— Мамаша дала нам немало информации о растениях и животных. Большие зверюги, размером с носорога — чисто тягловый скот, их не едят, — сказал Дорвер. — Не знаю, то ли мясо у них плохое, то ли это табу, то ли они слишком ценные, чтобы их есть. Три остальных вида едят, а два из них доят. Насколько я понял, зерно здесь растирают в муку в больших каменных ступах.

Верно, Марк видел в деревне такие штуковины.

— Вилли, когда будешь в горах, поищи подходящий материал для мельничных жерновов. Мы им придадим форму ультразвуковыми резаками, туземцы же, когда поймут идею, сумеют обтесать камни и вручную. А вращать жернова смогут те большие животные. Узнал от нее хоть какие-то слова?

Мейллард угрюмо покачал головой:

— Ничего определенного. То же, что и вчера в деревне. Она что-то произносит, я повторяю, а она заявляет, что это неправильно, и повторяет то же слово. Лилиан делала записи, но получила такие же результаты, что и вчера. Спроси ее потом сам.

— А на мамашу она произвела тот же эффект, что и на остальных?

— Да. Мамаша вела себя очень вежливо и старалась этого не показывать, но…

После ланча Лилиан отвела Марка в сторонку, где их не могли услышать сванты. Она была почти в отчаянии.

— Марк, просто не знаю, что и делать. Она совсем как остальные. Стоит мне слово произнести рядом с ней, как ее чуть ли не в ужас бросает. Впечатление такое, что мой голос вызывает у нее очень неприятные ощущения. А ведь именно мне поручено разобраться с их языком.

— Что ж, кто умеет — делает, а кто не умеет — учит других. Ты ведь можешь изучать записи, говорить нам, какие слова что означают, и учить их распознавать и произносить. Ты же у нас единственный лингвист.

Кажется, эти слова немного утешили Лилиан — во всяком случае, Марк на это надеялся. Если они научатся общаться со свантами и оставят здесь группу для подготовки первой колонизации, он примкнет к ней, чтобы обучать туземцев терранским технологиям и изучать местные. Марк ожидал, что Лилиан тоже останется — она ведь лингвист. Но если теперь выяснится, что она не помощница, а обуза, то ей придется вернуться на корабль. Пол не станет держать на планете специалиста по языку, от которого туземцы шарахаются после каждого слова. А Марк не хотел расставаться с Лилиан. Они слишком много друг для друга значили.

В тот день мамаша доставила Полу Мейлларду и Карлу Дорверу немало хлопот. Они хотели, чтобы она отправилась с ними и помогла с покупкой скота. Перепуганная мамаша лететь не желала, и пришлось разыграть целый спектакль — полдюжины солдат изображали, как они будут ее охранять. Наконец до нее дошло, и все облегченно вздохнули, но тут ей стало страшно садиться в грузовик, куда погрузили мотыги и колеса для фургонов. Сынок сумел успокоить мать, но настоял на том, чтобы отправиться с ними, прихватив топор. Это означало, что охрану придется удвоить, дабы сынок держал себя в руках и не изрубил в капусту своих бывших обидчиков.

Все прошло гораздо лучше, чем ожидалось. Справившись с первым потрясением после взлета, мамаша пришла к выводу, что летать на грузовике ей очень нравится; сынок же с самого начала был в полном восторге. Туземцы в деревне никакой враждебности к парочке не проявляли. Купальный халат мамаши, зеленый комбинезон сынка и его большой топор стали символами их нового повышенного статуса. Даже лорд-мэр был с ними чрезвычайно учтив.

Мэра и нескольких жителей деревни взяли с собой на поля отбирать скот. В лагерь доставили десяток животных, включая пару Двухтонных тягловых зверюг. Чуть позже к ним добавились два полных грузовика всевозможных овощей. Все оказались очень довольны сделкой, особенно Беннет Фэйон, которому не терпелось немедленно забить небольшое мясо-молочное животное размером с овцу и взяться за работу. Гофредо посоветовал подождать до завтра — ему хотелось, чтобы возможно большее количество свантов увидели, как животное застрелят из винтовки.

