— Хочешь забежать в интересный магазинчик? — спросила я ее. Краешком глаза я видела, что дамы вернулись к своему вязанию, время от времени перешептываясь.

— Прости, дай я сначала отдышусь. Да.

Я объяснила, где нахожусь, и она сказала, что выходит прямо сейчас. Я спрятала телефон в карман и развязала первый пакет.

Когда через двадцать минут появилась Трисия, вся такая чистая и со свежей укладкой, мне уже казалось, что я вся пропахла чем-то затхлым. Старушки тут же оживились, хотя ничто в Трисии, облаченной в великолепный вязаный костюм от Миссони, не выдавало завсегдатая комиссионок. Но с другой стороны, она всегда так действует на окружающих. В том числе и на меня.

Она несколько секунд оглядывала разбросанные вокруг меня пакеты, а потом, сбросив выписанные из дорогого миланского бутика туфли, опустилась на колени рядом со мной.

— Мы могли бы разбирать старье и на чердаке у моей бабули — там, по крайней мере, можно заодно потягивать мартини, — сказала она весело.

— Если на чердаке у бабули пахнет «Успехом», хотела бы я знать, с кем она накануне играла в бридж, потому что этот человек, возможно, причастен к убийству, — сказала я.

Трисия посмотрела на меня с радостным удивлением:

— Значит, мы здесь не просто так! Что ж, отлично. — Из открытой коробки она извлекла линялый свитер и, понюхав его, разразилась громким чиханьем, неожиданным при столь миниатюрном носике.

Мы разбирали пакеты в поисках источника запаха, и я невольно вспомнила, как часто мы втроем распаковывали вещи в общежитии, в квартирах, которые вместе снимали. Как одно приключение сменялось другим, как мы радовались тому, что идем по жизни вместе. Надеюсь, так будет всегда. Конечно, раньше я часто представляла, как мы собираемся и празднуем рождение детей, но пока нам приходится бывать в больницах в основном из-за травм, которые получала я в ходе своих расследований. Впрочем, как говорится, не все сразу.

— Как тебе Аарон? — спросила Трисия, отшатнувшись от коробки со старой обувью, в которую было сунула нос. Она тут же ее закрыла, перевязала и отложила в сторону.

Интересно, вспоминала ли она то же самое, что и я?

— Похоже, интересный человек. В нем есть что-то умиротворяющее.

— Давненько у нее не было таких бойфрендов. Интересно, скоро она к нему охладеет?

— А вдруг не охладеет?

— Думаешь, такое возможно? — улыбнулась Трисия.

— Да, а мы приспособимся к новым условиям, — заверила я нас обеих.

Она кивнула, поглощенная содержимым очередного пакета. Я уже собиралась развить свою мысль, но из следующего открытого пакета мне в нос так шибануло «Успехом», что я тоже расчихалась. Мне вторила Трисия, которая успела заглянуть внутрь.

Среди полотенец, скатертей и салфеток скрывалась шелковая блузка ярко-красного цвета с затейливой отделкой на воротнике, словно облитая «Успехом». Я потянула ее из пакета, чтобы рассмотреть поближе; из нее на пол со стуком выпал небольшой серый предмет, оказавшись между мной и Трисией.

До чего же незначительным кажется пистолет, когда он не направлен тебе в лоб.

Дорогая Молли!

Как отразится на моей карме праведный поступок, совершенный по неправедной причине? Или то, что делаешь, чтобы угодить любимому человеку, а не потому, что того требует закон, культура или хотя бы организация, в которой работаешь, ничего не стоит? А может, напротив, в этом случае достойный поступок заслуживает двойной награды? Или же то, что требует оправдания, и вовсе не стоило совершать?

Стремящаяся к благой цели

Донован с равной подозрительностью смотрел на меня и на пистолет. Трисия по-прежнему находилась по ту сторону прилавка, пытаясь успокоить страшно разволновавшихся старушек, и мне приходилось в одиночку держать оборону против ее нового приятеля и его впервые появившегося на горизонте напарника, худого сиплого парня по фамилии Новатны, который для своих тридцати с небольшим выглядел слишком потрепанным. Неужели на него так действовало общество коллеги?

