Она покачала головой и закрыла книги. Арденты сами расставят их по нужным полкам. Ей нужно найти том Тифандор и вернуться в альков. Она встала и пошла к выходу из комнаты, держа фонарь свободной рукой. Она не стала звать паршмена — нести только одну книгу не составляло труда. Дойдя до двери, она заметила еще один огонек, приближающийся со стороны балкона. И не успела она выйти, как в проеме возникла фигура, кто-то вошел в дверь, в высоко поднятой руке горел гранатовый фонарь.

— Кабзал? — спросила Шаллан с удивлением, разглядев знакомое лицо, ставшее фиолетовым в свете фонаря.

— Шаллан? — спросил он, глядя на указатель, выгравированный над входом. — Что ты делаешь здесь? Джаснах сказала, что послала тебя за томиком Тифандор.

— Я… я заблудилась.

Он поднял бровь.

— Неудачная ложь? — спросила она.

— Ужасно, — ответил он. — Ты выше на два этажа и тысячу номеров индекса. Я не смог найти тебя внизу. Тогда я спросил у лифтеров, куда они подняли тебя. И вот я здесь.

— Учеба у Джаснах очень утомительна, — сказала Шаллан. — Иногда я забираюсь в тихий уголок, где можно расслабиться и успокоиться.

Кабзал задумчиво кивнул.

— Теперь лучше? — спросила она.

— Все еще верится с трудом. Ты, безусловно, можешь передохнуть, но два часа? Кроме того, насколько я помню, ты говорила, что учиться у Джаснах вовсе не так ужасно.

— Она не ограничивает мою свободу, — сказала Шаллан. — Она считает себя гораздо более требовательной, чем является. Или… да, она требовательна. Но я порой пропускаю ее наставления мимо ушей.

— Допустим, — смягчился он. — Но что ты делаешь здесь?

Шаллан закусила губу, заставив его рассмеяться.

— Что? — спросила она, краснея.

— Ты выглядишь чересчур невинной, когда так делаешь.

— Я невинна.

— Хотя соврала мне дважды подряд.

— Невинные выдумщики — противоположность изощренных лжецов. — Она состроила гримасу. — Кроме того, у них всегда в запасе более убедительная ложь. Идем. Прогуляйся со мной, пока я ищу Тифандор. Если мы поторопимся, мне даже не придется врать Джаснах.

— Достаточно честно, — согласился он.

Они вместе пошли по периметру Паланиума. Гигантская полость в форме пирамиды, вершина которой находилась внизу, а основание терялось на большой высоте. Четыре наклонные стены вздымались ввысь. Самые верхние уровни блестели огнями и были легко различимы; крошечные огоньки раскачивались в руках ардентов или ученых, которые, как и Шаллан с Кабзалом, двигались вдоль перил.

— Пятьдесят семь уровней! — воскликнула Шаллан. — Не могу себе представить, сколько нужно было всего сделать, чтобы создать такое чудо!

— Мы не создавали его, — сказал Кабзал. — Он уже был, когда мы пришли. Пирамида по меньшей мере. Жители Харбранта только вырезали комнаты для книг.

— Это создано природой?

— Как и города Холинара. Или ты забыла мою лекцию?

— Нет. Но почему ты не упомянул это место среди своих примеров?

— Мы еще не подобрали правильного песчаного узора, — признался он. — Но мы уверены, что это место сотворил Всемогущий, как и города.

— А что с Певцами Зари? — спросила Шаллан.

— А они тут причем?

— Быть может, они сотворили Паланиум?

Кабзал хихикнул, они как раз добрались до лифта.

— Певцы Зари на такое не способны. Они были целителями, добрыми спренами, посланными Всемогущим, чтобы излечить человечество, вынужденное уйти из Залов Спокойствия.

— Что-то противоположное Несущим Пустоту?

— Ну, полагаю, можно сказать и так.

— Два уровня вниз, — сказала она паршменам-лифтерам. Они начали опускать платформу, заскрипели блоки, дерево под их ногами задрожало.

— Если ты думаешь отвлечь меня этим разговором, — заметил Кабзал, сложив руки на груди и опершись спиной о перила, — у тебя ничего не получится. Добрый час я просидел с твоей учительницей, которая меня на дух не переносит. И, я должен тебе сказать, это были не самые приятные моменты моей жизни. Думаю, она поняла, что я все еще пытаюсь обратить ее.

