– Но ты ее не оскорбила, – возразила сестра. – Ты напоминаешь отцу о своей матери, которую он просто обожал, и не делал из этого тайны. Пока ты не приехала в Корберри, мама являлась владычицей замка и пользовалась симпатией отца. А сейчас она чувствует, что леди Катарина снова обошла ее.

Мелисса говорила правду, и Александра вспомнила о том дне, когда случайно подслушала разговор матери и дочери на кухне. Боль женщины, занимавшей в сердце Джеймса только второе место, была очевидной, хотя Александра давно подозревала, что именно она и является причиной враждебности и злобных выходок Агнессы.

– У меня и в мыслях не было ее оскорбить, мне просто ее стало жалко, – заявила дочь Катарины. – Я принесу ей свои извинения.

Александра собралась подойти к Агнессе, но сестра заставила ее остаться на месте.

– Позже, – Мелисса взглянула на мать, – у нее сейчас плохое настроение.

Александра взглянула на мачеху, и ей все стало ясно. Рядом с ней находился епископ Арми. Да, к ним действительно пока лучше было не подходить.

Зал наполнили звуки музыки – менестрели настраивали свои инструменты. Это заставило молодежь немедленно двинуться на середину зала.

Сестры отступили назад, давая гостям возможность танцевать, и со стороны наблюдали, как в зале начинается веселая кутерьма.

– Это меня удивляет, – заявила Александра.

– Танец?

– Да. Никогда не думала, что англичане умеют так танцевать. Те танцы, которым меня учил Люсьен, были значительно медленнее. А этот напоминает мне...

– Люсьен учил тебя танцевать? Вот это да! Когда? Девушка мысленно отругала себя, ей вовсе не хотелось раскрывать душу.

– На корабле, – наконец призналась она. – Он на практике обучал меня разным нужным для жизни в Англии вещам, в том числе танцам.

Улыбка осветила лицо сестры.

– Интересно, – пробормотала она. – Насколько медленнее те танцы, да? Это те, во время которых мужчина держит твою руку, обнимает тебя за талию и медленно поворачивает тебя, да?

Помня о предупреждении де Готье, дочь Катарины хранила молчание еще об одном, интимном танце, в котором партнеры тесно прижимались друг к другу. Дрожь пробежала по ее телу при воспоминании о его прикосновениях, объятиях, его нежных руках.

– Как называется этот танец? – желая сменить тему разговора, поинтересовалась она.

Мелисса рассмеялась, помолчала, наконец сдалась.

– Турдион.

– Мне кажется, это задорный танец. Сестра склонилась к ней.

– Да. Хочешь попробовать?

Более наивного вопроса ей еще никогда не задавали. Веселиться под пристальными, неприязненными взглядами мачехи и епископа ей совсем не хотелось.

– Нет. Я лучше посмотрю.

– – Лгунья... – назвала сестру Мелисса. Александра улыбнулась.

– Что поделать...

Улыбаясь, Мелисса подошла к группе молодых дворян. Секундой позже выбранный ею кавалер поклонился, и новая пара присоединилась к танцующим.

Они двигались все быстрее и быстрее, раскованнее и раскованнее, и в этот момент Александра ощутила знакомое волнение и бешеное желание пуститься в пляс. Ее тело уже начало непроизвольно двигаться, музыка, казалось, проникла ей под кожу и попала в кровь.

Сделав над собой усилие, девушка подавила первый импульс, заставляя себя вслушаться в мелодию. Однако за первым последовал второй, и она уже не могла найти в себе силы отказаться повиноваться ему.

Закрыв глаза, Александра изучала мелодию, чувствуя, как она окутывает ее теплыми волнами. Перед глазами возникли танцовщицы гарема, их легкая полупрозрачная одежда колыхалась и обвивалась вокруг их стройных тел, когда они исполняли старинный, забытый всеми танец.

Девушка будто очутилась там снова, присоединилась к ним и не раздумывала больше о возможных наказаниях и упреках. И теперь ей было все равно, танец – только он имел значение.

Александра целиком ему отдалась, откидывая голову, подняв руки, поводя бедрами, топая ножкой в ритм музыке. Ее тело пело.

«Чудесно!», «Громче!» – требовали привязанные к лодыжкам колокольчики.