И блузку, и пистолет копы уже поместили в специальные пластиковые пакеты и теперь думали, стоит ли вызывать криминалистов для более тщательного осмотра магазина. К их крайнему неудовольствию, в приеме вещей не было никакого порядка. Если вещи не отличались особой ценностью, дарителям выдавали справку с весьма неопределенным текстом, например «Три пакета с одеждой» или «Две коробки с постельными принадлежностями». Мелкие детали оставляли для налоговой службы. Люди заполняли карточки, куда вписывали свои имена, адреса и номера телефонов, но удостоверять эти сведения не требовалось. Как правило, такие справки пригодны скорее для Службы внутренних доходов, чем для Полицейского управления Нью-Йорка.

Еще больше осложняло дело то, как размещались принятые вещи. Как теперь было известно нам с Трисией, пакеты просто складывались вдоль стены, пока в магазине не появлялись более юные и крепкие помощники, способные распаковать, рассортировать и разместить дары по полкам. Так что если даже человек сообщил о себе правду, сложно было решить, какая справка к какому пакету относится.

Утверждение, что я видела Линдси в похожей блузке, ничего не меняло, ведь эта вещь вовсе не была уникальной. А учитывая, что блузку облили духами, на которые у Линдси была аллергия… хотя это она так говорила. Но какими бы неубедительными ни казались мои доводы, я стояла на том, что найденный пистолет — орудие убийства, а убийцу следует как можно скорее передать в руки правосудия.

И тем не менее Донован смотрел на меня, болезненно щурясь:

— Что именно вы здесь делаете?

— То, что должна делать, — сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы это прозвучало искренне и без негодования. Не скрою, сначала у меня мелькнула другая мысль: заплатить, сколько положено, забрать пакет с блузкой и пистолетом, а дома спокойно разобраться и в пакете, и в собственных мыслях, прежде чем решать, что делать. Но потом я поняла, насколько важна такая улика, как пистолет, ведь именно из этого пистолета стреляли в Гарта. В недавнем прошлом я слишком вольно обращалась с уликами, но теперь узнала, чем это чревато, когда дело оказывается в суде. Не хотелось повторять прежних ошибок.

Но по какой-то причине Донован никак не мог этого уразуметь:

— Объясните, как получилось, что вы нашли орудие убийства здесь, в магазине подержанных вещей, после того как мы два месяца искали его во всех мыслимых местах, но так и не обнаружили?

— Я зашла сюда не за этим, — снова терпеливо и вежливо пояснила я, — просто не хотела, чтобы меня заметила Линдси. Потом я учуяла запах духов и подумала, что это неспроста. Вот и начала рыться в пакетах.

Мне казалось, я излагаю основные события лаконично и в том порядке, в котором они происходили, но Донован заставлял меня повторять мой рассказ снова и снова, пока его напарник не переместился за прилавок, чтобы еще раз поговорить с Трисией и пожилыми дамами.

— Молли, вы меня разыгрываете? — спросил Донован. В его голосе и выражении лица чувствовалась злость.

Его слова меня сильно задели, и я на некоторое время замолчала. Было непонятно, провоцирует он меня или правда в чем-то подозревает, поэтому стоило проявить осторожность.

— Уважаемый мистер Донован, несмотря на то что прежде у нас бывали разногласия, — сказала я профессиональным тоном, — я всегда старалась быть максимально полезной.

— Тогда на что я трачу свое драгоценное время? Вы полагаете, я поверю во все эти сказки, которые вы сочинили на пару с Малкахи?

Это двойное обвинение было еще более оскорбительным: он подозревал меня в том, что я хотела заманить его в ловушку, расставленную вместе с Питером. Впрочем, я предпочла не отвечать ему грубостью на грубость.

— Проверьте пистолет. Если Гарта убили не из него, я принесу извинения, ну а если из него, извиняться придется вам.

— Мне придется разве что отвезти вас в отделение, — еще больше разозлился он и схватил меня за локоть.