Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Минуту назад монтер продырявил трубу в стене, и теперь все больные – пострадавшие от наводнения. Сухие простыни нам обещали выдать только утром – у кастелянши выходной.

Иду звонить отцу.

Через два часа

Отец оказался на высоте и принес сухую постель и туристский коврик. Но что толку, если на полу воды по колено? Старушки готовятся к смерти от пневмонии.

Сегодня меня посетил ксендз и поинтересовался, подхватил ли я уже воспаление легких. Был вынужден разочаровать его. Тогда ксендз сказал, что зайдет ко мне попозже, когда я обзаведусь серьезной болезнью. У него сейчас столько работы в этом приюте скорби… Приюте скорби?! Господи, куда я попал?!

Ночь

Очень страшно. Боюсь, что, если засну, из моего детского тела вырежут внутренние органы и продадут какому-нибудь оголодавшему султану Брунея. Чувствую себя как на съемках фильма «Кома», только с двумя отличиями: съемки нельзя прервать, и мне никто не заплатит. Но все-таки кое-какой актерский опыт приобрету…

Буду стоять на страже всю ночь. Не отдам без яростной схватки свою печень!

Понедельник, 20 августа

Проснулся от грохота кастрюль в коридоре. Неужто я проспал четырнадцать часов?! Да за это время из моей печенки уже сделали суфле и чартером отправили в Бруней. Судорожно ощупал себя, но швов не обнаружил. Я так увлекся этим занятием, что не услышал шагов сзади.

– Опять забавляешься сам с собой, Гонбчак?

Элька, дорогая, милая Элька! Еще никогда я не был так рад ее видеть! Выяснилось, что с Элькой приключилась очередная история. Она поехала на первый тур выборов, и какие-то добрые люди показали ей наиболее подходящую урну для бюллетеней, а потом угостили водкой. Вот что значит настоящее польское гостеприимство! Элька нализалась, как кот валерьянки, а затем с готовностью отдала свой голос. И не она одна, к этой урне выстроилась очередь из смекалистых людей! Рядом стоял столик с разложенной колбасой, и тех, кто проголосовал, угощали ломтиком колбасы за заслуги перед демократией. Когда приехала полиция, организаторы сбежали, а Элька с другими избирателями оказалась в вытрезвителе. Полицейские объяснили ей, что она нарушила закон, так как по возрасту не имела права голосовать. В качестве трофея Элька привезла мне ломтик той злополучной колбасы и… о, чудо! – большую бутылку «Метаксы», которую сперла у своей мамы. Да, настоящие друзья познаются в беде. Теперь мои печень и легкие спасены! Урааа!

В больничной комнате отдыха посмотрел фильм «Все о моей матери», комедию о перипетиях в одной безумной испанской семейке. Все точно как у нас дома! Я слегка расстроился: в отличие от фильма, мою жизнь комедией не назовешь.

Понедельник на исходе, а врача я еще в глаза не видел!

Ночью

Прокрался в пустой врачебный кабинет и подбросил «Метаксу», сопроводив подношение записочкой: «В знак огромного доверия, с надеждой на взаимную благосклонность, анонимный пациент Рудольф Гонбчак (коридор, налево от туалета)».

Потом долго прислушивался к подозрительным звукам, доносившимся из комнаты для медицинского персонала. Такое впечатление, будто медсестры вместе с врачом смотрели ночную порнушку. Меня это так вывело из себя, что я вытащил из кармана спящего рядом пана Чеся сверчков. Утром обязательно отдам – или подброшу, если смелости не хватит.

Больничный туалет

Черт побери! Ну я и лопухнулся! Все сверчки оказались самцами. Ни одной самочки, я их тщательно обследовал, хотя и морщился от отвращения. Не провести мне биологического опыта по скрещиванию насекомых! А пока отодвину подальше кровать от пана Чеся.

