Так вот, по вышеописанным причинам из всей толпы переселенцев-мориори нам удалось хоть как-то научить стрелять из мелкашек всего девять человек. Да и то только по грудным мишеням! Потому что когда одному парню предложили стрельнуть не в два черных квадрата один над другим, а в довольно натурально выпиленного и раскрашенного фанерного человека, стрелку стало плохо. Настолько, что его пришлось отвести к Жене, который потом объяснил мне, что у парня произошел когнитивный диссонанс. Надо же! Я-то считал, что это просто ругательство, а оказалось – медицинский диагноз.

Вот почему мы с Полем решили основную ставку сделать на детей, и сейчас он планировал, как заинтересовать их военными играми. Кроме того, у брата Хани появился еще один план, который лично мне казался насквозь сомнительным. Я вообще собирался ни под каким видом не допускать в новые земли шаманов мориори – хватит, они уже достаточно поработали на Чатеме, пусть там и остаются. До самого того момента, когда туда приплывут новозеландские людоеды и всех на фиг сожрут, в том числе и шаманов, не встретив от островитян почти никакого сопротивления.

Однако Поль считал, что тамошние идеологи уже продемонстрировали недюжинные способности в области управления общественным сознанием в своих интересах. И значит, если им объяснить, что интересы могут быть разными, то от понявших этот факт служителей культа может образоваться большая польза. Я в ответ напомнил про судьбу некоего Камира, но услышал, что он был дурак. А был бы умным, не стал бы противиться моим планам, а постарался бы стать незаменимым для их претворения в жизнь. Он, Поль, собирается беседовать с самыми умными шаманами, а остальные пусть себе остаются на Рекоху.

Однако, ясное дело, и воспитание в нужном ключе детей, и приглашение шаманов не дадут мгновенного результата. И даже не очень мгновенного тоже – процесс растянется как минимум лет на десять. В ближайшее же время пополнение наших вооруженных сил будет происходить за счет мангареванцев, дрессируемых дядей Мишей. А в качестве резерва сойдут те, что недавно явились в Форпост с Бунгом. Вот уж у этих нет никаких внушенных табу насчет приголубить ближнего по тыкве хорошей суковатой дубиной! Или выпустить ему кишки коротким копьем с кремневым наконечником. Кстати, надо поинтересоваться, сколько патронов осталось у наших тасманийцев.

Дело в том, что при отбытии я их снабдил боеприпасами с очень хорошим запасом. Зря они патронов почти не переводили, сколько дичи надо было добыть для пропитания экспедиции за время ее работы, тоже легко считается. Откуда вывод – разницу расчетного и действительного остатка патронов следует отнести на стрельбу по людям. Потому как я вполне допускал, что похождения наших тасманийцев на своей родине могли быть и не так чтобы уж исполнены пацифизма.

Ну а пока следовало вновь отправляться на дачу, откуда начинать нудные и многоступенчатые попытки открытия перехода на Хендерсон, благо дядя Миша уже предупрежден по радио. Будем надеяться, что это в последний раз и по результатам грядущей операции у нас прибавится хотя бы один кристалл, который можно будет с чистым сердцем оставить на Хендерсоне. После чего без особых трудностей посещать колыбель нашей цивилизации хоть по десять раз на дню.

Следующим вечером я с интересом слушал допрос дядей Мишей дона Хулио, суперкарго[1] стоящего в бухте Сан-Хуан корабля. После имени у него шло «де», а дальше еще четыре слова, одно из которых было двойным, но майор посчитал их излишествами и прекрасно обходился без них.

Список вопросов у нас был готов заранее, а ответы тут же переводились на русский, поэтому я не терял нити беседы, несмотря на то что изучение испанского пока находилось в самом начале, – запомнились только слова, напоминающие русские нецензурные и сопутствующие им. Впрочем, таковых в испанском оказалось более чем достаточно. Куда больше, чем в том же английском.

В самом начале беседы дону пришлось объяснить, что Испания, оказывается, находится в состоянии войны с Океанией – так мы решили назвать себя.