Музыка теперь звучала у нее в голове, она звала. И девушка откликнулась на зов. Мелодия обволакивала ее тело, наполняя восторгом душу.

И все же ей чего-то не хватало. Наверно ласкового прикосновения легкой одежды и хлестких ударов рассыпавшихся по плечам и спине волос, попадающих в глаза и в рот... Не прекращая танца, она провела руками по тесному платью, удивляясь его тяжести, затем поднесла руки к волосам. Нащупав шпильки, которыми крепились ее косы, Александра вытащила их и распустила волосы. От нежного прикосновения прядей к спине девушка мягко рассмеялась. Вновь подняв руки над головой, словно пытаясь поймать ими ветер, она улыбалась. «Свободна, я свободна».

Что-то внезапно выросло на ее пути, пытаясь до нее добраться, но Александра увернулась и продолжала извиваться в танце. Но что-то появилось вновь, и на этот раз чьи-то руки схватили ее.

С торжествующим возгласом, готовым сорваться с губ, девушка открыла глаза и увидела человека, которого совсем не ожидала встретить здесь этим вечером. Это был Люсьен. Однако тот был без тюрбана и халата евнуха, а жесткое выражение его лица мгновенно вернуло ее с небес на землю. Дочь Катарины, наконец, осознала, что она в Англии, в родовом имении Корберри, и ее сердце екнуло.

Девушка взглянула через плечо мужчины на дюжину изумленных, застывших лиц. Агнесса и епископ тоже стояли, пораженные. Даже музыканты, прекратив играть, во все глаза смотрели на нее. Танцующие пары остановились, рассредоточившись по периферии. Александра и Люсьен оказались, таким образом, в самом центре зала.

– Дай мне руку, – проговорил де Готье.

Осознав ужас содеянного, Александра снова взглянула на Люсьена.

– Я не знаю...

– Твою руку, – повторил он.

Когда же и на этот раз ошеломленная танцовщица не прореагировала, Люсьен сам взял ее руку и сжал в своей. Кивнув менестрелям, которые сразу стали подстраиваться под него, мужчина повел девушку в чинном танце, которому научил ее в первую очередь. Это был благородный эстампи.

– Улыбайся и не думай о ноге.

Не говоря ни слова, девушка исполняла все, что партнер ей приказывал, глядя ему в лицо, чтобы не видеть осуждающих глаз других гостей.

Конечно, де Готье являл собой весьма удручающее зрелище. После турнира и многочисленных поединков лицо его представляло сплошные ссадины и синяки, затмившие даже шрам в виде полумесяца на щеке. Однако для Александры он оставался самым красивым и желанным на свете. Но когда он пришел?

– Люсьен... – начала было девушка.

– Не сейчас, – оборвал ее де Готье.

Остальные пары нехотя присоединились к танцующим. Однако следующий танец, веселый и быстрый, отвлек их внимание от Люсьена и Александры. Стар и млад пустились в пляс.

– Сейчас? – поинтересовалась она.

– Позже, – ушел от ответа мужчина. Убеждая себя, что должна быть довольна тем, что он здесь и танцует с ней, девушка перестала спрашивать и начала внимательно следить за ногами партнера, приноравливаясь к ним. Ее очень удивляло, что такой большой и сильный мужчина может легко и непринужденно двигаться. Как и на корабле, де Готье заставлял ее почувствовать, что они – единое целое. Это было прекрасно!

Александра растворялась в нем, таяла от прикосновения его рук!

В начале следующего танца Люсьен вывел ее из круга и отвел в тень ниши. Повернув девушку к себе, он хрипло прошептал:

– Разве я не предупреждал тебя, какое наказание ждет еретиков?

«Еще один урок», – мрачно подумала Александра. Хотя так ей и надо, учитывая ее неприличное поведение несколько минут назад.

– Я не еретичка, – возразила она, щурясь, чтобы как следует разглядеть его лицо в полумраке.

– Ты так ничему и не научилась, не сделала никаких выводов из уже случившегося. Более того, ты привязала колокольчики и пустилась в пляс, исполняя мусульманский танец и не заботясь о последствиях.

Девушка о трудом проглотила комок, стоявший в горле. Колокольчики она надела преднамеренно, а вот танец получился случайно, неосознанно.