела себя с журналистом слишком развязно и напористо.

— Очень разволновалась и увлеклась, — произнесла Викки вслух. — Хотела быть убедительной — и перестаралась.

«Но разве не ты утверждала, что красивое лицо и стройная фигура еще не главное?» — спросил внутренний голос.

— Наверное, я была не права. И потом, дело вовсе не во внешности! Дэн умен, сообразителен, и мне даже нравятся его некоторая застенчивость и сдержанность. Он не такой, как другие. От раскованных донжуанов начинается головная боль.

«А зачем ты к нему прикасалась? Ты, в жизни викториански целомудренная Виктория?» — не унимался голос.

— Не будь ханжой! Мне хотелось до него дотронуться, и я не намерена извиняться! — Викки прищурила глаза. — Мозг — самая чувствительная эрогенная зона. Дэниэлу Фолкнеру почему-то удалось воздействовать на эту зону. А у меня есть желания и потребности, как и у любой женщины. Я захотела их удовлетворить и не вижу в этом ничего дурного! — Она откинула со лба каштановые пряди. — Большое дело! Может, и еще захочу!

«Вот и хорошо. Пора. Ты и так слишком долго оставалась целомудренной, Викки…»

— Долой лицемерие! — воскликнула Викки, улыбнулась и почувствовала себя намного лучше.

Встав, она сбросила кимоно и поправила сзади у шеи завязки купальника, который не пришлось надевать, поскольку он все время был именно там, где надо, — под кимоно. Ярко-красный, сильно декольтированный и высоко вырезанный на бедрах купальник плотно облегал ее точеную пропорциональную фигуру.

— Пора за работу… весьма приятную работу! — приказала себе Викки.

— Нет уж, извините! — Дэн засмеялся и покачал головой. — По-моему, вы немного сошли с ума!

— Вовсе нет! Я просто хочу дать вам и вашим читателям шанс получше узнать, как делается дневное телевидение, — уговаривал его Джерри Кори. — Вы станете нашим самым знаменитым статистом!

— Знаменитым статистом?! Джерри, по-моему, вы что-то не… Нет-нет, и не старайтесь меня уговорить!

— Дэниэл… — Руки Викки скользнули по его спине и обняли за шею. — Чего от вас добивается Джерри? — промурлыкал ее голос у самого его уха.

Джерри ответил первым:

— Я предлагаю Дэниэлу две недели поработать статистом в нашем фильме: один человек из массовки выбыл. Дэн может сыграть его роль, а заодно узнает изнутри как мы работаем и напишет статью на базе собственного опыта. — Джерри сунул свернутый в трубочку сценарий в руку журналиста. — Вы будете партнером Викки.

Дэн старался не поддаваться ощущениям, которые вызывало у него прикосновение пальцев Викки, но его подбородок предательски напрягся.

— Что и-именно я должен делать?

Викки теснее прижалась к нему, с удовольствием дотрагиваясь до грубой материи его пиджака.

— Вы будете играть роль киллера, — сказала она. — Вы наблюдаете за мной в бинокль, выбираете подходящую минуту и потом…

Дэн смотрел на нее с недоумением:

— Что?! Вас убивают?

— Нет, Дэниэл, я сама убью убийцу.

— О!

— Не огорчайтесь: вы умрете в постели и с улыбкой на устах. Это я вам обещаю. — Стоя между двумя мужчинами, Викки сосредоточила все внимание на Дэне. — Попробуйте, поучаствуйте сегодня хотя бы в одной сцене — и вы увидите, как это просто! — убеждала она его.

— Камеру направят на вас сзади, видны будут только плечо, рука и затылок, — скороговоркой объяснял Джерри. — Лицо ваше будет заслонять бинокль. Снимем одну сцену, и если решите не продолжать, то получите деньги за один съемочный день, а режиссер вызовет другого человека.

— Пожалуйста, Дэниэл! — упрашивала Викки. — Нам как раз нужен высокий сильный мужчина. Вы очень подходите!

С удовольствием поглядывая то на красивое умоляющее лицо Викки, то на ее открытый купальник, Дэн неожиданно для себя ответил:

— А почему бы и нет, черт побери!

Джерри едва не задохнулся от радости и тут же поманил к себе помощника режиссера.

— Отлично! Вас сейчас же подготовят к съемке.

Вскоре Дэн почувствовал себя густо облепленным муравьями кусочком сахара, забытым после пикника на столе: кто-то снял с него тяжелый пиджак, кто-то закатал рукава рубашки, кто-то намазал темным гримом правую руку, шею сзади и правую половину лица. Потом его поместили за огромным булыжником из папье-маше и приземистой искусственной пальмой. В руки ему сунули черный бинокль.