— Он придет в себя? — спросил Шрам.

— Не знаю, — ответил Тефт. — Келек! Я не знаю ничего. Я идиот. Каладин, ты меня слышишь?

— Да… просто шок, — сказал Каладин.

— Ты выглядишь странно, мачо, — нервно сказал Лоупен. — Каким-то белым.

— Парень, у тебя мертвенно-бледная кожа, — сказал Тефт. — Как будто ты что-то с собой сделал. Я не знаю… Я… — Он опять выругался и хлопнул рукой по камню. — Я должен был послушать. Идиот!

Они положили его на бок, он с трудом видел Башню. Новые группы паршенди — не видевшие его представления, — бежали к пропасти, обнажая оружие. Четвертый Мост достиг края и опустил мост. Они отвязали щиты и торопливо достали копья из мешков с трофеями, привязанных к балкам моста. Потом заняли свои места, приготовясь перебросить мост через расщелину.

У этого отряда паршенди не было луков. Они выстроились и стали ждать, оружие наготове. Их было по меньшей мере втрое больше, чем бригадников, и к ним подходили новые и новые.

— Мы должны помочь им, — сказал Шрам Лоупену и Тефту.

Те кивнули, и все трое — двое раненых и один однорукий — поднялись на ноги. Каладин тоже попытался встать, но ноги, слишком слабые, отказались держать его.

— Лежи, парень, — улыбнулся Тефт. — С этим мы справимся сами. — Они вооружились копьями из запаса, лежавшего на носилках Лоупена, и поторопились к бригаде. И даже Даббид присоединился к ним. Он не говорил с тех пор, как был ранен во время первого забега с мостом, год назад.

Каладин подполз к краю впадины и смотрел на них. На камень рядом с ним приземлилась Сил.

— Штормовые дураки, — прошептал Каладин. — Они не должны были идти со мной. Все равно горжусь ими.

— Каладин… — сказала Сил.

— Ты можешь что-нибудь сделать? — Он смертельно устал. — Чтобы ко мне вернулись силы?

Она покачала головой.

Впереди мостовики стали толкать. Дерево моста громко заскрипело по камням, двигаясь к ожидавшим паршенди. Те затянули грубую боевую песнь, которую начинали всегда, когда видели Каладина в его доспехах.

Паршенди выглядели злыми и жаждущими убивать. Они хотели крови. Они собирались вырезать бригадников, а потом сбросить мост — и их трупы — в пропасть.

И это произойдет. Опять, подумал Каладин, оцепенелый и подавленный. Оказалось, что он свернулся клубочком и дрожит.

Я не могу помочь им. Они умрут. Прямо на моих глазах. Туккс. Мертв. Нелда. Мертв. Гошел. Мертв. Даллет. Кенн. Карта. Данни. Мертв. Мертв. Мертв…

Тьен.

Мертв.

Он лежит, скорчившись, в каменной выемке. Вдали бушует битва. Его окружает смерть.

И он перенесся туда, в самый ужасный день своей жизни.

Каладин, сжимая копье, неуверенно пробирался сквозь хаос, царящий на поле боя. Он потерял щит. Он должен найти новый. Что за солдат без щита?

Это было его третье настоящее сражение. Он находился в армии Амарама всего несколько месяцев, но Хартстоун уже казался другим миром. Заметив неглубокую каменную выемку, он прыгнул в нее, прижался спиной к камню и замер, тяжело дыша; скользкие от пота пальцы цеплялись за древко копья. Его трясло.

Раньше он не понимал, что вел идиллическую жизнь. Далеко от войны. Далеко от смерти. Далеко от этих криков, какофонии ударов металла о металл, металла о дерево, металла о тело. Он крепко зажмурился, пытаясь отгородиться от мира.

Нет, подумал он. Открой глаза. Не дай им так легко найти и убить тебя.

Он заставил себя открыть глаза, потом повернулся и поглядел на поле боя. Абсолютный хаос. Они сражались на склоне большого холма, тысячи людей с каждой стороны. Как можно кого-нибудь найти в этом безумии?

Армия Амарама — армия Каладина — пыталась удержать склон. Другая армия, тоже алети, пыталась захватить его. Вот и все, что знал Каладин. Врагов, похоже, было больше.

С ним ничего не случится, сказал себе Каладин. Ничего!

Но убедить себя оказалось совсем не просто. Тьен недолго оставался курьером. Ему сказали, что армии не хватает людей и каждая рука должна держать копье. Из Тьена и других мальчиков-посыльных сделали взвод глубокого резерва.

