Рядом с Бобби Б. стоял Тони Деган, которому было, как я уже говорил, лет двадцать пять — двадцать шесть, высокий, тощий, в желтой футболке с надписью: «Мои родители разгулялись на Багамах, и мне досталась только эта идиотская футболка». Он курил и кивал головой. Да, именно это он и делал — кивал сам себе и улыбался, как будто тут пошутили на твой счет, а ты не врубаешься. Большую часть времени он выглядел так, будто был под кайфом — может, и на самом деле был, не знаю. У Тони были светлые волосы, длинные на затылке, зализанные каким-то жиром, и черные напульсники, хоть он не был толком ни спортсменом, ни музыкантом каким-нибудь, но все равно выглядел так, точно каждую секунду готов дать тебе пинка.

Едва завернув за угол, я снова услышал крики и увидел Гретхен, вцепившуюся в гриву какой-то незнакомой девчонке. Преимущество, как обычно, было на стороне Гретхен. Девчонка от ужаса выпучила глаза. Она была очень тощая, блядоватого вида. В черных колготках в сеточку, уже рваных, и черной джинсовой куртке с нашивкой «Мегадет». Она стояла на коленях и тяжело дышала. Слюна капала на руку Гретхен и стекала на цемент. Так себе зрелище.

— Эй, это еще что за ерунда? — спросил я.

— Брайан Освальд! Как жизнь? — окликнул меня Бобби Б., кивая сам себе. У него уже пробились симпатичные усики: хоть и редкие, они тянулись вдоль его тонких губ до самого подбородка, очень по-байкерски. Я же месяцами пытался отрастить себе хоть какую-нибудь щетинку, но ничего не показывалось; ни-че-го, ни волоска, ни тени, ни фига. Я был старшеклассником, который все еще выглядел как старшеклассник. «Как жизнь, говорю?» — снова спросил Бобби Б., хлопая меня по плечу.

— Да ничего, — сказал я.

— Побил тот рекорд в гонщике-призраке? — спросил он.

— Нет еще.

— Черт. У них там, наверное, какой-нибудь хренов эксперт каждую неделю приходит и перенастраивает все.

— Да уж, — сказал я. — Ну так что тут?

С потрясающим глухим стуком Гретхен швырнула девчонку головой о крыло припаркованного поблизости «ле барона». Аудитория застонала.

— Чертовы телки, — сказал Бобби Б.

— Да уж, — сказал я. — Телки. Я повернулся к Гретхен и прокричал: — Гретхен, чувиха, расслабься, мать твою!

Как обычно, она меня проигнорировала.

— Эй, да отпусти ты ее уже, — пробормотал Тони, все еще усмехаясь. Он провел рукой по грязным светлым волосам, лоснящимся от жира, и почесал шею. — Она ведь ни хрена тебе не сделала.

Полное лицо Гретхен было розовым, почти красным, и в конце концов она уступила, отшвырнув девчонку на капот чьего-то универсала. Она поднесла к ее лицу указательный палец и сказала: «В следующий раз… в следующий раз тебе пиздец!».

Стоявшие вокруг облегченно вздохнули, Гретхен подобрала свой свитер и вытерла нос, из которого текло. Девчонка захромала прочь, рот ее был в крови, а Тони Деган продолжал смеяться и кивать головой.

— Тебе самой пиздец, — крикнула девчонка, удалившись на безопасное расстояние. — Я позову ребят, и мы тебя уделаем как родную.

Гретхен просто повернулась ко мне и сказала:

— Да пойдем уже в конце концов, — и я кивнул, не произнеся ни слова, такая у меня была тогда манера, потому что я, короче, решил жить блин, как слепой самурай Затоичи, знаете, этот чувак из кино. Переходный возраст я проходил, смотря только самурайские фильмы и ужастики. Это было брутально, знаете, слепой воин со сверкающим мечом. Если не знаете, непременно посмотрите. В общем, я был чудовищно немногословен — чудовищно — почти всегда. Я был робким парнем и боялся сказать что-нибудь, что прозвучит глупо, поэтому предпочитал молчать. Я был третьим колесом. Или пятым колесом? Короче, я был тем самым колесом, которое на хрен никому не нужно, но все равно крутится на всякий случай. Я думал, что, может быть, однажды кого-нибудь впечатлит мое молчание. Пока же оно работало не особо. Большинство людей, услышав имя Брайан Освальд, вероятнее всего сказали бы «А кто это?». Потом кто-нибудь вспомнил бы: «Ну этот молчаливый чувак, который тут постоянно околачивается». Потом тот первый наверняка сказал бы снова: «Кто-кто?». Наверное, для большинства людей я был невидимкой. Например, когда мы с Гретхен запрыгнули обратно в «форд-эскорт», радио все еще работало, и мы ехали и ехали, пока не зазвучала мелодия Dirty Deeds великих AC/DC — раз в сто лет, — и тогда Гретхен, не спросив меня, сменила радиостанцию.

