Мобильник высветил на экране 4:45. Тупо поразмышляв о том, что, кажется, в прошлый раз было больше времени, и это решительно невозможно, он плюнул на это дело и снова лег. Уснуть удалось быстро, на этот раз, слава всем богам, без сновидений.

Макс Баламушин по прозвищу Баламут оказался совсем не похож на гота, сатаниста и лидера рок-группы. Ни пирсинга в бровях, ни бледного макияжа, ни контактных линз со змеиным зрачком. Обычный парень лет двадцати – толстовка, джинсы, короткая стрижка… Никакой демонической красоты, скорее наоборот: по лицу явно заметно, что происхождение у «сатаниста»  исключительно рабоче-крестьянское. Он пришел на допрос за руку с рыжеволосой девушкой, которую с трудом, даже с помощью Лены и Первухина, отговорил заходить вместе с ним в кабинет.

 - Здравствуй, Максим, - сказала Лена, когда они всё-таки смогли приступить  к допросу.

 - Здравствуйте, - угрюмо буркнул Макс, настороженно разглядывая собравшихся – маленький кабинет едва вместил всю компанию: Ярослава, Лену, Скрипку и Первухина.

 - Поклонницы? – сочувственно поинтересовалась Лена, кивнув на дверь. Допрос предстояло вести, в основном, ей, экстрасенсы в этот раз были на подхвате.

 - Это моя невеста, - бесстрастно ответил Макс, выдерживая ее взгляд. – Поклонниц уже не осталось, группа развалилась год назад. После… сами знаете чего.

 - Вы садитесь, - кивнула Лена на стул перед собой.

Макс сел, окончательно насупился и сложил руки на груди. Прищурившись, поглядел на Скрипку и Краснова.

 - Это ведь экстрасенсы, да? – спросил он. – Настоящие? Весь город уже говорит, как вчера они на след убийцы вышли.

 - Да, - кивнул Скрипка, оглушительно хрустнув пальцами. – Мы - самые настоящие. Хотим разобраться в этом сомнительном деле.

Макс длинно выдохнул и облокотился на стол перед ним. Закрыв лицо руками, он некоторое время сидел так.

 - Слава богу, - сказал он, наконец, откидываясь в кресле. На его лице неожиданно проявилась улыбка, от которой не самая красивая физиономия буквально преобразилась – сразу стало понятно, что нашла в нем его рыжеволосая невеста. Улыбался Макс Баламушин как-то очень симпатично – широко и слегка стеснительно, по-детски.

 - Наконец-то возьмете гада! - сказал он. – Я уже год живу в состоянии непрекращающейся войны. Дерусь постоянно. Стоит кому подвыпить – сразу «давайте сатанюге-убивцу кишки выпустим». Друзья все разъехались, не выдержали. Была бы Кресс изнасилована перед смертью – я бы, думаю, и недели не выжил. А так… вооруженное перемирие.

 - Кресс? – не поняла Лена. – Полина?

 - Да,  - кивнул вместо Макса Краснов. – У нее и ник в соцсетях такой же был. К слову, я вчера изучал ее странички. Менее склонной к суициду девушки еще было поискать.

 - Я сразу не поверил, что она убила себя, - отозвался Баламут. – Что бы там дядя Костя в деле не писал.

Первухин смущенно заерзал в кресле. Лена усмехнулась. Заострять внимание на том, что следователь в угоду родственным связям дезинформировал вышестоящие органы и фактически фальсифицировал дело, она не стала. Зато теперь есть, в случае чего, рычаг давления на Первухина.

  – Я, конечно, не следователь, - начал, тем временем, Скрипка. -  Но у меня возникает закономерный вопрос: отчего все взъелись именно на тебя? Почему не на твоих товарищей?

 - Они все дети еще были, - пожал плечами Макс. – Как выяснилось. Подростки, которым хотелось показать, какие они особенные. Поиграть в крутых и злых личностей, идущих против всех. Но как только запахло реальной угрозой, все игры оказались брошены, а дети запросились к маме. В первую неделю после смерти Кресс три четверти разъехалось в панике. Одним казалось, что это кто-то убивает готов, другим – что теперь им будут мстить родственники… А через месяц из всей тусовки остался я один.

 - А ты чего не уехал? – спросила Лена. – Некуда?

 - Незачем, - неожиданно жестко усмехнулся Макс. – Уехать – означало бы уступить давлению среды. Это против моих понятий о жизни.

