Не полагаясь на расчёты, проверили опытами и подрыв троса, и торпедную стрельбу по берегу; торпеда вылетала на пологий берег и прежде, чем взорваться, проползала по нему несколько десятков метров.

Свои занятия шли у десантников 18-й армии. Морские пехотинцы и стрелки проводили на местности игры; грозно назывались эти игры: «Уличный бой», «Блокировка домов и дзотов», «Штурм опорных пунктов», «Преследование противника»…

Конечно же, фашисты заметили приготовления к десанту, ведь в Геленджике собралось множество судов. Для дезинформации противника распространялись слухи, что десант высадится в Озерейке или Анапе. Но сбило с толку не только это. Враги не допускали мысли, что мы атакуем порт без поддержки эсминцев и крейсеров. Их самолёты-разведчики во все глаза следили за морем – «как появятся советские артиллерийские корабли, так надо ждать десанта». Эсминцы не появились, и высадка войск оказалась для противника неожиданной.

Новороссийская десантная операция началась в ночь на 10 сентября. Она была рассчитана по минутам. И осуществилась в точные сроки. Выдержать их было невероятно трудно – шло множество разнородных судов, действовали тысячи людей…

Из Геленджика раньше всех вышел отряд старшего лейтенанта Ивана Шенгура – два торпедных катера и четыре артиллерийских с «катюшами». Они заняли позицию у Малой земли. В задачу отряда входило уничтожение немецких кораблей, если бы те попытались напасть на десантные суда.

На схеме ты видишь густое движение десантных отрядов. Мотоботы, мотобаркасы, катера, сейнеры, шхуны вышли из бухты перед полуночью. Они идут медленно и тяжело, до предела загружены людьми, оружием, боеприпасами.

Последними вышли в море 25 торпедных катеров и 4 лимузина. Это отряд обеспечения высадки. Он первым вступит в бой, а вышел последним потому, что обгонит тихоходных собратьев. Начало движения отряда обозначено (четырьмя клинышками с хвостиками) в правом нижнем углу схемы.

Идёт множество судов в полной темноте. Ни огонька спички, ни огонька папиросы. Все понимают, как важно не выдать себя противнику. Шум корабельных и судовых двигателей маскируют своим гулом самолёты, пролетающие над бухтой.

С катеров уже видны очертания западного мола. Враг молчит. Не видит, не догадывается, чем грозит ему ночное море… Катера, разделившись на четыре группы, заняли исходные позиции против мест, отведённых им для атаки…

В 2 часа 44 минуты берег Цемесской бухты озарился вспышками огня – по вражеским позициям ударили 800 орудий и миномётов. Забушевали взрывы в порту и на молах. Наступило время катеров.

В 2 часа 45 минут шесть катеров во главе с командиром бригады Проценко ударили торпедами по западному молу; четыре катера во главе с капитаном третьего ранга В. М. Довгаем атаковали восточный мол. Тогда же четыре лимузина взорвали боновые заграждения, перебили трос и высадили на оба мола штурмовые группы моряков.

В те же самые минуты и секунды тринадцать торпедных катеров во главе с капитаном третьего ранга Г. Д. Дьяченко атаковали торпедами береговые огневые точки.

И чуть позже – в 2 часа 56 минут – в пространство между молами (уже свободное от заграждений) на полном ходу ринулись шесть торпедных катеров во главе с капитан-лейтенантом А. Ф. Африкановым. Они бьют торпедами по заминированным причалам и стенкам гавани, где будут высаживаться десантники, по огневым точкам в порту.

Прошло четыре минуты, как взорвались торпеды Африканова, – в порт пошли десантные суда. Впереди сторожевые катера. Они бьют из пушек и пулемётов по уцелевшим огневым точкам, подходят к причалам. Десантники с криками «ура», «полундра» соскакивают на берег – сразу же вступают в бой.

Около 4 тысяч десантников высадилось в ту ночь в Новороссийске.

На схеме обозначены рубежи артиллерийского огня. По ним, читатель, ты разберёшься, где высадились первый, второй и третий десантные отряды.

Второй отряд сражается в порту, первый – рядом с малоземельцами, третий – рядом с цементными заводами. Сухопутные войска нашей 18-й армии одновременно с броском десантников на берег атаковали позиции немцев на своих участках.

