Эта конституционная, юридическая, религиозная и духовная основа принципата позволила Августу сохранить cursus honorum, сенат, народные собрания, и, по видимости, ничто не изменилось. Однако наряду с традиционными органами была создана администрация, почти независимая от первой, подчинявшаяся непосредственно императору и установившаяся окончательно в эпоху последних Августов, когда возродилось «сенаторское сословие», не игравшее настоящей политической роли, но самое влиятельное во времена республики. Как проконсул императорских провинций император должен был иметь многочисленную администрацию по всей империи. Кроме того, захвативший огромные богатства во время гражданских войн, владеющий огромными территориями как частной собственностью (например, целый Египет никогда не был возведен в ранг провинции, но всегда оставался собственностью принцепса), он расширяет размеры собственного дома (familia), и по всей империи у него были слуги. Эти люди императора, как во всех больших римских домах, являлись рабами и вольноотпущенниками.

Имея свою внутреннюю бюрократию, принцепс наделял кураторов и префектов особенной ответственностью, которая отличалась от традиционных должностных обязанностей: сенаторы курировали дороги, акведуки, всадники исполняли другие важные функции. Например, один из всадников назначался на должность префекта преторианцев, то есть командующим преторианскими когортами — войсками, которые размещались в Риме, обеспечивали охрану принцепса и совместно с городскими когортами поддерживали порядок в городе. Всадники также являлись префектами аппопе (учреждение, ответственное за снабжение Рима) и префектами вигилий (корпус полиции по борьбе с пожарами), префектами обоих флотов в Мизене и Равенне, а также занимали должности бесчисленных прокураторов, которые в императорских провинциях стояли вслед за legati принцепса, чье положение равнялось положению квесторов в сенаторских провинциях.

Администрация империи требовала все большего и большего количества людей. Возникла потребность, чтобы эти люди, постепенно овладевавшие своими обязанностями, могли их осуществить в течение большего срока, чем это позволяла республиканская система, где сенат, недоверчиво относившийся к могущественным наместникам провинций, не держал их долго на месте. Такими служащими становились всадники, и постепенно, наряду с сенаторским cursus honorum, образовался настоящий cursus всадников, где сложилась своя иерархия военных и гражданских должностей, которые венчаются важными должностями префекта Египта, префекта аппопе и особенно префекта преторианских когорт. И так как любая административная должность включала обязанность осуществлять правосудие, то имелись и префекты, наделенные судебной властью. Таким образом, префекты претория обладали уголовной юрисдикцией в Италии, заменив преторов.

Этот громоздкий аппарат, изначально очень сложный, потому что он не был создан ex nihilo[184], состоял из двух различных иерархий: должностных лиц сенаторского ранга и префектов и прокураторов из числа всадников — ив целом был очень результативным. Наместники чувствовали себя под наблюдением со стороны людей принцепса, и это стимулировало их усердие, в любом случае препятствовало хищениям денежных средств, что слишком часто случалось во времена республики. Устаревшие компании публиканов не пережили республику, и монополия на сбор налогов, которая прежде принадлежала всадникам, не была восстановлена. Чаще всего именно местные органы власти заботились о том, чтобы распределять бремя прямых налогов: поземельный налог, или stipendium, в сенаторских провинциях, подушный налог, или tributum, в императорских провинциях; эти налоги выплачивались только городами, имевшими статус провинциальных (за пределами Италии, которая от этого была свободна); императорская администрация поднимала косвенные налоги (5-процентный налог на наследство, 1-процентный налог с продаж, 5-процентный на освобождения, дорожные или таможенные пошлины различных ставок). Эти методы сбора обходились дешевле, чем откуп, и имели более ясное распределение доходов по разным денежным кассам: aerarium Saturni (казна, заключенная в цоколе храма Сатурна) заменяла республиканскую государственную казну, fiscus (или «корзина») — частная казна императоров и aerarium militare — казна армии, на которую, в частности, выделялась двадцатая часть налога с наследства.

Но огромных ресурсов империи, несмотря на все заботы для управления ими, оказалось недостаточно, чтобы противостоять всем расходам. Рим почти перманентно страдал от финансового кризиса, для преодоления которого императоры не могли найти средства. Содержание имперской столицы стоило очень дорого: роскошные гигантские здания, устройство игр, постоянные подарки императоров солдатам и народу и в особенности расходы, присущие системе аппопе (важность которой для повседневной жизни Рима мы увидим), периодически опустошали императорскую казну. Часто военные действия прекращались из-за недостатка средств на продолжение войны. В значительной степени та легкость, с которой захватчики-варвары смогли проникнуть в Империю, объясняется слабостью наличного состава, который не мог им противостоять. И причина была не только в нехватке людей, но и в скупости государства. Создается впечатление, что императоры не решались побеспокоить провинциальную буржуазию своими финансовыми проблемами, отвергая саму мысль о том, чтобы потребовать финансовых вливаний для достижения тех грандиозных задач, которые стояли. И тому имелась глубокая причина: даже сознающий свою имперскую миссию режим, установленный Августом, слишком глубоко дорожил древней концепцией полиса: принцепсы не считали возможным способствовать преуспеянию местных общин, и прежде всего столицы, даже если это было в ущерб общеимперским органам. Из-за этого либерализма и несмотря на все попытки оказать противодействие со стороны императоров — выходцев из Иллирии, империя в конечном счете и погибла.

Армия римлян, втянутых волей Ганнибала в жестокую борьбу против сил более значительных, чем те, что когда-либо ставились под ружье в какой бы то ни было войне эпохи древнего мира (за исключением, может быть, варварских орд под командованием Ксеркса против Греции), вынуждена была противостоять войскам, завербованным практически со всего средиземноморского мира, в основном наемникам, следовательно профессиональным солдатам. Ганнибал, которого с самого детства наставляли в военной науке, был наследником эллинистических стратегов. Лицом к лицу с ним и его армиями, организованными «по-научному», произошла встреча римских легионов и их вспомогательных войск, состоящих только из граждан Рима и жителей итальянских муниципий. Карфагенские армии были поразительным инструментом для завоевания; римские войска представляли собой национальную милицию, которая была нацелена только на оборону. Но легионы после ужасных поражений вначале в конечном счете превратились в нападающих, и, когда война завершилась, Рим заметил, что он в свою очередь создал армию, способную противостоять любому врагу, но еще не отказавшуюся от самого принципа, который в течение длительного времени оставался основой римской мощи: солдат должен был быть римским гражданином.

В трудах, написанных уже после побед, подряд одержанных римской армией над Македонией и Селевкидами, которые долгое время слыли непобедимыми, Полибий полагал, что, несомненно, этим успехам римляне частично были обязаны политическим и духовным основаниям города Рима, но они были бы невозможны без их военной организации, не имеющей равных в древнем мире. Он подробно описал основные принципы организации римской армии, и эти страницы драгоценны для нашего знания. К ним следует обратиться для того, чтобы понять, что же представляла собой военная организация римлян в самые прославленные времена республики.