 - Ты интересный парень, - сказал Краснов. – Скажи мне, как называлась твоя группа?

 - «Письма Баламута», - удивленно ответил Макс. – А что?

 - Отсылка к Клайву Льюису, не так ли? – мягко улыбнулся Краснов. – К самому необычному проповеднику христианства нехристианскими методами, если вспомнить «Нарнию» и те же самые «Письма».

 - Приятно встретить понимающего человека, - снова чуть смущенно заулыбался Баламут. – Тут-то все считали, что речь исключительно обо мне.

 - В общем… Сережа, ты думаешь о том же, что и я? – спросил Краснов.

 - Да, Ярослав Олегович, - кивнул Скрипка. – Он никого не убивал.

Первухин в кресле облегченно выдохнул и расплылся в улыбке, не скрывая радости. Лена, наоборот, скептически покачала головой.

 - Еще бы вы городских в этом убедили, - слабо усмехнулся Макс. – Было бы вообще замечательно.

 - Чтобы их убедить, надо реального убийцу найти, - хмыкнул Первухин. – И желательно с доказательной базой. Или, что лучше, с чистосердечным признанием в руках.

 - Постараемся, - серьезно кивнул Скрипка, снова хрустнув суставами. Кажется, это служило у него знаком того, что он готов приняться за дело. – Макс, давай поработаем. Ты видел Полину в день смерти?

 - Видел, - кивнул Баламут. – Я заходил к ней в гости под вечер – заносил книги. У ее отца прекрасная библиотека.

 - Отлично, - серьезно кивнул Скрипка. – Попробуй детально вспомнить, что было, как вы говорили, что она делала… Рассказывай помаленьку, а я постараюсь подхватить волну.

  - Я… э-э… ну, я пришел, - неуверенно начал Максим. – Слушайте, я не помню точно. Это больше года назад было!

  - Постарайся. Вспомни какие-то детали. Во что ты был одет, как…

Скрипку прервал стук в дверь. Впрочем, стучавший ответа дожидаться не стал, сразу же распахнул дверь и заскочил в кабинет. Это оказалась маленькая худая женщина в очках, с объемистым пакетом в руках. От нее сразу же запахло чем-то вкусным.

 - Привет, Костик, ты опять свой обед дома забыл, - с ходу защебетала она. Увидев, что кабинет оккупирован толпой незнакомого народа, она заметно сконфузилась. -  Ой, извините! Что ж ты не предупредил-то, что с утра занят…

 - Ничего, - великодушно мотнул челкой Сергей. – Не страшно.

 - Ой, да вы же Сергей Скрипка! – округлила глаза женщина и затараторила с новой силой: – Я же за вас болела на, когда вы по телевизору... Ну, Костик! Что ж ты не сказал-то, что это сам Скрипка? Я-то думала, какие-то фээсбэшные специалисты к нам приехали…

 - Э-э… - замялся Первухин. – В общем, это Катя, моя жена. Катя, это Сергей Скрипка, это Ярослав Краснов. Экстрасенсы. Это Елена, следователь. Макса ты знаешь.

 - Очень приятно, - пробормотала Катя. – А можно я у Сергея автограф возьму? Когда еще такой случай выдастся. И не буду вам больше мешать…

 - Можно,  - привычно вздохнул Скрипка, доставая ручку.  – Давайте.

Катя засуетилась, бормоча что-то про «хорошую бумажку». Обшарила сумочку, карманы, но не нашла. Краснов вздохнул. Черт, как же некстати им любая задержка… А ведь через два часа Горячев с Валуйским уже будут «на ковре» у начальства!

Скрипка поднял ладонь и на секунду закрыл глаза.

 - В нагрудном кармане у Константина лежит блокнот, - сказал он. – Можете взять его и… хм…

Сергей внезапно замолк и открыл глаза. Нахмурился, поводил ладонью перед собой. Катя тем временем достала из пиджака мужа вожделенный блокнот и едва ли не бросилась к столу, где сидели Лена и Скрипка.

 - Вот тут, можно?

 - Можно, - кивнул Скрипка, выводя размашистую подпись прямо на обложке. Наклонившись вперед, он тихо сказал на ухо Кате:

 - Слушайте, сводите мужа к кардиологу. Что-то сердце у него совсем барахлит.

 - Да? – округлила глаза Катя. – Вроде не было ничего такого никогда.

 - И тем не менее, - со значением сощурился Сергей. – Сходите на днях, точно вам говорю.