– Четыре года назад испанский корабль «Сан Франсиско» совершил неспровоцированное нападение на мирный океанский остров, – внушительно сообщил дону дядя Миша. – Именно в силу того, что поселение было мирным, то есть не готовым к отражению никакой агрессии, бой с вашим кораблем, в результате которого он был уничтожен, сопровождался огромными жертвами с нашей стороны. Погибла замечательная женщина, в честь которой сейчас названа эта земля. Правительство Океании проявило выдержку и не стало немедленно принимать ответных мер, тем самым давая Испании шанс как-то объяснить и компенсировать свое выходящее за рамки допустимого поведение. Но ваша страна не воспользовалась этим шансом, поэтому вчера Высший совет Океании объявил, что с ноля часов сегодняшних суток Испания и Океания находятся в состоянии войны. То, что вы об этом не знаете, – ваши трудности, нас они не касаются. Вы уже имеете представление как о мощи нашего оружия, так и о возможности мгновенно преодолевать огромные пространства.

Тут дон непроизвольно потер здоровенный синяк под левым глазом. А вот нечего было тянуться к шпаге, когда рядом стоит сильно сомневающийся в своей фехтовальной квалификации Попаданец! Кстати, одним из следствий этого необдуманного действия явилось то, что испанец преодолел два межмировых перехода в полубессознательном состоянии и вряд ли мог разглядеть детали своего перемещения. Однако он уже убедился, что сейчас находится в Южном полушарии, – для этого ему хватило взгляда сначала на компас, а потом на солнце. Все-таки, в отличие от московских туристов, человек знал прикладную географию.

– Теперь вы и два сопровождающих вас матроса являетесь военнопленными, – продолжал дядя Миша. – А это означает, что кормить вас начнут не раньше, чем от Испании поступят средства на это. Или вы сами заработаете себе на пропитание, помогая нам разобраться в содержимом трюма. В принципе мы можем прекрасно обойтись и без вас, но все же хотелось бы сэкономить силы и не тащить сюда малоценные вещи, коих у вас там наверняка немало.

– А что станет с кораблем? – осторожно спросил дон Хуан.

– Опять же зависит от вашего поведения. Если оно будет правильным, то по завершении разгрузочной операции вас переправят туда, снабдив нотой нашего правительства вице-королю Испании маркизу де Вильяманрике. Если же нет, то вместо вас мы обойдемся ящиком аммонала – это взрывчатка, которая раз в пять сильнее пороха. Не думаю, что оставшиеся после взрыва щепки будут хоть сколько-нибудь крупными, – это я про корабль. Лично же вы будете валить лес, пока не сдохнете на этой каторге. Впрочем, в порядке утешения могу предположить, что данный процесс надолго не затянется.

Сидевший рядом со мной Попаданец вздохнул. Он уже озвучил пожелание насчет того, что пленника надо использовать в качестве учителя фехтования, и теперь воспринимал намеки дяди Миши про лесоповал как покушение на свою собственность. Впрочем, по виду дона было нетрудно догадаться, что он совершенно не склонен проявлять неуместный героизм, в силу чего мы вскоре лишимся удовольствия принимать у себя этого дорого гостя. Но кроме него оставались еще два матроса, которые тащили в трюм какой-то ящик, в процессе чего вся компания и была взята за хобот.

Потом дона, попросившего немного времени на раздумья, за неимением специальной тюрьмы отвели в сарай, предназначенный для переходов в случае большой разницы давлений, а мы занялись допросом первого матроса. Ничего интересного про содержимое трюма он нам не сказал. Более того, лично у меня сложилось впечатление, что этот тип вообще никогда и никому не скажет ничего интересного, потому как подобное явно выходит за пределы его скромных возможностей. И вообще допрос чем-то неуловимо напоминал рассказ Чехова «Злоумышленник». Вскоре дядя Миша с облегчением выгнал интервьюируемого на улицу, приказав ждать там, и приступил к беседе с последним гостем.