Пирр прибыл в Тарент в 280 году до н. э. во главе армии эллинистического типа, которая включала — впечатляющее тактическое нововведение — боевых слонов. Он одержал победу при Гераклее у реки Сирис. Затем, уверенный в своей силе, а также в силе своей дипломатии, он предпринял поход на Рим, твердо надеясь, что его прибытие спровоцирует восстание в городах, подчиненных Риму. Ему удачно удалось продвинуться до Пренесты, неподалеку от Рима, но то, на что он рассчитывал (что союзники откажутся от поддержки Рима), не осуществилось, более того, ему преградили дорогу римские войска. Он отошел в Кампанию, откуда направил посольство во главе с Кинеасом[55] просить мира. Но бывший цензор Аппий Клавдий Слепой, выступая в сенате, добивался того, что эти предложения были отвергнуты: он утверждал, что для Рима было бы позорным заключать мир до тех пор, пока чужеземный царь находится в Италии. Со следующего года (279) события доказывали правоту Аппия Клавдия. После нерешительного сражения при Аускуле[56] Пирр фактически прекратил эту войну; ему предстояли другие честолюбивые начинания. Сицилийцы пригласили его для организации борьбы с Карфагеном, он уступил искушению и в течение трех лет был властелином острова, но по истечении трех лет сицилийские города, устав от него и его окружения, восстали, и Пирр, преодолев не без трудностей Мессинский пролив, вновь появился в Таренте. За время его отсутствия римляне вновь получили преимущество, заключив союз с Карфагеном. Пирр потерпел поражение около Беневенто и на этот раз окончательно вышел из игры. В 272 году до н. э. гарнизон, который он оставил в Таренте, вынужден был капитулировать и передать город в руки консула Луция Папирия Курсора. Шестью годами позже в Этрурии был захвачен и разграблен римлянами священный город Волсинии, религиозная столица конфедерации. Авантюра Пирра, воинственного государя и отважного политика, завершилась в пользу Рима. Рим, вдохновленный своими успехами в Южной Италии, предотвратил малейшую возможность этрусского возрождения и оставался неоспоримым властелином полуострова, к югу от Пизы до Римини.

Война против Пирра во многих отношениях предвосхищает длинный ряд войн, которые занимают вторую половину III века до н. э., их окончательное завершение наступит только в 146 году до н. э. с разрушением Карфагена. Этому городу, основанному выходцами из Тира в конце IX века до н. э., удалось создать обширное морское государство (thalassocratie) в Западном Средиземноморье, в основном за счет греческих купцов и колонистов. Соперничество в Сицилии ухудшило отношения до такой степени, что спровоцировало непрерывные войны между пуническими и греческими городами. Римская интервенция в Великой Греции после победы Рима над Пирром ускорила конфликт. Жители Мессины, италики, которые несколькими годами раньше захватили греческий город, чтобы избежать порабощения Карфагеном, обратились к римлянам. В 264 году до н. э. не без колебаний римляне согласились им помочь. Так началась Первая Пуническая война.

Римская армия очень быстро достигла больших успехов в Сицилии, что обеспечило Риму союз с сиракузским тираном Гиероном II. В 260 году до н. э. Дуилий, командующий римским флотом, одержал победу при Милах. Осмелевшие римляне приняли план сиракузца Агафокла и организовали экспедицию в Африку и Карфаген; командование было поручено консулу Аттилию Регулу. Регул сумел высадиться на побережье, но после благоприятного начала вынужден был капитулировать. Поражением римляне были обязаны греку, командующему наемниками спартанцу Ксантиппу.

