— Не верится, что нечто столь совершенное может нести такое проклятие.
— А, проклятие! Это из легенды, насколько мне известно. У меня не было с ним никаких неприятностей. Думаю, проклятие выдумали, чтобы отпугнуть грабителей. — Дваер надеялся, что Лоуренс поверит ему. Он не упомянул о происшедшем с Бейли и Грином.
— Возможно, вы правы. Как чудесно, что венец так хорошо сохранился. — Лоуренс осторожно положил его обратно в обтянутый шелком ларец.
Дваер кивнул:
— Нам повезло. По-моему, после того, как венец был украден из могилы, около 1200 года до нашей эры никто не прикасался к нему, пока прошлой весной я отыскал захоронение.
Он не сказал, что нашел его не он, что он был чернорабочим, похитившим венец после смерти людей руководивших раскопками, и вынужденным бежать из страны, спасаясь от преследования.
— Многие желали бы приобрести венец, — раздумывал Лоуренс, поворачиваясь к Дваеру. — Почему вы предложили его мне?
— Я слышал, что вы человек, разбирающийся в этих вещах и благоразумный.
— Я всегда старался быть благоразумным, — ответил Лоуренс, открывая ящик стола и вынимая тяжелый кожаный кошелек. — Не беспокойтесь, ни одно слово нашего разговора не просочится за пределы этой комнаты.
— Рад слышать это. Коллекционер бросил ему кошелек.
— Там, как мы условились, вы найдете щедрое вознаграждение.
Лицо Дваера исказила хищная улыбка, когда он подержал кошелек в руке, прикидывая его вес.
— Если вам еще что-нибудь понадобится, дайте знать.
— Конечно. — Энтони мягко опустил крышку ларца и проводил посетителя до дверей. — Спасибо за визит.
— Вам спасибо, — искренне ответил Дваер, покидая дом мистера Энтони.
Дваера била дрожь, когда он возвращался в гостиницу. С тех пор как он тайно вывез из Египта ларец, он постоянно был в напряжении. Наконец-то он освободился от этого груза! Теперь можно расслабиться и наслаждаться жизнью.
Снова мелькнула мысль о проклятии, грозившем тем, кто завладеет венцом с корыстной целью. Дваер быстро отогнал ее: «Чушь, сказка, попытка запугать охотников за счастьем». Он-то получил деньги и остался жив. Проклятия не существует.
Дваер не понимал людей, подобных Энтони, которые тратят уйму времени на поиски исчезнувших сокровищ, а, найдя их, хранят только за историческую ценность. Если бы венец попал к нему, он бы извлек рубин и продал за огромные деньги, распилил бы золотой венец и тоже продал. К счастью, награда, полученная от коллекционера, была более чем щедрой, но все-таки Дваер не понимал смысла в простом обладании ценной реликвией без учета ее коммерческой стоимости.
Никогда ни о чем глубоко не задумывающийся, Дваер отбросил эти мысли. За свои старания он получил сполна. Что Энтони станет делать с венцом, касается только Энтони.
Возбуждение Дваера было столь велико, что он больше не обращал внимания на холод и сырость. Добравшись до гостиницы, он направился прямо в свой номер, желая только одного — сидеть и пересчитывать деньги и представлять, как их потратить. С этого момента он больше не будет подчиняться ничьим приказам — он богат!
Дваер вошел в темный номер, запер дверь, подошел к столу и чиркнул спичкой, чтобы зажечь лампу. Страшной силы удар, обрушившийся из темноты, размозжил ему череп. Покачнувшись, Дваер рухнул на пол. Зажженная спичка потухла, а вместе с ней погасла и жизнь.
Кто-то зажег свечу. Из полумрака выступили две фигуры в черном, поджидавшие Дваера. Один из убийц склонился над трупом и принялся обшаривать его карманы. Нащупав кошелек, извлек его. Взглянув на своего безмолвного компаньона, улыбнулся и кивнул. Затем, потушив свет, они открыли дверь и выбрались из комнаты, никем не замеченные.
После ухода Дваера Лоуренс поспешил обратно в кабинет. Попросив слуг проследить, чтобы ему не мешали, он снова отпер ларец и принялся рассматривать свое сокровище. При свете лампы лежащий на белом шелке венец переливался золотом, а огромный рубин казался кроваво-красным. Лоуренс восхищался его совершенством. Легенда не обманывала: предмет его желаний действительно был великолепным. Он стоил затраченных на поиски лет и отданных денег.
