Оставалась еще хреновина, завернутая в парусину. Развернув ее, я испытал глубокое разочарование. Тот же бомж, только совсем тощий! И, главное, даже не серебряный, а фарфоровый. Зачем, спрашивается, он нам нужен?

Однако стоп, больно уж эта статуя тяжелая, я ведь над ней чуть пупок не надорвал. А раз она явно не представляет никакой художественной ценности, то, значит, самое время взять в руки кувалду.

Четырех ударов вполне хватило. Статуя действительно оказалась не цельнофарфоровой, а на довольно массивном каркасе, скорее всего, из серебра, но главным было то, что внутри она содержала все три недостающих шара. Теперь понято, почему моя аппаратура видела только одну точку в пространстве, а финальная настройка всегда получалась со сдвигом! Вот они, родимые. Большой в голове, средний в верхней части груди, малый в районе диафрагмы. От пупка и ниже статуя пока оставалась целой, и я не видел причин продолжать молотобойные упражнения. Лучше аккуратно вытащить шары, а то мало ли.

Когда я их извлек и упаковал в пузырчатую полиэтиленовую пленку, подошел Попаданец с электроножовкой в руках.

– Больше нам от этой бижутерии ничего не нужно? – уточнил он. – Даже если каркас из серебра, его тут кот наплакал.

Получив подтверждение, Александр быстро перепилил балку, на которой держалась вся конструкция, – она выходила из нетронутой нижней части статуи наподобие позвоночника. Затем поставил получившийся огрызок вертикально.

– Гляди-ка, вполне даже ничего! – сообщил он, обойдя результат своих усилий кругом. – Очень, я бы сказал, напоминает произведение искусства. Прямо почти Венера Милосская, только другого пола и обломанная в несколько ином ракурсе. Ты не против, если я это возьму себе? Давно мечтал в прихожей поставить что-нибудь этакое, а тут оно само подвернулось.

Пока я соображал, чем таким ядовитым надышался в трюме Попаданец, что хочет утащить совершенно явный артефакт в двадцать первый век, он уточнил:

– Не в Волжский, разумеется, я еще не совсем рехнулся. Пусть стоит здесь, в Форпосте.

– Ты же живешь в палатке!

– Вот именно, все никак руки не доходили заняться строительством, а тут вон какой удобный повод образовался. В общем, пора обустраиваться – сам ведь говорил, что здесь скоро начнется зима.

– Очень хорошо, – обрадовался я, – действительно, прямо завтра начинай строить, причем с хорошим таким подвалом.

– Ты что, прямо под моим жилищем хочешь устроить тюрьму?

– Вот еще, это пока не к спеху. А вот золото надо где-то хранить, ведь моя резиденция подвалов не имеет. Так что пусть твой дом будет по совместительству еще и Форт-Ноксом, статуя же пойдет в качестве авансового подарка на новоселье. И, кстати, зови дядю Мишу, Поля и Женю, будем отмечать успешное окончание операции и твое будущее новоселье заодно. Пиво доставай, кенгурятину тащи, а я пока сбегаю за кока-колой, водкой и еще одним подарком, чтобы, не откладывая, вручить тебе все сразу.

Как и ожидалось, уже следующим утром Попаданец прибежал ко мне с вопросами по поводу второго подарка – винтовки здешнего производства. Она была сделана под нарезной ствол калибром 7,62, коих я в свое время купил в Штатах семь десятков. К ним у нас имелось около десяти тысяч калашниковских патронов-семерок, приобретенных частью мной в тех же Штатах, а частью дядей Мишей в Хорватии во время его вояжа за деньгами. Собственно говоря, это была третья моя попытка создать простое и эффективное оружие, пригодное для тиражирования в наших условиях, но две предыдущие дядя Миша забраковал по результатам испытаний. Однако сейчас он вернул мое изделие, сказав, что придраться не к чему, – в рамках техзадания, понятое дело. Ну а я решил подарить винтовку Попаданцу, который последнее время увлекся охотой.

– Спасибо, конечно, но почему она барабанная? – вопросил Саша, даже не выпив предложенного чая из местных цветов. – Ведь история однозначно показала, что это тупиковая ветвь развития. И почему к ней прилагаются только холостые патроны – кого тут надо пугать?

