Научная гипотеза.Маттео Боррини (Matteo Borrini), антрополог, обнаруживший описанное захоронение, отметил, что это первый случай, когда археологам удалось найти материальные подтверждения существования ритуала экзорцизма в отношении вампиров. Новые данные внесут ценный вклад в реконструкцию истории вампиров. Ученый связывает массовое распространение в Европе «вампирах паник» с эпидемиями чумы, бушевавшими в XIV–XVIII веках. Все дело в том, что тела умерших от чумы разлагаются особым, отличным от обычного образом. Когда во вскрытых могилах находили раздутые, словно заплывшие жиром тела с отросшими волосами, не тронутыми разложением розовощекими лицами, у людей, вскрывавших могилы, создавалось полное впечатление, что такие покойники все еще живы. Следует принять во внимание, что чумная бактерия разлагала ткань — саван, которым закрывали перед захоронением лицо покойника, поэтому вампиров также стали называть «пожирателями саванов». Маттео Боррини считает, что камень в рот «вампирам» помещали как раз за тем, чтобы остановить такое поедание ткани и предотвратить случаи возможных нападений на людей [51].
Дискуссии о сущности вампиров разворачиваются не только во Франции, но и в аудиториях респектабельных германских и итальянских университетов. Молва множит будоражащие спокойствие слухи со скоростью лесного пожара. Слухи приобретают такой масштабный характер, что дабы прекратить панику в дело нередко приходится вмешаться государственным властям.
Всеобщий страх перед новой напастью — вампирами — добрался до Британских островов в 1679 году, когда там была опубликована работа Поля Рикаута «Греческое государство и армянские церкви». В книге содержалось описание «… демона, который получает наслаждение от питья человеческой крови и который оживляет тела мертвых, и которые, когда их выкапывают, говорят, полны крови и не увядши…» [52].
Более подробное описание вампиров, сопровождающееся упоминанием самого термина, было сделано в сочинении «Путешествие трех английских джентльменов от Венеции до Гамбурга, которое является великим путешествием по Германии в году 1734».Авторство приписывается некоему герцогу из Оксфорда, текст содержит первое серьезное объяснение термина на английском языке. «Путешествие трех английских джентльменов» увидело свет значительно позже, чем было написано, лишь в 1810 году, но остается ярким свидетельством эпохи.
Автору путевых заметок пришлось странствовать по Германии в период, когда она была охвачена великими дебатами о вампирах. Интерес к феномену вампиров был спровоцирован массовыми «вампирскими паниками» в соседней Венгрии — молва доносила рассказы о целых семьях и деревнях, выморенных вампирами. Массовые жалобы на нападения вампиров стали поступать властям Восточной Пруссии в 1721 году, а всплеск подобных жалоб в империи Габсбургов отмечался с 1725 по 1734 год. Наиболее полно задокументирован властями случай некоего Петера Благоевича, скончавшегося в возрасте 62 лет. После смерти он возвращался к сыну, требовал еду, но, получив отказ, стал нападать на членов семьи и соседей, тела которых находили утром обескровленными. Государственные служащие так же подробно изучили случай некоего Арнольда Паоле. Согласно их докладам, сопровождавшимся описанием тел погибших, этот отставной солдат сам при жизни подвергся нападению вампира, а после его кончины и похорон в округе стали фиксировать случаи внезапных смертей, которые жители связывали с нападениями Паоле. Страх перед вампирами был так велик, что во всей Венгрии, Моравии и Словении деревенские жители без счета вскрывали свежие могилы и подвергали посмертной казни тела лиц, подозреваемых в вампиризме. Наиболее распространенными способами были протыкание грудной клетки осиновым колом, сжигание сердца и развешивание праха, отделение головы от тела. Церковь — как католическая, так и протестантская — крайне неодобрительно относилась к этому сочетанию осквернения могил с ритуалами народной (деревенской) магии, запрещала подобную практику под страхом церковных санкций.
Светским властям приходилось постоянно вмешиваться в возникавшие конфликты. Так, австрийская императрица Мария Терезия вынуждена была отправить своего личного доктора, Герхарда ван Свитсена, расследовать подобное дело. Дипломированный медик заключил, что вампиры не существуют, и императрица издала закон, запрещающий вскрывать могилы и осквернять тела [53]. Только после принятия строгих мер государственного регулирования «вампирская паника» в германских землях пошла на спад, но еще долго будоражила другие страны Европы, к середине XVIII века достигнув даже берегов Новой Англии. Здесь также были задокументированы случаи, когда покойников признавали ответственными за болезни и смерти в семье, тела откапывали и лишали сердца. Народная традиция продолжала считать причиной заболевания «чахоткой» (туберкулезом) ночной визит ранее умершего от этой болезни родственника еще долгие годы.
Вскоре историй о вампирах накопилось достаточно много, чтобы дать почву для научного анализа и систематизации. В 1746 году авторитетный богослов и демонолог Дома Августина Кальме публикует фундаментальную работу «Размышления о появлении ангелов, и духов, и привидений, и вампиров в Венгрии, Богемии, Моравии и Силезии». Книга была призвана подытожить многолетние дебаты о самой возможности существования вампиров. Трактат был сразу же переведен на несколько языков, выдержал несколько переизданий и пользовался огромной популярностью у обывателей — его цитировали даже в светских салонах, разговоры о вампирах впервые превратились в такую же моду, как фасоны париков или пасторальные фарфоровые статуэтки.
Но в отличие от широкой публики главные авторитеты эпохи — ученые-энциклопедисты — приняли мнение маститого схоласта скептически. Вольтер со свойственным ему сарказмом сообщил, что настоящими кровопийцами следовало бы назвать коммерсантов. Дидро также отрицал возможность существования вампиров. Только Жан-Жак Руссо высоко оценил собранную Кальме документальную и доказательственную базу, хотя и призвал сделать из нее рациональные выводы. Уже во времена Кальме многие ученые усматривали причину массовых смертей в селениях, порождавших «вампирские паники», в распространении смертельно опасных болезней — бешенства, туберкулеза, чумы. Поиск естественных, научно обусловленных причин неких загадочных явлений весьма типичен для эпохи Просвещения. Медики, подобно алхимикам, проявляли все больший интерес к загадкам крови. Граница между врачом, алхимиком и колдуном становилась все более резкой, а медицина в этот период развивалась особенно стремительно и достигла ощутимого прогресса: был изобретен микроскоп, начались опыты с внутривенными впрыскиваниями, наконец, были предприняты первые попытки переливания крови — от животных к людям.
Радикальное средство — первые опыты переливания крови
В течение многих столетий торжества разнузданной «гематомании» — массовых кровопусканий, несмотря на сомнительную эффективность этого метода, у него было удивительно мало противников. К таковым можно с уверенностью отнести Франсуа Рабле — автор одного из известнейших текстов, ставших знамением эпохи Возрождения, был талантливым хирургом и анатомом, некоторое время преподавал на медицинском факультете в Монпелье, Франция. Как истинный гуманист, Рабле одним из первых стал подчеркивать значение личности врача в лечении: «Первейшая обязанность врача — вселять в больного оптимизм, поддерживать в нем веру в выздоровление». — заверял он [54].
Другой убежденный противник кровопускания в любых формах — Самуэль Ганеман, создатель лечебного метода гомеопатии. Ганеман предложил принципиально новый, целостный подход к человеческому организму, разработал собственные методики диагностики по симптоматике, но главное — предложил принцип лечения, основанный на использовании в лечении микроскопических доз минеральных, животных и растительных средств, вызывающих симптомы, подобные типичным симптомам заболевания. Коротко такой подход можно охарактеризовать как «лечение подобного подобным», метод не только доказал свою высокую эффективность на заре медицинской науки и во время массовых эпидемий, но успешно применяется по сей день.
