— Вы были там? Как это ужасно для вас!

Он бросил кости на сиденье рядом с собой и изучил результат. Выражение его лица оставалось неестественно безразличным.

 — По счастью, служанка моей матери оказалась весьма сообразительной особой. Она устроила похороны моей матери на приходском кладбище, потом забрала меня и отвезла в загородный дом моего отца.

 — Вы виделись с лордом Мастерсоном до этого? — спросила Джулия.

 — Раз или два. Я помню, как он сказал, что яочень похож на его сына Уилла, только не умею себя вести. — Маккензи ухмыльнулся. — С тех пор ничего не изменилось.

Все рассмеялись, затем Джулия сказала:

 — Вам повезло, что эта служанка знала, куда отвезти вас, и сделала это.

 — Она забрала драгоценности и одежду моей матери в уплату за свои труды, — внес ясность Маккензи. — Но да, мне действительно повезло, что она не оставила меня в приходском приюте здесь, в Грантеме.

 — Хорошо, что лорд Мастерсон признал тебя своим сыном, — добавил Рэндалл. — Может, отец Уилла Мастерсона и не был образцом нравственного поведения, но он любил своих мальчиков. Я не раз проводил каникулы с Уиллом и Маком в их семье.

Джулия подумала, что таким образом он избегал встреч с Брэнфордом. Внезапно в памяти вспыхнуло тягостное воспоминание.

 — У Брэнфорда был внебрачный сын, который родился незадолго до того, как я узнала, что беременна. Муж много раз насмехался надо мной, упрекая в неспособности родить ребенка, хотя он, вне всякого сомнения, способен на это. Интересно, что стало с этим мальчиком? Сейчас ему должно быть двенадцать или тринадцать лет.

Мак нахмурился.

 — Ребенок жил с матерью?

Джулия задумалась, потом покачала головой:

 — Не знаю.

Мак помрачнел еще больше.

 — Надеюсь, о ребенке не перестали заботиться после смерти его отца. Он тогда был еще младенцем.

 — Возможно, его мать обратилась к Давентри, если после смерти Брэнфорда оказалась в отчаянном положении, — сказал Рэндалл. Он был, безусловно, прав, но Джулия все равно беспокоилась о мальчике. Каждый ребенок должен иметь надежный дом.

Они проезжали по Хай-стрит — главной улице Грантема, когда Маккензи приказал кучеру остановиться.

 — Думаю, мне лучше выйти сейчас и пройти остаток пути пешком, чтобы размять ноги. Встретимся в гостинице. Вас не затруднит снять для меня комнату? Вероятно, вы собираетесь остановиться в «Ангеле и короле»?

Рэндалл кивнул.

 — Если там не будет свободных комнат, мы пойдем в другую гостиницу, чуть дальше по главной улице. Я не помню, как она называется, но она совсем рядом с «Ангелом и королем».

 — Я найду. — Карета с шумом остановилась, и Маккензи спрыгнул на землю.

После того как он захлопнул дверцу и зашагал прочь, Джулия сказала:

 — Я бы тоже последовала за мистером Маккензи, Хочется пройтись.

Сомневаюсь, что ему требуется компания. — Рэндалл указал рукой за окно, в сторону высокого тонкого шпиля колокольни. — Он сказал, что мать его похоронена на приходском кладбище. Мне кажется, он хочет посетить ее могилу.

 — Тогда мне следует оставить его в покое. — Джулия снова откинулась на спинку сиденья. — Я когда-то бывала в «Ангеле и короле», только очень давно, разумеется. Наша семья регулярно останавливалась в Грантеме по пути на север, пока мой отец по какой-то причине не рассердился на хозяина. После этого мы предпочитали другие гостиницы. — Она ошеломленно покачала головой. — Хозяина звали Битон. Странно, что я запомнила его имя.

 — Теперешний мистер Битон скорее всего сын того, которого вы помните. — Рэндалл взял ее за руку. — Ваш отец часто сердился?

 — Стыдно признаться, но иным я его никогда не видела. Поэтому он с такой легкостью отказался от меня, когда я навлекла позор на славную фамилию Рейнз.

Карета подкатила к широкому каменному фасаду «Ангела и короля». Рэндалл вылез сам и помог выбраться Джулии.

 — Гнев — неблагодарная эмоция. А отказ останавливаться в превосходной гостинице — полная нелепость.

