За каждым шагом игроков будет следить множество глаз — зеркала позволяли видеть любой нюанс Игры, делались ставки. Ксанда не было дома уже с утра — как и другие Главы кланов, он являлся судьёй, и занимался подготовкой города к Игре. Завтра, с рассветом, Юрий будет стоять на окраине вместе со всеми желающими принять участие в Игре… А Миль останется… ну, не совсем уж одна — в доме полно народу и достаточно зеркал, хочешь, следи за Игрой у себя в покоях, хочешь — в тёплой дружеской компании под чаёк… вот именно: алкоголя изменённые не употребляли. Нет, не из принципа, а просто ни пиво, ни другие спиртосодержащие жидкости сознания им не туманили и удовольствия не доставляли, так — пойло и пойло. Их сообщество производило кое-что получше, и безо всякой абстиненции, неизбежной после надираловки. Зелья сразу после приёма приводили сначала к усилению Дара, а затем, довольно скоро, к ослаблению оного — и сопровождалось всё это взлётом и падением эйфории… Ничего не напоминает? Правильно, картина взрывной инициации, только в малом масштабе. Последующая слабость в сочетании с плохим настроением сделала бы приём эйфориака нежелательным — но эффект был нестоек и быстро проходил. Поэтому у зелья имелись свои поклонники. Другой состав выпускался в виде курительных смесей, с более длительным, но менее выраженным действием, так, лёгкое приятное головокружение в сочетании с яркими видениями — без отрыва от реальности… Но эти смеси портили лёгкие ничуть не хуже табака, а стоили дорого ввиду сложности производства, и основные компоненты целители предпочитали беречь для лечения особо сложных случаев, а не для баловства… Различались оба вида продукции дозировкой активного вещества, составами добавок и особыми авторскими примочками в рецептах, придающими конечному продукту очень разные свойства, от запаха и послевкусия до длительности воздействия на организм…
В общем, во время Игры атмосфера в большой гостиной оставалась чистой, но накалённой, надо было следить за ставками, а ситуация в игровой зоне менялась порой очень быстро.
Миль даже при своей нелюбви к сборищам сидела в кресле среди возбуждённо галдящих сородичей, стиснув кулачки. Зеркала здесь наличествовали в большом количестве, по всем стенам, да и у каждого в кармане обязательно водилось маленькое зеркальце, но сейчас все столпились перед огромным, во всю стену, заслуженным старинным стеклом в золочёной узорной раме: там, за стеклянной поверхностью — казалось, протяни руку и дотронешься — в предрассветных сумерках игроки по очереди подходили и получали из рук судьи жетон на цепочке — пока ещё гладкую пластинку. Вот и Юрий вешает на шею свой жетон, тот коротко вспыхивает, становясь именным, и угасает: имя игрока теперь словно всегда там было выгравировано.
Получившие жетон отходят в сторонку, где новички позёвывают, нервно переминаются, поглядывая друг на друга с любопытством и вызовом, а ветераны стоят, спокойно глядя на горизонт. День занимался как по заказу — не подумайте плохого, для Игры никаких воздействий на климат не допускалось: напротив, зрителям и хотелось бы, чтобы условия были как можно жёстче, да правилами принимались лишь естественные проявления погоды…
Едва светило обозначает своё присутствие, игроки молча начинают движение к ещё спящему городу. Ни тебе стартового выстрела, ни наставлений, ни торжественных речей… Всем всё известно. Кто-то устремляется бегом, кто-то просто идёт, вроде и не торопясь.
Вот пустеет щетинящийся прошлогодней травой пустырь, пересечённый асфальтированным шоссе, и судья тоже оправляется в путь, к домикам окраины.
У первых деревянных домов, окружённых дощатыми заборами и штакетником, толпа игроков рассыпается и всасывается в город. Теперь они — в игровой зоне… Не зевай — или останешься самое малое без жетона.
Особо желторотые теряли жетон, не успев даже понять, что выбыли из Игры: кто-нибудь шустрый просто срывал его у них с шеи. Или брал безжетонника в «рабство»: жетон ему оставляли, но взамен требовали лезть всюду вперёд «хозяина». Призрачный шанс уцелеть у таких «рабов», конечно, оставался — но уж очень он был призрачен… «Рабами» можно было откупаться, меняться, заслоняться в битве… Популярности такой малопочтенный и неприятный, хоть и временный, статус недотёпам не прибавлял, но… Правилами это не запрещалось. Немногие соглашались остаться в Игре на таких условиях.