Водонапорную башню уже завершили, а на ее верхушке закрепили большую сферическую цистерну. Подключили насос и систему для фильтрования воды, однако на горячий душ вечером пока нечего было рассчитывать. Придется еще прокладывать трубопровод к реке и, следовательно, копать канаву, пересекающую несколько возделанных полей, а это, в свою очередь, могло спровоцировать недовольство или бунт. Полу Мейлларду не хотелось, чтобы такое произошло до покупки скота.

Чарли Лоугран и Вилли Чалленмахер вернулись на корабль — они присоединятся к партии, отправляющейся в горы. В конце дня прибыла Айиша Кейтли и привезла с собой пять или шесть тонн приборов, блоков и оборудования, а в помощники — младшего офицера с корабля. Прибывшие осмотрели лабораторию Лилиан в штабном домике.

— Не годится, — сказала Айиша. — Нам и четверти аппаратуры сюда не впихнуть. Придется что-то построить.

В дискуссию вовлекли Дэйва. Да, он может построить достаточно большое здание для приборов и звукоизолировать его. Лучше всего бетонное, решил он, однако придется подождать, пока не протянут трубопровод и не заработает насос.

На следующее утро на полях вокруг лагеря собралась толпа зевак, и Гофредо решил убить животное. Ему еще не успели придумать имя и пока называли «домашнее, тип С». Его вывели туда, где всем было хорошо видно, солдат снял с плеча автомат, опустился на колено и прицелился. До животного было полторы сотни ярдов. Мамаша отправилась посмотреть, что происходит, а сынок и Хоуэлл стояли рядом, консультируя на языке жестов сооружение фургона. Солдат нажал на курок. Автомат плюнул огнем, и «домашнее-С» подпрыгнуло, рухнуло, дрыгнуло пару раз ногами и затихло. Туземцы, однако, этого не увидели, потому что жалобно выли и терли себе головы. Все, кроме сынка. Он лишь слегка удивился, увидев, что стало с «дом. С».

Сынок, как выяснилось, был глух как пробка.

Как и предвиделось, в то же утро, когда машина, копающая канаву, двинулась на север через поля, начались неприятности. Толпа свантов, увидев ее неумолимое продвижение через поле, где росло нечто вроде турнепса, преградила машине путь, что-то вереща и размахивая инструментами, многие из которых были изготовлены терранами.

Пол Мейллард был к такому готов. Из лагеря вылетели два грузовика. Один доставил солдат, выскочивших с ружьями на изготовку. К тому времени все сванты уже знали, что автоматы способны производить не только грохот. Мейллард, Дорвер, Гофредо и несколько помощников вышли из другого грузовика и выгрузили подарки. Переговоры вел Гофредо. Понять его сванты не могли, но им нравился его голос. Еще больше им понравились подарки, включающие полдюжины пустых полугаллонных бутылей из-под рома, брезент и множество разной мелочи. Машина двинулась дальше к реке.

Марк и сынок развернули кузницу, но для нее не было топлива. Группа солдат отправилась в лес за дровами. Когда они вернутся, дерево пережгут на уголь в выкопанной неподалеку от лагеря яме. Тем временем Марк и сынок занялись чертежами деревянного колеса с металлическим ободом. Из штабного домика вышла Лилиан с папкой под мышкой и поманила Марка.

— Иди сюда, — отозвался он. — Можешь говорить при сынке, он возражать не станет. Потому что ничего не слышит.

— Не слышит? Так ты хочешь сказать…

— Правильно. Сынок совершенно глух. Он не услышал даже выстрел. Представляешь, он единственный, у кого хватает мозгов вытряхивать песок из ботинка по направлению к пятке, и он же полная потеря для лингвистики.

— Выходит, никакой он не дурачок?

— Отнюдь нет. Вот, полюбуйся: вчера он впервые в жизни увидел колесо, а сегодня уже создает новую конструкцию.

Глаза Лилиан распахнулись.

— Так вот почему мамаша настолько ловко общается на языке жестов — она с ним так разговаривала всю жизнь. — Тут Лилиан вспомнила, что хотела показать Марку, и протянула ему папку. — Помнишь, как работал мой анализатор? Так вот, здесь схема того, что намерена сделать Айиша. Звуки будут разбиваться на фрагменты по частоте, но не фотографироваться и проецироваться, а направляться на другие анализаторы — по каждому на свой диапазон частот — и проецироваться на отдельный экран.