– Мне история ничего такого не показывала, – возразил я. – Насчет патронов объясню чуть позже, а пока давай разберемся с самой винтовкой. Все правильно, конкуренции с магазинной она не выдержала. Во-первых, потому что барабанка всегда будет чуть тяжелее. А во-вторых, ее дольше перезаряжать. Промышленность же к концу девятнадцатого века была вполне готова массово производить и магазинные винтовки, и, главное, патроны к ним – десятками и сотнями миллионов штук. У нас же все не так. Конкурировать этому изделию предстоит не с магазинными винтарями, а с аркебузами и мушкетами, в самом крайнем случае с фузеями. Зато тот факт, что она выходит проще самой простой магазинки, для нас очень важен. Ну не осилить тут сейчас никому, кроме меня, изготовление даже мосинки! А эту сделали, причем я руками почти не вмешивался, просто раздавал указания. Но это все-таки не самое главное. Оно в удивительной всеядности барабанной схемы в отношении патронов. Например, у твоей барабан сделан под калашниковский патрон. Которых я тебе не дал, потому как это стратегический запас, у нас их даже немного меньше десяти тысяч штук. А стволов почти семьдесят, и у каждого заявленный ресурс – десять тысяч выстрелов! Реальный, я думаю, будет даже больше. И где прикажешь добывать миллион патронов?

А то, что я тебе приложил к подарку, – это, строго говоря, не холостые, а монтажные, называются МПУ-3. Во второй коробке – пули. Значит, сначала суешь в барабан пулю, потом патрон, и так шесть раз подряд. После чего можешь стрелять – получится ничуть не хуже, чем с боевыми. Которые стоят в десять раз дороже, это если покупать их в Америке, куда еще надо сначала попасть. Этих же МПУ я без всякого геморроя купил два ящика и заказал еще пять, причем за смешные деньги. И чего ты чай-то не пьешь? Я, между прочим, почти час сидел в Интернете, пока нашел, как выглядит здешнее чайное дерево. Да потом еще полдня ездил по острову, его разыскивая. В общем, бери сахар и слушай дальше. Возможность переходов не вечная, она когда-нибудь кончится, причем может сделать это и довольно скоро – года через полтора по времени того мира. И если мы расстреляем все притащенные из двадцать первого века патроны, а делать своих в достаточных количествах еще не научимся, то барабаны можно будет просто заменить на безгильзовые и набивать их дымным порохом. Согласен, получится не фонтан, но все же лучше здешних мушкетов. И уж всяко намного лучше, чем просто ничего, а с магазинными винтовками, тем более с автоматами, именно так и выйдет.

Я отхлебнул чая и продолжил:

– Но это еще не все. Предположим, кончились у нас те самые семь десятков стволов. Так у барабанки замена ствола занимает пять минут! Отвернул гайку на цанге, вытащил старый ствол, вставил новый, затянул гайку – и можно идти пристреливать винтовку. Нарезать стволы я уже кое-как научился. Правда, у моей продукции кучность получается хуже и ресурс всего полторы тысячи, но зато труб-заготовок уже сейчас куплено две тонны. Остальное же можно ковать хоть вручную из металлолома.

– Кстати, а гайка с внутренним конусом для цанги – очень непростая в изготовлении вещь, – заметил Попаданец. – Я как-то раз пытался такую сделать в школьной мастерской, полдня мучил станок, а получилось все равно хреновато.

– Резцом небось маялся? Тогда ничего удивительного. Я использовал конусную развертку один к десяти, ею получается за один проход и без хоть сколько-нибудь заметных трудностей. Ну а внешний конус на ствольной коробке – это вообще ерунда, его у меня ученики уже через две недели точат.

Потом Александра заинтересовало – а почему все-таки там продольно-скользящий затвор, неужели обычный курковый механизм намного сложнее?

– Действительно, сложнее, – подтвердил я, – хотя и не намного. Но главное тут в другом. Если зазора между барабаном и стволом никак не герметизировать, то оттуда в момент выстрела будет прорываться часть пороховых газов. И чем мощнее патрон, тем это явление неприятней. Те барабанные винтовки, что делались в конце девятнадцатого века, по сути своей были просто револьверами с очень длинным стволом и прикладом. В них использовались маломощные револьверные патроны. Есть, правда, система, когда прорыву газов препятствует соответствующим образом сделанное дульце гильзы, заходящее в проточку ствола при движении барабана вперед. У нагана, например, такая конструкция. Но тут свой недостаток – отдачу воспринимает не рамка, а рычажок-толкатель, который по определению особо прочным не сделаешь. То есть схема годится только для патронов с энергией до трехсот джоулей. У меня же обтюрация, то есть недопущение прорыва газов, достигается тем, что барабан, двигаясь вперед, насаживается цековкой соответствующей каморы на выступ ствола, – конструкция простая в изготовлении и дубовая в эксплуатации. Сзади же барабан подпирает массивный затвор, при повороте рычага фиксирующийся в ствольной коробке тремя выступами. Я проверял – он без повреждений выдерживает даже выстрел полноценным винтовочным патроном, а не промежуточным, как у нас.