Проще всего было двигаться именно сейчас, по пустынным ещё улицам, на которых почти любое движение означало, что это игрок… или милиция — горожане появлялись обычно чуть позже. Сонный город выглядел декорацией. Гасли фонари, шмыгали кошки, просыпались птицы… Игроки старались уйти вперёд как можно дальше. Кто-то угонял неосторожно забытый в подъезде велосипед. Даже детский самокат, украденный с балкона второго этажа, не считалось зазорным использовать — по пустынным улицам он давал какую-никакую, а скорость.
Правда, и магических ловушек на этом этапе оказалось понатыкано немало. Въехать в них на самокате или велике было очень просто и неприятно. Не сумеешь выбраться — будешь болтаться, как муха в паутине, до самого конца Игры. И не надейся, что помогут: горожане тебя просто не увидят, а остальным некогда.
Кажется — до заката уйма времени. Но ведь и город не так чтоб самый маленький, пробеги-ка до его окраины на своих двоих, да отыщи там финишный контрольный пункт… Это тебе не Люксембург и не княжество Монако.
Зрители разошлись по гостиной, каждый следил за своим игроком. Миль перехватила управление большим зеркалом, и теперь оно показывало вид города сверху. Повинуясь желанию, давало приближение выбранного участка. Юрий пока двигался в группе молодых хиз-Владаров из младших родов, Игхар держался рядом с ним.
Кое-где уже случались локальные схватки с применением Дара: сверху отлично просматривались бледные в свете встающего солнца вспышки. Миль поначалу с интересом наблюдала за переплетением намерений сражающихся сторон — у всех они были тёмные, а какими ещё они должны быть, когда хочешь если не убить, так хоть прибить немного прыткого соперника. И скоро уже могла указать до завершения атаки, кто пострадает — тем точнее, чем дольше наблюдала. Затем пришлось закрыть глаза, так как начинались какие-то неправильные впечатления: место ещё пустовало, а намерения на нём уже возникали и даже принимались сражаться… Но спустя пару-тройку минут Миль разобралась в том, что видит. Потому что через короткое время игроки являлись как раз туда, где незадолго перед их приходом Миль мерещились боевые действия, и делали точно то, что ей привиделось… Причём, эти, ещё неслучившиеся, события двоились и троились, но какие-то из них всегда выглядели ярче других — они в конце концов и реализовывались.
Она покосилась на азартно переживающих за своих игроков сородичей, и усмехнулась про себя: хорошо, что она не в Игре, а то ей не нашлось бы равных на поле боя, что было бы нечестно. Но смотреть на Игру стало интереснее — ведь теперь она не столько следила за игроками, сколько проверяла себя. Она даже отвлеклась на некоторое время от того, как Юрий проходит маршрут. А когда спохватилась, то не нашла его на игровом поле.
Зеркало исправно показывало городские улицы и передвигавшихся игроков, среди которых Юрия не было! Миль вгляделась внимательнее — в ответ на её волю зеркало показало лица игроков и вновь принялось отслеживать, смещаясь, какие-то пустые участки… И до Миль дошло! Она даже почти беззвучно рассмеялась: Юрий просто отвёл всем глаза — всем, кроме зеркала, которое по природе своей было всевидящим и всезнающим.
Да, поддержание отвода требовало концентрации, зато давало возможность идти вперёд, не отвлекаясь на глупые атаки остальных игроков, которым просто нравилось сражаться, хоть и не до смерти. Пусть играют, тратя время. Солнце неторопливо-неумолимо двигалось своим путём и уже подбиралось к полудню.
Улицы города, охваченные игровой зоной, для игроков стали неузнаваемы. И ни повернуть назад, ни выйти из Игры они не могли, пока жетоны оставались при них. Но и без помощи не оставался ни один пострадавший: только что на глазах зрителей эвакуировали очередного попавшего в ловушку, он влетел в неё с разбегу и у него был выбор — попытаться выбраться, если хватит умения, надеяться на выручку других игроков или снять и бросить жетон… Самому не удалось, другим он оказался не нужен, висеть в ловушке до заката ему не улыбалось, так что скоро его жетон, коротко звякнув об асфальт, замигал маячком, на который и поспешили спасатели. Следующий бедолага банально подвернул ногу и тоже выбыл… Не скакать же до окраины на одной ножке.