История США

10.3.90

I. Причин Войны за независимость было много

А. результаты семилетней войны с французами и войны с индейцами, 1755—1763

1. Американские колонии думают, что помогли британцам победить французов

2. Король Георг III думает, что колонии в долгу у британцев за предоставленную защиту

B. Налогообложение без представительной демократии

1. В парламенте нет избранных представителей

2. «Бостонское чаепитие», 1773

C. Репрессивные законы и Квебекский акт

D. а вообще война случилась из-за множества тупых напудренных париков

E. 1775 минитмены против красных мундиров

F. Охуенные названия для какой-нибудь металлической группы, если когда-нибудь мне посчастливится в такой играть

1. Огромный молот Тора

2. Смрад непреложных истин

3. Короли трупов, объединяйтесь!

4. Бойся грома и молнии великого друида

5. Смертельные проклятия

6. Операция «черепно-мозговая травма»

7. Доктор Килбот

G. Список охуенных кавер-версий.

1. первая песня? Обязательно Оззи, Iron Man

2. Back in Black, AC/DC

3. Search and Destroy, Metallica

4. Communication Breakdown, Led Zeppelin

5. Paranoid, Оззи

6. если бы нашелся, черт возьми, классный гитарист, то Sweet Child of Mine, Guns n' Roses

7. Highway to Hell, AC/DC

8. Too Fast for Love, Mötley Crüe

9. опять-таки, если есть классный гитарист, то Hot for Teacher, Van Halen

10. и в конце — Cum on Feel the Noise, Quiet Riot.

В старших классах Гретхен была панком и славилась тем, что избивала других девчонок. Мы все тогда во что-то вляпывались, но именно у Гретхен была репутация страшной драчуньи. Вот поэтому она мне так и нравилась, наверное. Для тогдашних панков было важно в первую очередь, как ты одеваешься, а не какую музыку слушаешь — может где-нибудь так оно до сих пор и есть, не знаю. Все дети, которые в средних классах были заучками или шестерками или просто пустым местом, попав в старшие классы, начинали одеваться в рванье, с английскими булавками, гримом, грязными волосами, и ни один даже и не слыхивал о МС5 или New York Dolls, но это вселяло в них чувство принадлежности к определенному кругу и придавало смелости, что ли. Если раньше их ежедневно возили фейсом об тейбл, то теперь на них показывали пальцем и смеялись, но никто уже не мог по-настоящему опустить. Быть панком значило вести вечный бой. Это относилось и к Гретхен. К своему первому году в старших классах Католической школы для девочек матери Макколи она поучаствовала как минимум в пяти драках и три раза была отстранена от занятий. Изо дня в день ее в наказание оставляли после уроков, несколько раз отсылали домой с требованием сменить одежду, цвет волос и смыть боевую раскраску. Она и сейчас отбывала наказание за выкрашенные в розовый цвет волосы и вынуждена была оставаться после уроков каждый вторник. Думаю, поэтому мне так нравилось с ней тусоваться. Она делала то, что мне и самому хотелось бы, но кишка была тонка.

В общем, четвертое свое отстранение от занятий — о котором она так любила рассказывать — Гретхен заработала за то, что отделала Стейси Бенсен. Стейси Бенсен, которая избиралась в президенты школьного совета под лозунгом «Стейси Бенсен — почему? Потому что ты слишком ленив, чтобы сделать это», и победила. Стейси совершила большую ошибку, назвав Гретхен «жирной лесби». После того как все произошло, Гретхен поведала эту чертову историю столько раз — у прилавка в «Снэквилл Джанкшен», в киоске «Уохос», в развалюхе «эскорте», на вечеринках, своей сестре, моему брату, моей младшей сестре, своему отцу, на стоянке в «Хонтед Трейлз», людям, которых мы даже не знали, — в общем, столько раз, что я мог пересказать в точности, что случилось, и даже лучше самой Гретхен, наверное. К тому же, рассказывая эту историю, она обычно опускала наиболее важную часть, чего я не сделаю, обещаю. В общем, дело было так: