– Вы можете мне рассказать, что произошло семнадцатого января этого года?

– Я уже говорила.

– Это необходимо для протокола. Пожалуйста, расскажите еще раз. Это может оказаться очень важным.

– Не вижу, каким образом.

– Я вас прошу, – настаивает он.

– Меня обокрали, – говорит Квалингана. – Кто-то залез в мою квартиру, схватил кое-что и убежал. Всего делов-то.

– Но ведь это не все? – подает голос Хоуи.

– Что вы имеете в виду?

– Пожалуйста, расскажите нам все, что вы рассказывали другим сотрудникам относительно той ночи.

– Ну, включила я телевизор, – нехотя говорит она, – улеглась.

– В какое примерно время?

– Не знаю. Как обычно. У меня работа начинается рано. Приходится вставать до рассвета. Так что легла я не поздно, может в половине одиннадцатого.

– Вы живете одна?

– Да, с тех пор, как мужа не стало.

– Есть у вас дети, внуки?

– В Манчестере. И чего они там нашли…

– А живете вы в муниципальном жилище?

– Хороший дом, – отвечает она. – Современный, чистый. И соседи приятные – старой закваски.

– Вам очень повезло.

Миссис Квалингана хмыкает: дескать, сама знаю.

– И что же все-таки произошло той ночью?

– Я проснулась, – говорит она, – слышу, кто-то ходит вокруг.

– Кто-то ходит у вас по квартире?

Квалингана кивает.

– В котором часу? – задает вопрос Хоуи.

– Да не так чтобы уж очень поздно. Где-то в половине двенадцатого, может чуть раньше, может чуть позже.

– Вы все еще не спали?

– Да что вы! Я ж за день так выматываюсь. Работа-то непростая, а вставать нужно рано. Поэтому когда я проснулась, то подумала, что все еще сон вижу. Ан нет…

– Что было потом?

– Потом я, видно, пошевелилась и он меня услышал. Что он там делал, не знаю, но он остановился. А затем зашел в спальню.

– Должно быть, это было не очень приятно.

– «Не очень приятно…» Очень неприятно! Я оглядываюсь, чем бы его таким вдарить, и тут он заходит. Стоит в дверях и…

– И..?

– Дышит странно так.

– В каком смысле «странно»? Потому что возбужден или от физического напряжения?

– Потому что возбужден, – отвечает миссис Квалингана. – Ну, как это обычно у мужчин бывает.

Лютер делает пометку в блокноте.

– А я лежу, – продолжает Квалингана, – и смотрю на него сквозь ресницы.

– Что же он делал?

– Баловался со своим дружком.

– Извините, – вклинилась Хоуи, – вынуждена уточнить: он эксгибиционировал? То есть выставлял его напоказ?

– Нет. Тер сквозь штаны. Медленно так. И не вверх-вниз, – она смотрит на стол, – а эдак по кругу. И еще он улыбался. И дышал вот так. – Она показывает как. – И наяривал дальше, по кругу.

– Вы видели его лицо?

– Видела, что лыбится.

– А больше вы ничего особенного в нем не приметили? Какие у него были волосы – длинные, короткие?

– Не помню. Кажется, короткие. Да он в шляпе был.

– Он был белый?

– Белый, худой. Молодой. Но не хиляк, знаете. С мускулами.

– Как же вы разглядели его мускулы?

– По предплечьям, когда он там… у себя наяривал.

– Может быть, на нем были часы? Какие-то ювелирные украшения?

– Нет, ни часов, ни украшений не было.

– Может, татуировка?

– Худой он был, молодой. И сильный телом.

– Выбритый?

– Лицо-то? Да. Никаких там козлиных бородок.

– А пока он… баловался, он ничего не говорил?

– Нет.

– И к вам не притрагивался?

– Нет. Я притворилась, что сплю, и через минуту он ушел.

– Что он взял?

– Только мою сумочку. И мои ключи.

– Ключи только ваши?

– Ну да, а чьи же еще.

– И тольковаши?

– Не только.

– А еще какие ключи он взял?

– Ключи людей, у которых я убиралась.

– Миссис Квалингана, – обращается Хоуи. – Это очень важный момент. Эти чужие ключи были с адресами домов?

– Я, по-вашему, дура набитая?

– Нет, мне вы дурой не кажетесь.

– Вот и хорошо. Я ей и не являюсь.

