Все они зародились из инициатив 1943 года и достигли высшей точки развития на следующий год, через двадцать дней после провала заговора против Гитлера. 10 августа 1944 года в Страсбурге, в гостинице «Мэзон Руж» собрались главы промышленных династий, которым вновь понадобился талант Бормана. Там присутствовали представители и военного ведомства, и министерства вооружения. Целью встречи считалось обсуждение отправки за границу проектов секретного оружия. На самом же Деле никто из присутствовавших не верил ни в магические силы Гитлера, ни в существование оружия массового уничтожения. Люди технического склада, подобные Вилли Мессершмитту, создавшему такие удачные самолеты, как ME-109, были не настолько глупы! Впоследствии Мессершмитт бежал в Испанию и основал небольшое предприятие по производству металлических изделий, продолжая в то же время заниматься созданием новых самолетов.
Скрывая за заботой о сохранности промышленных секретов Германии истинную цель конференции, ее организаторы заручились поддержкой со стороны немецкой разведки и отделений немецкой полиции, расположенных за рубежом. На самом деле промышленники готовились к послевоенным экономическим операциям. Каждый промышленник должен был с партийной помощью незаметно обосноваться за границей. Взамен партия (в данном случае под партией подразумевался Борман) рассчитывала получить доступ к резервным фондам.
Страсбургская конференция подробно отражена в документах. Папки с этими отчетами были обнаружены американской контрразведкой. С полученной информацией ознакомились службы союзнического правительства, занимавшиеся поиском украденных ценностей. Некоторые сведения просочились через итальянское государственное управление поиска, разыскивавшее утерянные шедевры искусства и обнаружившее, что Борман распорядился об их складировании в Альпийской крепости. Остальные подробности стали известны после свержения президента Аргентины — Хуана Перона. Тогда Сильвио Сантандер, позднее назначенный послом в Испании, взялся за выявление коммерческих предприятий в Латинской Америке, финансировавшихся нацистами. Чешское правительство также немного приоткрыло завесу над тайной, когда водолазы подняли со дня Черного озера несколько запечатанных ящиков с нацистскими документами. Но Прага в то время считалась коммунистической, и к чехам прислушивались немногие страны. Среди них оказалась Югославия. Ее правительство было радо заполучить найденный в одном из ящиков Черного озера список 1800 югославов, являвшихся тайными агентами гестапо.
Стали известны источники финансирования ODESSA. Борман разработал сложный план по перераспределению средств через иностранные компании, перечисленные в докладе казначейства США в 1946 году. Список включал 750 коммерческих предприятий, разбросанных по всему миру — от Швейцарии до Ближнего Востока и Латинской Америки. 200 — на Пиренейском полуострове, 35 — в Турции, 98 — в Аргентине, 214 — в Швейцарии. Эта «техническая сеть», как ее называли на страсбургском совещании, управлялась высококвалифицированными экспертами в области промышленности. Исследовательские институты строились около озер и заводов, использовавших гидроэнергию, так что у «инженеров» нового, четвертого рейха было отличное прикрытие для сбора информации и денежных средств в виде проведения научных исследований.
В первые годы своего существования ODESSA финансировалась через ближневосточные агентства, занимавшиеся импортом и экспортом, при помощи средств, вырученных в ходе продажи снятой с вооружения военной техники и транспорта США и других союзников, а также металлолома.
Немецкие ценные бумаги, выпущенные в тридцатые годы и все еще конвертируемые спустя 3–4 десятилетия, были переведены из Третьего рейха через сеть иностранных компаний, находившихся под тайным контролем Германии. В 1944 году стоимость этих бумаг составляла около 100 миллионов американских долларов. Послевоенное федеральное правительство не могло их обналичить, не выяснив их владельца. Борман предугадал подобную ситуацию. Многим офицерам СС приказали поставить свои подписи на пустых листах бумаги, для того чтобы в случае необходимости изъять средства. Этими банковскими счетами могли воспользоваться видные нацисты и предприниматели, которые ожидали, как следует из документов страсбургской конференции, что им придется провести некоторое время в тюрьме в качестве наказания за военные преступления. Основной целью конференции являлось формирование плана действий во время союзнической оккупации. Надо было позаботиться о семьях главных военных преступников. Менее одиозным фигурам гитлеровского прошлого предстояло заново строить основы партии за границей, а если возможно, — в Германии.