Далар сказал, что их никогда не используют в бою. Возможно. Если армия не будет в серьезной опасности. Сейчас они окружены на вершине холма, их боевые линии перемешаны, всюду хаос. Значит ли это, что они в серьезной опасности?

Надо добраться до вершины, подумал он, глядя вверх. Там еще развевался стяг Амарама. Значит, солдаты должны держаться. Отсюда Каладин видел только бурлящую массу людей в оранжевом, с редкими вкраплениями зеленого.

Каладин побежал вверх по склону холма. Он не поворачивался, когда его окликали, не смотрел, какого цвета на них мундир. Он пробежал по пятнам травы, перепрыгнул через несколько трупов и обогнул пару жалких тяждеревьев, избегая мест, где люди сражались и умирали.

Там, подумал он, глядя на группу копейщиков, выстроившихся в линию и настороженно глядевших вперед. Зеленые мундиры. Цвет Амарама. Каладин подбежал к ним, и солдаты дали ему пройти.

— Из какого ты взвода, солдат? — спросил коренастый светлоглазый человек с узлами младшего капитана.

— Мертвого, сэр, — ответил Каладин. — Все умерли. Мы были в роте светлорда Ташлина и…

— Ба, — сказал офицер, поворачиваясь к гонцу. — Уже третье сообщение, что Ташлин мертв. Кто-то должен предупредить Амарама. Восточный фланг очень ослаблен. — Он посмотрел на Каладина. — Ты, быстро к резервам за новым назначением.

— Есть, сэр, — оцепенело ответил Каладин. Он посмотрел на склон, по которому только что поднялся. Сплошные трупы, многие в зеленом. Пока он смотрел, группа из трех отставших была перехвачена и убита.

Никто из людей на вершине даже не пошевелился, чтобы помочь им. И Каладин мог бы погибнуть точно так же, в ярдах от безопасного места. Скорее всего, очень важно стратегически, чтобы эти солдаты удержали позицию. Но это казалось крайне бессердечным.

Найди Тьена, приказал он себе и побежал к месту расположения резерва, на северной стороне холма. И нашел еще больший хаос. Из групп ошеломленных, окровавленных людей формировали новые взводы и посылали обратно, в бой. Каладин пробежал между ними, разыскивая взвод из мальчиков-курьеров.

Но сначала нашел Далара. Долговязый трехпалый сержант резерва стоял рядом с высоким шестом, на котором развевались два треугольных флага. Он направлял только что сформированный взвод восполнить потери в ротах, сражавшихся внизу. Внезапно Каладин услышал его крик.

— Ты! — крикнул Далар, ткнув пальцем в сторону Каладина. — Переназначение в том направлении. Двигай!

— Мне надо найти взвод мальчиков-посыльных, — сказал Каладин.

— Клянусь Бездной, зачем тебе это надо?

— Откуда я знаю? — сказал Каладин, пожимая плечами. — Я выполняю приказ.

— Рота светлорда Шелера, — проворчал Далар. — Юго-восточная сторона. Ты можешь…

Но Каладин уже бежал. Этого не должно было случиться. Тьен должен был оставаться в безопасности. Отец Штормов! Не прошло и четырех месяцев!

Он быстро очутился на юго-восточной стороне холма и обнаружил знамя, развевающееся на четверть пути вниз по склону. Черная глифпара — шеш лерел — рота Шелера. Удивленный собственной решимостью, Каладин промчался мимо солдат, охранявших верхушку холма, и опять очутился на поле боя.

Однако здесь дела шли лучше. Рота Шелера крепко держалась, несмотря на волны врагов. Каладин стал быстро спускаться по склону, поскальзываясь на окровавленной земле. Его страх исчез; его сменило беспокойство за брата.

Он оказался в первых рядах роты одновременно с атакой врага. Он попытался было пробраться дальше и поискать Тьена, но его подхватила волна атаки. Он отступил в сторону и присоединился к взводу копейщиков.

Через мгновения появились враги. Каладин, держа копье обеими руками, стоял на краю взвода копейщиков и пытался не оказаться у них на пути. Он сам не очень понимал, что делает. Он еще не умел использовать для защиты человека, стоявшего рядом. Вражеский солдат ударил, Каладин отбил удар копьем, сумев избежать раны, и ударил в ответ. На этом все кончилось.