– У вас дома есть компьютер?

– А на что он мне?

– Это я так. А у вас где-то записаны адреса ваших клиентов?

Она постукивает пальцем себе по голове:

– Мне этого не надо.

– И вы утром заявили об этой краже в полицию?

– Да.

– И какая была реакция?

– Поставила чайник, сижу жду. Они, понятное дело, в конце концов подъезжают. Я им рассказываю о том, что случилось. Они для страховки присваивают номер этому преступлению. Я им говорю: «Эти ключи… Если мой начальник узнает, что они исчезли, я уволена». А леди-полицейская мне говорит: «Мы ничего не можем сделать».Ну, я ее обложила словцом, и так она и уехала. С той поры я их не видала.

– А как отреагировал ваш работодатель, – спрашивает Лютер, – когда вы сообщили ему о пропаже ключей?

– Я не сообщала.

– Все эти ключи оказались украдены, а вы никому ничего не рассказали?

– Никому и ничего.

Он заглядывает в свои записи, понимая: что-то здесь упущено.

– Вам эти ключи нужны, чтобы попадать в дома, где у вас уборка, так?

– Так.

– Запасной комплект у вас есть?

– Нет.

– Как же так?

Он разводит руками, затем скрещивает их на груди. Ждет.

– А вот так, – говорит она. – Ключи украли в пятницу. В субботу у меня приборок не было. В воскресенье утром встаю – какой уж тут сон, сами понимаете. Думаю все окна и двери наново проверить.

– И что?

– А там, в прихожей, конверт.

– А в конверте?

– Мои ключи.

Лютер смотрит на Хоуи.

– Как? – переспрашивает он. – Все?

– Все.

– Он вернул вам все ваши ключи?

– Да.

– А вам не приходила в голову мысль, зачем он это сделал?

– Приходила, и не один раз.

– И какие у вас на этот счет соображения?

– Потому что они ему не нужны.

– Тогда почему он их просто не выбросил?

– Может быть, в глубине души он добрый малый?

– Может быть, – соглашается Лютер. – Вы говорили об этом полиции?

– Говорила. Они сказали, что подключат войска спецназа.

Лютер смеется, проникаясь к женщине симпатией.

– Мне жаль, что с вами обошлись не лучшим образом.

– Это не ваша вина. Молодой человек нынче утром был очень любезен. И лицо у него доброе. Как его звать?

– Боюсь, что не знаю.

– Сержант Рипли, – подсказывает Хоуи.

– Что-то я с ним незнаком, – говорит Лютер. – Но если встречу, обязательно передам ваши добрые слова. Теперь вам спится спокойнее?

– Немножко. Собаку, что ли, завести?

– Хорошая мысль.

– Да вот только побаиваюсь: вдруг свалюсь, а ее кормить будет некому.

Лютер отодвигает блокнот в сторону.

– А у вас, случайно, не остался тот самый конверт, в котором подбросили ключи?

– Не припомню. Нет, наверное.

– Может быть, все-таки завалялся? Его ведь можно еще раз использовать – счет, например, оплатить, открытку послать к Рождеству?

– Все может быть.

– Ничего, если мы к вам отправим нашего сотрудника взглянуть еще разок на всякий случай?

– А он домой меня отвезет?

– Это будет она. И разумеется, отвезет.

– Ну, тогда славненько. Везите.

– А вы не помните, – спрашивает Лютер, – на том конверте были какие-нибудь пометки? Надписи или рисунки – в общем, что-нибудь такое?

– По-моему, нет. Уж извините.

– Ничего-ничего. Вы нам очень помогли.

Лютер с Хоуи встают и направляются к двери.

– А какие у вас соображения? – спрашивает вслед миссис Квалингана.

– Насчет чего?

– Ну, зачем он мне те ключи назад подкинул?

Лютер приостанавливается в некоторой нерешительности, думая, что сказать. Ключи взломщику понадобились, чтобы сделать копии. Поэтому он их и взял. Но вор не хотел, чтобы женщина сообщила о пропаже своему начальству. Потому что сразу будут уведомлены владельцы тех ключей и люди просто поменяют замки.

Но сказать ей об этом нельзя. И что-нибудь утешительное в голову тоже не лезет. Поэтому Лютер ограничивается тем, что с ободрительной улыбкой кивает уборщице и выходит из комнаты.