— Зачем? Разве нам есть, что сказать друг другу? — Он почувствовал нервное напряжение, когда она приблизилась.

— Я не верю, что все кончено. Мы не можем все так оставить. Я должна сказать тебе, что ты для меня значишь. Я была глупой девчонкой, когда послушалась родителей. Я люблю тебя. Ты для меня единственный мужчина.

— Валери, не говори этого. Ты только осложнишь жизнь и себе и мне. — Мэтт был рад, что стоит за прилавком. Хоть какой-то барьер был между ними. Он так сильно желал ее, что мог потерять контроль над собой и овладеть ею прямо здесь, в магазине.

— Как я могу навредить нам больше, чем уже навредила? Мэтт, я люблю тебя. — В ее глазах заблестели слезы.

— Об этом надо было думать раньше. — Он старался говорить холодно, но это давалось ему нелегко. От одного ее присутствия его бросало в жар. Ему хотелось привлечь Валери и вновь познать в ее объятиях неземное блаженство. Но теперь она замужем. Это останавливало Мэттью. Он никогда не сможет даже поцеловать ее.

Мэтт боролся с собой, со своим страстным желанием обладать Валери.

— Мэтт, прошу тебя… Не будь так безжалостен… Выслушай меня… Ты не понимаешь, как…

— Я понимаю, Валери.

— Ты понимаешь, что я люблю тебя, только тебя?

— Ты любила меня, пока это не мешало тебе и твоим родителям. Ты любила меня, пока не потребовалось серьезно бороться за свою любовь.

— Мэтт!

— Нет, Валери, слишком поздно. Ты жена другого человека, — твердо сказал он.

— Я совершила ошибку, когда приняла предложение Джона. Не отворачивайся от меня. Мне так плохо, так нужна твоя помощь.

— Что ты хочешь? Одну ночь в убогой комнате дешевого отеля? Встречи украдкой, пока муж занят, а родители в гостях? Когда ты ушла, Валери, то, по крайней мере, оставила мне мое честное имя. Я не собираюсь его терять. Даже ради тебя, Валери.

— Наш случай особый, пойми это, Мэтт. С той минуты, как я вышла замуж за Джона, я не переставала сожалеть об этом.

— Ты получила, что хотела, Валери, — мужа, который нравится твоим родителям. У Джона прекрасное будущее и куча денег. Он всегда рядом и готов выполнить любые приказания твоего отца. Я желаю вам обоим всего хорошего. Mнe очень жаль, что ты несчастна.

Впереди у тебя много лет для размышлений о том, что могло случиться.

— Мэтт, пожалуйста! — с отчаянием умоляла она — Без тебя моя жизнь не имеет смысла. Я все устрою, и никто ничего не узнает. Не будь жесток!

— Слишком поздно, Валери.

— Нет, не может быть, я не верю. Послушай!..

— Лучше ты меня послушай, — уверенно начал он, — ты соединила свою судьбу перед алтарем с другим человеком. Джон — хороший парень, он заслуживает большего уважения. Я не хочу обманывать его, так мы не сможем быть счастливы. Я не могу перестать любить тебя, но я никогда не стану твоим любовником. Я не могу так жить.

При этих словах она побледнела.

— Джон — прекрасный муж. Вы подходите друг другу. Он всегда будет на твоей стороне. Он богат, удачлив…

— Ты знаешь, он для меня ничего не значит.

— Ну, что ж тут поделать, зато он устраивает твоих родителей, а уж это много значит для тебя, моя дорогая.

Мэтт вспомнил, как ее отец пришел однажды к нему в магазин и уговаривал бросить книжную торговлю и путешествия и заняться делом. Под «делом» он подразумевал работу в своем офисе. Мэтт отказался. Это его жизнь, и он собирался прожить ее по-своему, не желая, чтобы кто-нибудь им командовал. Он хотел быть независимым и не мог пожертвовать этим даже ради Валери.

— Я не должна была повиноваться отцу, я понимаю. Для меня не имеет значения то, что у тебя мало денег. He имеют значения и твои долгие поездки и поиски, возможно, несуществующих сокровищ… Я не должна была слушаться родителей! Я должна была…

— Все кончено. Ничего уже нельзя изменить, — перебил он, — теперь ты замужняя женщина.

— Никто не запретит мне думать о тебе, любить тебя… То, что мы пережили вдвоем, забыть нельзя. — Обогнув прилавок, она подошла к нему и коснулась его руки.

— Валери, уходи. — Мэтт сжал кулаки. Он отказывался от нее навсегда.

