Североморский лётчик Сафонов первым из участников Великой Отечественной войны был дважды удостоен звания Героя Советского Союза.

Первым Героем среди советских подводников в дни войны стал капитан второго ранга И. А. Колышкин, командир дивизиона подводных лодок Северного флота.

Первые командиры подводных лодок, получившие на войне звание Героя, были тоже североморцы: капитан второго ранга Н. А. Лунин и капитан-лейтенанты В. Г. Стариков и И. И. Фисанович.

Североморская лодка С-102 первой на нашем флоте одним торпедным залпом уничтожила два транспорта противника. На Севере же одним залпом К-21 уничтожила минный заградитель и сторожевой корабль, Л-20 – транспорт и сторожевой корабль, С-55 транспорт и пароход, Л-15 – два тральщика. А С-104 впервые потопила одним залпом три цели: транспорт, противолодочный корабль и тральщик.

Первыми гвардейскими кораблями стали североморские лодки Д-3, К-22, М-171, М-174. Лодка Д-3 «Красногвардеец» стала и первым Краснознамённым гвардейским кораблём.

Первым соединением подлодок ВМФ, награждённым орденом Красного Знамени, стала бригада Северного флота. Она же первой получила орден Ушакова I степени.

И ещё – первыми победу над врагом стали отмечать орудийным выстрелом североморцы. Традиция эта распространилась по всем флотам, а возникла она вот как. 12 сентября 1941 года лодка К-2 обнаружила у норвежских берегов транспорт. Обстоятельства сложились так, что бить торпедой было нельзя. Командир капитан третьего ранга Василий Прокофьевич Уткин приказал всплыть и обстрелять транспорт из двух 100-миллиметровых пушек. Комендоры лодки всадили в транспорт 27 снарядов. Лодке пришлось тут же уйти под воду – появился самолёт и начал сбрасывать бомбы. Под водой экипаж слышал, как взорвались котлы вражеского судна. К-2 вернулась в Полярный через неделю. Входя в Екатерининскую гавань, она выстрелила из орудия. Рассказывают, что Арсений Григорьевич Головко, встречавший лодку, пригрозил офицерам снять замки с орудий и запаять кортики в ножнах, чтобы не пользовались оружием дома. Но это была шутка. Командующему выдумка понравилась – вся база, весь город сразу узнали, как закончился поход корабля. И часто над гаванью звучал не один выстрел, а два, три и больше.

Подводники Северного флота за войну потопили много транспортов и кораблей. Ты уже знаешь, как подлодка ищет врага, как выходит в атаку, как стреляет торпедами. Знаешь, что происходит потом: долгое преследование лодки сторожевиками, катерами, самолётами, взрывы глубинных бомб, такое долгое пребывание под водой, что люди впадают в обморок от удушья. Всю эту цену платили североморцы за пущенные на дно вражеские суда. Случалось, цена была выше, и лодки и люди в них гибли. Что делать? Война была не на жизнь, а на смерть. Кто кого.

Рассказывая о подводных лодках, топивших немецкие суда у норвежских берегов, нельзя не говорить о «Красногвардейце». Ты, верно, помнишь: лодки серии «Д» – «Декабрист», «Народоволец» и «Красногвардеец» – были первыми лодками отечественной постройки. Советские судостроители передали их морякам осенью 1931 года. А в 1933 году все три перешли с Балтики по Беломорско-Балтийскому каналу на Северный флот.

«Красногвардейцу» выпала судьба особая – быть кораблём, чья жизнь на море явилась примером всему нашему флоту и стала гордостью всего флота. Ещё в 1938 году лодка совершила сложнейший поход в Гренландское море. У берегов Гренландии дрейфовала льдина с папанинцами – научная станция «Северный полюс-1». Д-3 должна была снять зимовщиков, если бы льдину вынесло на тёплое течение.

Далёкое плавание, частые штормы многому научили подводников. Войну они встретили людьми мужественными и умелыми. Правда, первые три похода «Красногвардейца» к Нордкапу и Нордкину были неудачными, лодка никак не могла обнаружить врага. А с четвёртого, который начался 22 сентября 1941 года, дело пошло.