— Не бойся, дорогая Анилика, — нежно проговорил он, обращаясь к царице сквозь века, — я сохраню твой венец и буду беречь его всю жизнь. Без моего ведома никто не дотронется до него. Он останется под моей охраной как дань твоей бессмертной любви.
Лоуренс еще раз благоговейно прикоснулся к венцу, потом запер ларец. Взяв его с собой, он подошел к камину и повернул голову одного из резных львов, украшавших каминную полку. Тут же тяжелая дверь из темного дуба с одной стороны камина подалась вперед, открывая потайной ход.
Энтони шагнул внутрь и тщательно прикрыл за собой раздвижную панель. Прихватив лампу, он проследовал по темному коридору, где гулял ветер. Спустившись в глубины своего особняка, он подошел к маленькой комнате в конце холла, о существовании которой знали только он, его сыновья и Генри. И хотя он не часто пускал их сюда, но знал, что поделится с ними тайной венца. Открыв тройной замок, Лоуренс вошел в небольшое помещение. Свет лампы разогнал мрак, отражаясь в зеркальных стенах. Оглядевшись, Лоуренс с удовлетворением заметил, что здесь все по-прежнему. Это была скрытая галерея, потайное место, где хранились самые ценные его приобретения. Он улыбался, разглядывая свои сокровища, установленные на изогнутых алебастровых подставках. До сих пор украшенные драгоценными каменьями золотые браслеты времен Клеопатры и потир, датированный первым веком от Рождества Христова, были украшением его коллекции. Теперь им придется потесниться. Теперь у него есть Венец Желаний!
В центре комнаты стоял незанятый пьедестал. Особая колонна из черного мрамора была очень проста по сравнению с другими, но Лоуренс специально заказал ее, чтобы оттенить великолепие венца. Поставив лампу на стол, он открыл ларец и извлек венец.
Устанавливая венец на пьедестале, он почувствовал необычайное волнение. Он будет надежно оберегать царскую реликвию от тех, кто охотится за нею из жадности и властолюбия. Она останется здесь, жемчужина его коллекции.
Непрошеные слезы навернулись на его глаза, когда он вспомнил о своей жене Кэролайн, умершей два года тому назад. Она тоже знала легенду, но ей так и не пришлось увидеть диадему. У него остались два сына, Филипп и Роберт, которых он будет учить ценить сокровище за красоту, а не за коммерческую стоимость.
Пододвинув стул, он уселся перед пьедесталом, чтобы еще раз насладиться созерцанием своего последнего приобретения. Он знал, что будет продолжать поиски утерянных сокровищ, но ни одно из них не будет значить для него столько, сколько это.
Прошло несколько часов, прежде чем Лоуренс, наконец, покинул комнату. Он направился к сыновьям. В будущем венец перейдет к ним, а сейчас ему хотелось посмотреть на выражения их лиц, когда они увидят сокровище.
Мальчики спали, но Лоуренса это не заботило. Новость была слишком важна. Он разбудил Филиппа и Роберта. Заспанные, хнычущие, они проследовали за отцом через домашний лабиринт в потайную комнату. Перед дверью Лоуренс остановился, мальчики выжидающе смотрели на него.
— Сокровище, которое я собираюсь показать вам, было целью моей жизни. Сегодня я получил его и хочу, чтобы вы разделили со мной эту радость.
— О чем ты говоришь, папа? — спросил Роберт, младший из братьев, потирая глаза.
— Венец Желаний теперь мой.
— Ты нашел его? — изумились мальчики. Они часто слышали разговоры о нем, но всегда считали его вымыслом.
— Да, и теперь хочу, чтобы вы его увидели. — С этими словами он отпер дверь и впустил их.
Восьмилетний Филипп первым прошел за отцом. Увидев венец, он остолбенел и уставился на него, раскрыв рот. Рассказы отца не могли передать его совершенной красоты. Золото было гладким и отполированным до яркого блеска, сердцевидный рубин сиял так, словно внутри него таилась жизнь.
— Какой красивый… — тихо проговорил Филипп. Словно влекомый неведомой силой, он шагнул вперед, чтобы дотронуться до диадемы и ощутить пальцами холод металла. Но, к своему удивлению, он почувствовал тепло, жар и резко отдернул руку. Заметив это, более осторожный Роберт решил созерцать венец на расстоянии.