 — Имея друзей в этих местах, вы, должно быть, часто проезжали здесь, — заметила Джулия, когда они вошли в гостиницу и ждали появления хозяина.

 — Случалось... Обычно Большая Северная дорога представляет собой скучную череду полей, деревень и почтовых станций. — На губах его появилась хитрая усмешка. — Самое тяжелое путешествие через всю Англию я совершил, когда сопровождал Марию и Эша из Хартли в Лондон. Тогда вы были компаньонкой Марии. Мне в это время безумно хотелось оказаться где-нибудь в другом месте.

Джулия рассмеялась:

 — Вы тогда так мрачно поглядывали на меня, словно хотели, чтобы это я исчезла с ваших глаз долой.

 — Нынешнее путешествие намного лучше, потому что я примирился со своей судьбой и женился на вас. — Голос его звучал беззаботно, но взгляд был вполне серьезным. — Путь все так же долог, и дороги по-прежнему скверные, зато ночевки гораздо приятнее.

Джулия покраснела, но улыбнулась в ответ. С тех пор как Рэндалл вновь делил с ней постель, он показал себя джентльменом и хозяином своего слова, никогда не позволяя себе каких-либо нежелательных действий. Он был ужасно смущен в то утро, когда они проснулись и оказалось, что его рука лежит на ее груди. Понимая, что это случайно произошло ночью, Джулия спокойно передвинула его руку, и они еще несколько минут полежали обнявшись, прежде чем подняться. Чем больше она доверяла ему, тем легче ей было поверить, что однажды они могут стать любовниками. Но пока об этом думать рановато.

Появился хозяин. Он был моложе того, которого помнила Джулия, но с тем же добродушным, приветливым выражением на лице.

 — Майор Рэндалл! Как приятно снова вас видеть. Вы остановитесь надолго?

 — Только на одну ночь, — ответил Рэндалл. — Мне нужна комната для меня и моей жены и еще одна для мистера Маккензи, он придет чуть позже.

Лицо мистера Битона озарилось искренней радостью, и он поклонился Джулии.

 — Позвольте мне поздравить вас, майор. Мои поздравления, миссис Рэндалл! — Хозяин заглянул в регистрационную книгу. — Вам повезло. Ожидается большая группа гостей, но угловая комната, которая вам так нравится, свободна. И есть еще одна комната поменьше, через две двери по коридору, — для мистера Маккензи.

Снаружи донеслось оглушительное громыхание карет, остановившихся перед гостиницей. Джулия предположила, что прибыла большая группа, которую ожидал мистер Битон. Пока Рэндалл расписывался в регистрационной книге, Джулия сняла шляпку, размышляя о том, что, если им повезет и будет хорошая погода, они окажутся в Лондоне через полтора дня. Она очень надеялась на это.

В гостиницу вошел огромный лакей в богатой ливрее и, повернувшись, придержал дверь для своего господина. Плотный властный мужчина высокомерно и важно прошествовал в холл «Ангела и короля». За ним смутно маячила его свита.

Джулия встретилась с ним взглядом, и сдавленный звук вырвался из ее горла. Она едва могла поверить своим глазам. О Боже милостивый, нет! Ну почему, почему из всех гостиниц в Англии он решил остановиться именно в этой?

Вновь прибывший застыл на месте. Потрясение, недоверие и, наконец, бешеная ярость исказили его лицо. Прошло несколько мгновений, прежде чем он злобно произнес:

 — Ты должна быть мертва!

Джулии хотелось бы исчезнуть, чтобы избежать этой ужасной встречи, но, увы, пути назад не было.

 — Простите, что разочаровала вас, отец, — сказала она дрожащим голосом. Пренебрежительно-надменный взгляд герцога Каслтона переметнулся на Рэндалла, который обернулся, как только Джулия заговорила.

 — Это твой очередной любовник, Джулия? — с насмешкой спросил отец. — Полагаю, тебе пришлось добывать себе пропитание, задрав ноги, потому что ни на что другое ты не годишься.

Ядовитая злоба в его голосе подействовала на Джулию как физический удар. Она пошатнулась, едва не теряя сознание. Но тут крепкая теплая ладонь Рэндалла сжала ее локоть. Прищурив глаза, он сказал:

 — Может, вы и герцог, и отец Джулии, но я никому не позволю оскорблять мою жену.