Уже 26-го у Конгс-фиорда потопили одиночный транспорт. На следующий день потопили танкер. Обнаружили конвой 30 сентября, стали выходить в атаку и сели на мель. Чтобы сняться с банки, пришлось всплывать на виду у кораблей охранения. Всплыли, на глубину ушли так быстро, что противник не успел сделать ни одного выстрела. Конвой не бросили, ещё раз вышли в атаку, и третий транспорт пошёл на дно. Через десять дней была одержана четвёртая победа – потопили крупное судно. На пути домой попали в сеть, долго тащили её за собой, рискуя быть обнаруженными. Но всё обошлось благополучно. Полярный услышал тогда четыре выстрела носовой пушки «Красногвардейца».

Через две недели лодка снова занялась охотой – в районе Порсангер-фиорда. Пятый транспорт потопили довольно легко. Шестой, что был в подарок к Дню Конституции, дался трудно. Погода была ненастная, холодная. Лодка обледеневала. Над морем проносились снежные заряды, при которых и вблизи-то ничего не видно. Всё же вахтенный офицер углядел в разрыве снежных вихрей два транспорта в сопровождении миноносца. Всё было готово к торпедному залпу, как миноносец повернул и пошёл на лодку. Пришлось быстро погрузиться, выжидая момент для атаки, идти параллельно конвою. Стреляли тремя торпедами, две попали во вражеское судно и взорвали его. Это было 5 декабря. А 6-го в Лаксе-фиорде, уклонившись от атакующего тральщика, торпедировали транспорт «Авраам Линкольн» водоизмещением в 10 тысяч тонн. Торпеда разворотила носовую часть транспорта, он принял сквозь бреши в борту много воды и, задрав корму, погрузился на дно.

В новом походе весной 1942 года Д-3 потопила ещё один транспорт и два повредила. Счёт побед округлился, их было ровно десять.

Из того похода «Красногвардеец» не вернулся. Гибель подводной лодки окружена тайной. Что случилось, никто не знает. Даже нет сведений, на основе которых можно было бы сделать достоверное предположение. Известно одно: экипаж лодки принял смерть в бою, как подобает краснознамёнцам и гвардейцам.

Норвежские берега скалистые. У берегов море глубокое. Поэтому немецкие транспорты ходили, прижимаясь к берегу, берег был защитой им от атак лодок со стороны суши. Со стороны моря их прикрывали противолодочные корабли. Не так-то просто при таком методе движения подводной лодке торпедировать противника. К тому же с воздуха море осматривают самолёты-разведчики «арадо»; скорость у них чуть больше, чем у наших По-2, на такой скорости лётчик имеет возможность внимательно осматривать море. И это ещё не все меры предосторожности. От Тромсе до Варангер-фиорда на мысах, на возвышенностях стоят наблюдательные посты; они связаны с аэродромами, с береговой артиллерией, с противолодочными кораблями. Стоит им обнаружить перископ нашей лодки, как тут же лодка подвергается нападению или авиации, или артиллерии, или кораблей, а то и всех сил разом.

Конвои разгружаются и загружаются в фиордах – узких, извилистых заливах, глубоко врезанных в берега. У входов в фиорды тоже наблюдательные посты, там дежурят дозорные катера и сторожевики, в готовности находятся береговые батареи. Мало этого – входы закрываются противолодочными сетями. Да ещё прикрыты минными полями. Выходит, порт в фиорде – настоящая западня. Но и в такие западни дерзко пробирались наши подводные лодки, в основном «малютки».

В фиорде, несмотря на особую сложность выполнения атак, и открыли североморцы счёт потопленным судам. 14 июля 1941 года Щ-402 под командованием старшего лейтенанта Н. Столбова пробралась на рейд порта Хоннинсвог и торпедировала там стоявший на якоре транспорт.

В августе в фиорд Петсамовуоно (теперь Печенгский залив) прокралась лодка М-172 под командованием капитан-лейтенанта И. Фисановича. Гавань Линахамари расположена в самой глубине фиорда. Лодка долго шла к ней в подводном положении. Дважды встречалась с немецкими сторожевиками, прослушивая их с помощью гидроакустической станции. Штурман Бутов настолько чётко прокладывал курс, что «малютка», когда подняла перископ, оказалась в 7-8 кабельтовых от причалов. У причала стоял огромный транспорт. Было около двух часов дня, прогремел взрыв торпеды, и лодка, нырнув в глубину, стала уходить из фиорда. Последнее, что увидели подводники в перископ, – это строй катеров, они шли фронтом поперёк фиорда, сбрасывали глубинные бомбы.