— Конечно поняла. Это же Джаснах. Она знает почти все.

— За исключением того, что исследует сейчас.

— Носители Пустоты, — сказала Шаллан. — Сейчас она изучает их.

Он задумался. Спустя несколько мгновений лифт остановился на нужном этаже.

— Носители Пустоты? — спросил он изменившимся голосом.

Она ожидала насмешек или удивления.

Нет, подумала она. Он же ардент. Он верит в них.

— Что они такое? — спросила она, выходя из лифта. Казалось, что совсем рядом огромная пещера сходилась в точку, отмеченную большим заряженным бриллиантом.

— Мы не любим говорить об этом, — сказал Кабзал, присоединяясь к ней.

— Почему? Вы же арденты. Это часть вашей религии.

— Не пользующаяся любовью часть. Люди предпочитают слушать о Десяти Божественных Атрибутах или Десяти Человеческих Слабостях. Мы тоже любим рассказывать о них, а не о далеком прошлом.

— Потому что… — подтолкнула она его.

— Потому что, — вздохнул он, — это история нашего падения. Шаллан, девотарии — в сущности — классический воринизм. То есть Теократия и измена Падших Сияющих — наш позор.

Он поднял темно-синий фонарь повыше. Шаллан пошла рядом с ним, заинтересованная, дав ему говорить.

— Мы верим, что Несущие Пустоту существовали на самом деле, Шаллан. Бич и чума человечества. Они приходили сотни раз. Сначала выгнали нас из Залов Спокойствия, потом пытались полностью уничтожить, здесь, на Рошаре. Они не спрены, прячущиеся под камнями, и они не крадут свежевыстиранное белье у нерадивых женщин. Они создания, обладающие ужасной разрушительной силой, выкованные в Бездне, созданные из ненависти.

— Кем? — спросила Шаллан.

— Что?

— Кем созданные? Я хочу сказать, что Всемогущий не мог «создать кого-нибудь из ненависти». Так кто же создал их?

— Все имеет свою противоположность, Шаллан. Всемогущий — сила добра. Чтобы уравновесить его доброту, космер создал Несущих Пустоту.

— То есть чем больше добра делает Всемогущий, тем больше зла он создает, как побочный продукт?

— Я вижу, Джаснах продолжает учить тебя философии.

— Это не философия, — возразила Шаллан. — Простая логика.

Он вздохнул.

— Не думаю, что ты хочешь углубляться в теологические бездны. Достаточно сказать, что чистая доброта Всемогущего сотворила Несущих Пустоту, но люди могут выбрать делать добро без зла, потому что, как смертные, имеют двойственную природу. Добра в космере может стать больше, и оно может перевесить зло, но единственный способ для этого — дела людей.

— Замечательно, — сказала она. — Но я не принимаю объяснение Несущих Пустоту.

— Я думал, что ты верующая.

— Я верю во Всемогущего. Но это не означает, что я принимаю на веру любое объяснение, Кабзал. Религия религией, но все должно иметь смысл.

— Разве ты однажды не сказала, что не понимаешь сама себя?

— Ну… да.

— И ты ожидаешь, что в состоянии понять тонкую работу Всемогущего?

Она поджала губы.

— Хорошо, допустим. Но я все еще хочу узнать о Несущих Пустоту побольше.

Он пожал плечами. Она привела его в архив, наполненный книжными полками.

— Я рассказал тебе основы, Шаллан. Несущие Пустоту — воплощенное зло. Мы сражались с ними девяносто девять раз, ведомые Герольдами и десятью орденами избранных рыцарей, которых мы сейчас называем Сияющими Рыцарями. В конце концов настал Ахаритиам, Последнее Опустошение.

Несущие Пустоту были изгнаны обратно в Залы Спокойствия, Герольды последовали за ними, чтобы изгнать их с небес, и Эпоха Герольдов закончилась. Настала Эра Одиночества. Современная эра.

— Но почему все, что мы знаем об этих событиях, так отрывочно?

— Прошли тысячи и тысячи лет, Шаллан, — сказал Кабзал. — Люди умели ковать сталь и тогда, когда письменная история еще не началась. Нам дали Клинки Осколков, иначе нам пришлось бы сражаться с Несущими Пустоту дубинками.