Потом пришлось быстренько засунуть сверчков под пижаму, потому что кто-то начал стучать в дверь туалета. Оказывается, это медсестра заволновалась, не случилось ли со мной чего. По крайней мере, так я понял из ее жестикуляции, говорит она только по-русски. Ноги у нее очень красивые. Я бы ни за что не принимал таких симпатичных медсестер на работу в отделение для пожилых людей, потому что у всех пациентов начнет немедленно подниматься давление. Работай они в морге, тогда другое дело.

Сверчков переселил в корзину с грязным постельным бельем.

Вторник, 22 августа

«Метакса» подействовала! Я страшно возбужден, события вокруг меня стали разворачиваться со страшной скоростью. Рано утром пришла медсестра и сделала мне клизму. В ответ на мой взгляд, исполненный горечи, она пояснила:

– Ничего не есть. Операция через час.

О господи! Где здесь горшок? Где горшок?! Горшо-о-о-о-к!

В туалете

Какая операция?!

Операционная

Сижу на кровати в зеленом чепчике, а надо мной свисает огромная лампа, как на дискотеке в стиле техно. Мне сделали какой-то укол.

Понял! Меня украли пришельцы!

Снова в коридоре

Едва удалось ускользнуть из-под ножа. Спасла меня медкарта. После укола я стал очень послушный, легко согласился с тем, что меня зовут Зенон Шпротка и у меня плохо функционирует поджелудочная железа. Только возраст не сходился – мне должно быть семьдесят девять лет. Долго просил, чтобы мне что-нибудь вырезали, но эти лентяи только и думают, как бы сачкануть.

После обеда

Наркоз отошел, и мне совсем не до смеха. Нет, они точно охотятся за моими внутренними органами! Надо бы отнять у них «Метаксу»!

Принял решение как взрослый мужчина: сматываюсь отсюда. Тем более что малярия пошла на спад (определил после посещения туалета).

Дорога на Катовице

А, плевать, живем на свете только раз! Еду на рок-фестиваль «Вудсток»! Да здравствуют секс, наркотики и рок-н-ролл!

23 августа, середина ночи

Уж не утратил ли я остатки разума? Битых три часа простоял на шоссе. Проезжающие мимо водители при виде меня увеличивали скорость и стучали пальцем по лбу. Может, намекали на мой оригинальный прикид? На мне были штаны от больничной пижамы, только не в полоску, но сплошь фиолетовые. Они совсем не похожи на больничную одежду и скорее напоминают спортивный костюм. Поскольку я покинул больницу тайно, путь в гардероб, где хранилась моя собственная одежда, был закрыт. Пришлось позаимствовать у пана Чеся розовый ажурный пуловер. Пан Чесь говорил, что это подарок одного приятеля, связанный им собственноручно. При этом он улыбался и намекал, что это особая дружба. Ну, если судить по его однополым сверчкам, ничего удивительного.

Я продолжал стоять на шоссе, никто не хотел останавливаться. Между тем на улице стемнело. Наконец какая-то машина притормозила, и я бросился к ней со всех ног. Однако дверцу мне не открыли, из машины высунулась всклокоченная голова и спросила:

– Ты что, козел, не знаешь, что здесь останавливаться запрещено?

Тогда я решил пройти четыреста километров пешком, ведь раньше пилигримы проходили куда большие расстояния. А я молод и силен… в общем. После часа ходьбы я решил, что с меня достаточно, ноги растер в кровь. Пришлось из пилигрима переквалифицироваться в любителя автостопа. Путешествие автостопом – это сущий ад. Вот кто изъявил желание взять меня в попутчики:

• пьяный в дупель дальнобойщик;

• задумчивая шестидесятилетняя дама, позарившаяся на мою невинность;

• некрофил, перевозивший труп своей собаки;

• беглецы из колонии для несовершеннолетних на украденной машине;

• накачанный наркотиками велосипедист.

В три часа утра я немного приблизился к цели своего путешествия, проехав последнюю часть пути вместе с детишками, направлявшимися в летний лагерь. В их обществе я чувствовал себя в относительной безопасности, пока не оказалось, что темпераментом и жестокостью они не уступят Гонзо. Один из этих клонов любимого племянничка… нет, не буду рассказывать, слишком унизительно!

33
{"b":"170684","o":1}