— Хорошо, Мэтт. Поцелуй меня на прощание… пожалуйста.

Она обвила руками его шею и потянулась к нему. Ее губы, столь желанные, были совсем рядом. Он едва сдерживал себя. Но разум взял верх.

— Нет, — ответил Мэтт, освобождаясь из ее объятий и отстраняясь. Чувство близости пропало. Провожая ее до двери, он твердо сказал: — До свидания, Валери.

Девушка взглянула на него, и страсть засветилась в ее глазах.

— Ты хочешь сказать, что… я тебе неприятна?

— Возвращайся домой к мужу. — Он открыл дверь и выпроводил ее.

— Я буду всегда любить тебя, Мэтт!

Эти слова проникли в самое его сердце, но он знал, что не должен поддаваться им, ведь она жена другого человека, она ему не принадлежит, он не имеет права.

— До свидания, Валери.

Мэтт повернул ключ в замке, опустил жалюзи, мысленно проведя границу между ними. Но еще долго стоял и смотрел на эту безмолвную дверь, разделившую их. Горечь наполнила его сердце. Он так любил Валери, так доверял ей! Теперь же он был опустошен и окончательно разбит.

Мэтт вернулся к столу, где его ждала сегодняшняя почта. Он машинально разорвал один из конвертов, достал письмо и принялся читать.

Постепенно лицо его начало проясняться. Это было письмо от Лоуренса Энтони, в котором речь шла о Венце Желаний. Мэтт огорчился, узнав о смерти Лоуренса, но новость, о которой сообщалось в письме, окрылила его. Найти венец было самой заветной мечтой! Мэтту оставалось только ждать приезда отца Эдварда Брэдфорда. Похоже, Лоуренс полностью доверял священнику. Этого было достаточно, чтобы Мэтт не сомневался в его честности.

Венец… Мэтт достал книгу, подписанную рукой Лоуренса, и попытался прочесть хоть что-нибудь. Но бессмысленные фразы, написанные белым стихом, мало, о чем говорили. Он понял, что одному тут не справиться и надо ждать отца Эдварда.

Убрав книгу и письмо, Мэтт мысленно вернулся к Валери. Он подумал, что правильно сделал, отвергнув предложение ее отца. Он надеялся понравиться ее родителям любым другим способом, но отказаться от приключений и путешествий он не мог. Мэтт не стремился к власти, к богатству. Он любил разгадывать тайны древней истории. Люди, подобные родителям Валери, помешанные на благосостоянии, вряд ли способны понять его, он всегда останется для них пустым мечтателем.

— Я ищу профессора Паркера, — сказал Уин экономке в доме Паркеров. Уин был в Бостоне первый раз, тем не менее, он быстро нашел дом, указанный Лоуренсом.

— Его нет дома, святой отец, — объяснила Мэри.

— А его ассистент, Алекс? Я бы хотел поговорить с ним, если можно. — Он заметил удивление в глазах женщины, но не придал этому значения.

Путешествие через океан утомило его, но он не собирался уходить из этого дома ни с чем. Заглянув в отель, забронированный накануне, Уин оставил там свои вещи и сразу же отправился на поиски профессора.

— Алекс? Разумеется, одну минуту. — Экономка поспешно удалилась.

— Мисс Алекс! — позвала Мэри. Она нашла свою хозяйку в кухне, та делала распоряжения насчет обеда.

— Да, Мэри, я слушаю.

— Там вас спрашивают. Один человек, э-э, священник…

— Правда? Ты проводила его в гостиную? — Ее пульс учащенно забился. Он приехал! Он здесь!

— Нет, мэм, он… — Мэри не ожидала такой реакции.

— Почему же?

— Я не знаю…

Алекс не стала слушать ее объяснений. Вместо этого она стремглав бросилась в переднюю, сердце ее стучало. Как она и подозревала, Мэри оставила его ждать на крыльце. Алекс пригладила рукой волосы, расправила юбку и выбежала навстречу долгожданному гостю.

Отец Эдвард, должно быть, пожилой джентльмен, одних лет с Лоуренсом, ей хотелось произвести на него благоприятное впечатление.

— Добрый день, — с этими словами она распахнула двери дома.

Уин обернулся и увидел перед собой девушку, самую симпатичную из всех, кого он когда-либо видел. Он и не подозревал, что короткая стрижка может красить женщину — обычно это выглядит вульгарно. Уин отметил золотые кудряшки, светившиеся на солнце, выразительные темные глаза, тонкие черты лица. Ее изящная фигурка казалась невесомой. Девушка была ошеломляюще хороша.