Мы с тобой, дорогой друг, разобрались в схеме операции. Но мы ещё не увидели картины сражения. Чтобы нарисовать её более или менее достоверно, послушаем воспоминания Андрея Ефимовича Черцова, Героя Советского Союза, командира торпедного катера.

«Время приближалось к началу общего наступления наших войск на Новороссийск. И вот настало это мгновение. Земля, море и воздух вздрогнули от могучего удара. Порт и город превратились в гигантский костёр. Огромными факелами вспыхнули нефтебаки на нефтяной пристани, левее их запылало большое здание, осветились от внутреннего пожара окна морского клуба. А над всем этим огромным пожарищем ослепительными люстрами повисли сброшенные с самолётов осветительные бомбы. Через несколько минут весь город, порт и всю Цемесскую бухту начало заволакивать дымом и пылью. В наступившем мраке, покрывая гул боя, раздался взрыв неимоверной силы. Это почти одновременно взорвалось до полусотни торпед, выпущенных катерами…

Опомнившись от внезапного удара, фашисты открыли огонь из орудий и миномётов. Даже мне, участнику штурма, трудно передать, что творилось в порту. Вокруг всё грохотало, свистели пули, осколки. От прямых попаданий торпед взлетали на воздух причалы, близкие к воде огневые точки врага. Наш катер, израсходовав торпеды, повернул назад. Вдруг над нами повисла осветительная бомба, выхватив из темноты стоящий невдалеке подбитый мотобаркас с десантниками. Бойцы, стараясь придать ему ход, гребли кто чем мог: прикладами автоматов, досками от банок, а то и просто руками. Но безуспешно – баркас медленно сносило назад в море. Первая мысль – подойти и отбуксировать к месту высадки. Но тут раздался пронзительный свист, и впереди нас встали четыре столба воды. Когда они опали, баркаса уже не было.

Захватив по пути катер Куракина, у которого был разбит мотор, мы пошли к Кабардинке. Спало напряжение боя, сразу же почувствовалась усталость. Казалось, что мы находились под огнём несколько часов, а всего были там несколько минут. Меня охватила радость. Шутка ли! Побывать в таком огненном аду и не получить не только ни одной пробоины, но и не потерять никого из экипажа. Это было просто невероятно! Но в то же время нарастала тревога за товарищей, всё ещё находившихся в бою. Как они там?»

Да, как они там, доблестные моряки Черноморского флота? Послушаем ещё одного очевидца и участника тех событий, Виктора Трофимовича Проценко. Он руководил действиями катеров своей бригады непосредственно в бою.

«…Из-за волнолома доносился треск автоматов. Это высаженные с лимузина Омельченко автоматчики Платонов, Потяхин, Жигарев и Миронов во главе со старшиной второй статьи Владимиром Остапенко ведут бои с прислугой расположенных там вражеских пушек. Со стороны корня мола на помощь Остапенко с боем продвигается группа автоматчиков мичмана Никиты Рудого. Здесь старшина первой статьи Василий Китов, краснофлотцы Кишев, Нанкин, Дыгай, Калинин, Нагорный и Потаков. Их высадил торпедный катер Подымахина.

Почти одновременный удар семи торпед по молу так тряхнул его, что малокалиберные автоматические пушки и пулемёты слетели с треног, а взрывы торпед, выпущенных Николаем Поповым под основание самого мощного дота на оконечности мола, разрушили дот, и тяжёлая броневая плита придавила весь расчёт. Уцелевшие фашисты не успели прийти в себя, когда на них навалились наши моряки-автоматчики. Всего несколько минут потребовалось бойцам Рудого и Остапенко, чтобы выкурить гитлеровцев из блиндажей и укрытий на молу. Огнём автоматов и гранатами они уничтожили 38 вражеских солдат и офицеров.

Очистив мол, тринадцать наших моряков довооружились трофейными автоматами и гранатами и бросились к электростанции. Противник встретил их сильным огнём. Отбивая у врага этаж за этажом, наши геройские моряки, трое из которых были ранены, уничтожили ещё три десятка гитлеровцев, захватили малокалиберную пушку, четыре станковых пулемёта и склад боеприпасов. Моряки удерживали электростанцию до подхода частей 318-й стрелковой дивизии.