Был запущен механизм накопления и укрытия будущего богатства. По сети железных дорог из всех уголков Европы в лагеря смерти свозились «недочеловеки». Шедевры искусства, ювелирные изделия, драгоценные камни, золотые коронки и прочая добыча концентрировались в Альпийской крепости. Немецкая компания «Дегусса» («Degussa») переплавляла коронки в золотые бруски. Особый отдел Рейхсбанка, занимавшийся награбленным (конечно, столь откровенные термины не применялись), отвечал за активы, которые было трудно обналичить сразу. В концентрационном лагере в Ораниенбурге упаковывали ювелирные украшения и обрабатывали золотые изделия. Все переправлялось в район Альтаузее.
Альпийская крепость являлась очевидным прикрытием. В 1944 году тут было зарегистрировано 17,5 тысячи взрослых жителей, а год спустя американские специалисты насчитали 80 тысяч взрослых граждан, но отнюдь не солдат, готовых сражаться до конца. Здесь находились семьи известных немцев, а также люди, направлявшиеся тайными тропами за границу. Все пребывали в полном замешательстве. Согласно заявлениям чиновников Британского казначейства, глава службы безопасности Эрнст Кальтенбруннер доставил сюда из Берлина пятьдесят ящиков золотых монет, два миллиона американских долларов, пять ящиков с бриллиантами и другими драгоценными камнями и определенное количество золотых слитков, которые были зарыты в саду около дома, где он впоследствии укрылся. Спустя некоторое время после бегства Кальтенбруннера Йозеф Пухерль, местный фермер, откопал 2 железных ящика, в которых было более 10 тысяч золотых монет.
Сначала в работе организации (SS-Angehôrigen — ODESSA) были проблемы. Личному бухгалтеру Бормана, обладавшему богатой фантазией, экономисту Гельмуту фон Гуммелю пришлось закопать клад из золотых монет на сумму около 5 миллионов долларов рядом с убежищем Гитлера, прежде чем уйти в подполье. Ему не удалось установить связь с «Хаддадом Саидом» — в реальности капитаном СС Францем Рештелем, организатором побегов, впоследствии курсировавшим по делам Братства между Испанией и Уругваем.
В то время пути отступления были довольно надежными. Дороги соединяли так называемые «распределительные центры», и через каждые 80 километров пути располагались укрытия. Сотрудники станций знали только о предыдущем и следующем остановочном пункте. Именно поэтому система получила свое название — «Паук» (die Spinne). Основными направлениями являлись сухопутная дорога между Гамбургом и Римом и водный путь Гамбург — Генуя. Часть маршрутов во многом совпадала с тайными путями, по которым переправляли евреев. Поэтому основное из того, что оказалось известно об ODESSA и ее более развитом партнере — «Пауке» (использовавшемся только для проведения крупномасштабных операций), произошло благодаря израильским сановникам, бывшим в первые послевоенные годы экспертами по перемещению из Европы тысяч выживших евреев. Так, Анте Павелич, нацистский глава отделившегося Хорватского государства, бежал, использовав дорогу, частично совпадавшую с еврейским маршрутом в Рим. Там католическая церковь приютила половину выживших из восьми тысяч римских евреев. И в это же время такая же помощь была оказана беглым нацистам.
Лагеря беженцев использовались для установки контактов. Но и Борман, вероятно, был поражен тем, с какой скоростью развивалась и совершенствовалась эта изначально примитивная система. К 1955 году немецкие военнопленные, возвращавшиеся из Советского Союза, направлялись к адвокатам, защищавшим их интересы. ODESSA занималась юридическими вопросами и оценивала отношение общества к возвращавшимся нацистам, а подконтрольная ей организация HTAG (акроним «Солдатского общества взаимопомощи бывших военнослужащих» войск СС) прибегала к политическому давлению в Германии и за рубежом, чтобы облегчить их положение. Например, благодаря HТAG Бонн позволил бывшим офицерам СС служить в новой федеральной армии, сохранив при этом те звания, которые они носили при Гитлере. HТAG продемонстрировало, насколько изменилось положение, позволив публично выступить на публике генералу Курту («Танку») Майеру, командиру СС, приговоренному канадским трибуналом к смерти. 20 мая 1960 года Майер оказался не только далек от того, чтобы быть казненным, но находился на свободе и вещал с трибуны на митинге, организованном HТAG, он признавал: «Ветераны СС должны продолжить сражаться за то дело, за которое пали наши братья». Никто не поставил под сомнение подразумевавшуюся в этом заявлении мысль о том, что погибшие канадцы (истребление которых стало причиной смертного приговора, вынесенного Майеру) пали за неправое дело.