Это поражение продолжило войну. Ряд неудач римских флотов обеспечили Карфагену господство на море. Отныне основные военные действия шли в Сицилии, в частности в окрестностях Палермо. Армией Карфагена руководил Гамилькар Барка, который, воспользовавшись превосходством на море, предпринимал неоднократные нападения на итальянские берега. Так продолжалось вплоть до того, когда, измученный, Рим построил новый флот, с которым консул Гай Лутаций Катул весной 241 года до н. э. у Эгатских островов одержал решающую победу над карфагенским флотом. Карфаген изнемогал от войны, которая продолжалась уже двадцать три года, не настаивал на продолжении борьбы и заключил мир. Жителям Карфагена пришлось покинуть Сицилию, и они обязывались уплатить тяжелую контрибуцию. Вскоре римляне прибавили и другие требования: жители Карфагена должны были отказываться в их пользу от Сардинии и Корсики, что они и сделали.

Карфагеняне, и главным образом клан Барка, решили основать в Испании другую империю, чтобы компенсировать утраченное. В тот самый год, когда Рим начинал оккупацию Сардинии, Гамилькар предпринял поход во внутреннюю территорию Испании. По его замыслу, следовало сберечь новые ресурсы ради успешного реванша. Сам он вскоре погиб, сражаясь против племени иберов[57], но его зять Гасдрубал, который его сменил, продолжил политику Гамилькара, основав Новый Карфаген (Картахена). Рим забеспокоился. Он следил за успехами Баркидов, вероятно, получал сведения от союзников из Марселя. Чтобы предотвратить, насколько возможно, опасность, Рим вынудил Гасдрубала подписать договор, согласно которому карфагеняне обязывались не переходить реку Эбро (но, кажется, имеется в виду не современная Эбро, а Хукар — вопрос, однако, спорный) и не посягать на независимость греческих городов, расположенных на побережье.

В течение лет, которые разделяют две первые пунические войны, Рим не бездействовал. Расширяя свои действия на море, римляне вынуждены были вмешиваться в иллирийские дела. Буйное племя иллирийцев[58] занималось пиратством на побережье Адриатики и донимало греков вплоть до Элиды и Мессении. На какой-то момент они даже оказались близки к созданию настоящей иллирийской империи в ущерб жителям Эпира. Чтобы защищать своих соотечественников, италийских торговцев и мореплавателей, которые передвигались в окрестностях, Рим вынужден был направить экспедицию, войска которой заняли Аполлонию и Эпидамн (Дураццо)[59]. Перепуганные иллирийцы признали протекторат Рима. Рим стал господствующей державой на побережье Адриатики и занял плацдарм на балканском полуострове. Римские послы официально доложили в Коринфе о конце иллирийского кошмара, и жители Коринфа в благодарность предоставили римлянам право принимать участие в Истмийских играх, которые проходили на его территории. Рим, таким образом, символически вошел в религиозное сообщество эллинских городов.

К тому времени римские армии уже дошли до Северной Италии, оккупированной галльскими захватчиками. Они разбили галльское наступление и заняли Медиолан (Милан) в 222 году до н. э. Спустя некоторое время были основаны две колонии — Кремона и Плаценция[60], аванпосты римской оккупации в цизальпийской Галлии.

Казалось, что Рим на правильном пути и завершает завоевание Италии, когда амбиции Ганнибала, сына Гамилькара, все снова ставили под вопрос. Война Ганнибала (именно так римляне называли Вторую Пуническую войну) была тяжелой не только потому, что само существование римского государства оказалось под угрозой, но и потому, что вся мысль, вся цивилизация Рима подверглись кризису, из которого он вышел глубоко изменившимся. Как это часто случается, окончательная победа наступила слишком поздно для того, чтобы можно было безоговорочно возвратиться к прежнему состоянию государства. Рим начал войну отчасти для того, чтобы защищать интересы западного эллинизма; он закончил ее как противник или, по крайней мере, как соперник эллинистического Востока. В начале ее он еще был открыт для любых эллинистических течений; к концу он снова замкнулся на себе, укрепился в своем желании сопротивляться, гордился тем, что победил Ганнибала, выдающегося полководца военной греческой школы тактиков.